Спейд кивнул.
— Видел, — сказал он равнодушно, а потом вдруг заговорил быстро. — Его застрелили вот здесь, верно? Он стоял спиной к забору там, где ты сейчас стоишь. Тот, кто стрелял в него, стоял здесь. — Спейд встал перед Томом и, подняв руку на уровень груди, выставил указательный палец в его сторону. — Этот тип стреляет, Майлз падает, сбивает верхнюю перекладину забора и летит вниз, пока не упирается в валун. Так?
— Так, — не спеша ответил Том, насупив брови. — Выстрел опалил ему пальто.
— Кто его обнаружил?
— Шиллинг, патрульный полицейский. Он шел по Буш-стрит и только поравнялся с переулком, как проходящая машина осветила сломанный забор. Он