Уже окончательно стемнело, кое-где постреливали. В эти дни стрельба в Лагосе и днем — дело обычное, а уж ночью… Все пассажирские рейсы отменили повстанцы. У бойцов армии «народного гнева» были дела поважнее, чем рейсы мирных граждан. Онигминде ожидал самолет с ценным грузом — оружием от Сытина.
Несмотря на то что незаконная торговля оружием, да еще в таких масштабах, — дело очень непростое, умельцу Сытину, как всегда, удавалось переправлять проданное вооружение в обход международных санкций. Талант и изобретательность этого человека не знали пределов. Как говаривал сам поставщик: «Было бы желание и голова, а пути всегда найдутся». Для своих дел он использовал транспортные самолеты одной из международных компаний, приписанных к африканским странам, имеющим льготный режим контроля. Это позволяло доставлять оружие, не вызывая подозрений в незаконности предприятия. Процесс пошел, и теперь оставалось только ждать.
Один из повстанцев с гладко выбритым черепом, под легким кайфом, сидел в диспетчерской у приборов и, закинув ноги на стол, любовно чистил автомат. Будучи начальником оставленного здесь подразделения, он владел точной информацией. После получения сигнала с борта так нужного повстанцам самолета он должен был указать служебному персоналу, что им делать. Несколько автоматчиков маячили по сторонам за спинами дежурных диспетчеров. Работникам аэропорта явно хотелось сохранить свое здоровье, и поэтому они послушно ожидали указаний, нервно озираясь по сторонам.
— Работайте! — бросил в спину диспетчерам командир. — Ишь, расселись тут. Вам бы только отлынивать!
Обычно после занятия административных зданий повстанцами там не оставалось ничего. Все ценное забиралось, а то, что не представляло для них интереса, предавалось огню и разрушению. Но на этот раз бунтовщики получили команду ничего не громить. Здание было нужно Онигминде. На лицах молодчиков, которые имели слабость к тому, что плохо лежит, явно читалось сожаление — украсть здесь было нечего. Чтобы не терять время зря, некоторые бунтовщики в ожидании самолета и дальнейших приказаний развлекались с местными красотками. Покладистые девушки тоже были не прочь на досуге провести время с горячими африканскими парнями. Зал ожидания превратился в самый настоящий бордель.
Диспетчеры-африканцы, дрожавшие от затянувшейся паузы, наконец-то получили долгожданный сигнал от французской аэрокомпании. Громила-начальник вскочил с места, чтобы приблизиться к приборам. В этот момент в диспетчерскую вошли несколько правительственных чиновников, верных Онигминде. Покосившись на штатских, главарь недовольно скривился. Все собравшиеся в комнате слушали сообщение. По громкой связи пилот самолета быстро, но внятно говорил:
— Наш самолет летит в аэропорт Камеруна, на борту футбольная команда. Но над Камеруном сейчас нелетная погода, а у нас проблема — человек с острым приступом аппендицита. Нужно срочно оперировать, просим посадки.
Диспетчеры прослушали информацию и внимательно смотрели то на главаря повстанцев, то на чиновников. Повстанец нервно выпалил:
— К черту больного! Пусть летит куда хочет! Пошлите его подальше. Какого дьявола нам нужны эти футболисты? У меня своя задача, а про прием этого самолета я ничего не знаю и знать не хочу. Отправляйте их хоть в преисподнюю.
Он звякнул автоматом, и на лице, и без того не изборожденном интеллектом, появилась гримаса злобы.
— Успокойтесь, не так все просто, — прервал его один из чиновников.
— Что?! Вы еще будете мне указывать? — оскорбился повстанец.
— Мы не можем самолет отправить куда подальше, придется дать «добро» на посадку, иначе аэропорт автоматически попадет в «черный список» Всемирного агентства пассажирских перевозок, — продолжил человек в форме пограничных войск.
— А мне плевать! Черный список, белый или красный — мне от этого ни тепло, ни холодно. Была команда посадить только наш самолет и все тут, — ярился упрямый повстанец. — Я очень не люблю, когда в мои планы вмешиваются какие-то чужаки. Если над Камеруном гроза, то здесь их может ждать кое-что похуже, так что пускай убираются подобру-поздорову.
Встревать в такую опасную беседу диспетчерам не хотелось. Пограничник отвел в сторону повстанца и что-то тихо проговорил ему.
— Ладно, дать «добро», — быстро образумившись, указал диспетчерам главарь.
— Добро пожаловать на посадку, — связавшись с пилотом, ответил старший диспетчер-африканец уже кружившему над городом самолету.
— Дайте команду, чтобы вызвали хирурга, — на этот раз дал распоряжение темнокожий в форме таможенника и удалился вместе с пограничником встретить незапланированных гостей.
Небольшой самолет садился на взлетную полосу Лагосского аэропорта. Служебный персонал готовился принять нежданных посетителей. Темнокожие медбратья плелись с недовольным выражением лиц по причине того, что их подняли с постели посреди ночи. Наконец они с носилками вышли на улицу. Самолет, приземлившись, остановился напротив застекленной башни и попал в тусклый свет прожектора. Было видно, что это действительно самолет французской авиакомпании. Правительственные чиновники заняли свои рабочие места у входа.
По трапу прилетевшего самолета первым спускался высокий мужчина типичной славянской внешности. Этот человек с голубыми глазами и волевым подбородком был больше похож на французского военного офицера, чем на футболиста, хотя на нем отлично сидела «гражданка» в спортивном стиле. Было даже странно, как среди футболистов затесался такой странный персонаж. Вслед за ним выносили того самого больного, ради которого и был устроен весь этот переполох. Медбратья уложили жертву аппендицита на носилки и повезли в медпункт аэропорта. Туда уже был вызван врач с операционными инструментами.
Славянин шел рядом с носилками, сопровождая своего коллегу. Рядом с ними так же, не замедляя шаг, двигались несколько нигерийцев с автоматами. Он осмотрелся по сторонам и, взяв больного за руку, сказал по-русски:
— Запахло жареным, — и, продолжая изучать обстановку, щурился в свете прожектора.
— Шкварками, чи шо? — усмехнувшись, с говорком, выдававшим в нем украинца, ответил больной.
— Что-то вроде того, — качнул головой голубоглазый мужчина.
Вся процессия вошла внутрь аэровокзала, где их встретили таможенники и пограничники. Хоть какая-то видимость законности была соблюдена «благодаря» Онигминде.
Лидер повстанцев отправил сюда правительственных чиновников, которых лично контролировал, для вполне вероятных непредвиденных ситуаций. Одна из них, кстати, только что и случилась. Джулиусу Онигминде аэропорт был нужен позарез и в дальнейшем для получения новых партий вооружений, поэтому проколы в его планы никак не входили.
Славянин выслушивал обычные в коррумпированной Нигерии вопросы от чиновников:
— А что у него болит, сэр?
— Вам же говорили — аппендицит, — лаконично изрек сопровождающий.
— Хорошо… А что вы мне подарите, сэр, если я его пропущу на операцию? Не хотите молодую африканку, сэр? Для вас — всего десять долларов, сэр…
Представитель прилетевшей стороны был суров и абсолютно не реагировал на происходящее, не желая отвечать на глупые вопросы навязчивых африканцев.
— Я вижу, у вас футбольная команда. Очень интересно… Я и сам люблю футбол. У нас в Нигерии многие любят футбол, да… И вы тоже футболист? А кто вы по игровому амплуа, сэр? — не унимался африканец. — Голкипер, хавбек…
— Центрфорвард! — с невозмутимостью скалы выговорил высокий мужчина с волевым подбородком.
Так могло бы продолжаться еще долго, но рядом находился ждущий срочной помощи больной, поэтому принимающая сторона была вынуждена ограничить свои расспросы. К тому же самолет с ценным грузом должен был прибыть с минуты на минуту. Больного с сопровождающим направили в медсанчасть. Тем временем французский самолет подъехал на стоянку. Из салона вышли молодые ребята спортивного вида, с большими сумками. Футболистам хотелось немного размяться после долгого полета.
Ночью по одной из широких улиц Лагоса на большой скорости продолжал движение тот самый массивный, бронированный джип. Поднимая за собой шлейф дорожной пыли, машина ярко светившими фарами резала темноту. Здесь уже было немного спокойней. Эпицентр беспорядков остался позади. Хотя, конечно, безопасность в Лагосе — вещь весьма условная и относительная. В безопасности можно ощущать себя только днем на двух-трех главных улицах в районах, контролируемых правительством. Да и то далеко не всегда. А уж ночью, если европеец рискнет прогуляться и подышать тропическим воздухом, то за его жизнь никто поручиться не сможет.
В салоне из четырех динамиков звучала непривычная для этих мест классическая музыка. Ее звуки словно напоминали о том, что где-то далеко есть страны, где люди не боятся выходить ночью на улицу, где население не ломает себе голову над мучительным вопросом: чем накормить завтра ребенка? Рулил, как обычно, Никита, а на заднем сиденье, под хмельком, о чем-то задумавшись, сидел Сытин. Смакуя европейское бренди, он смотрел по сторонам и насвистывал, поддерживая мотив.
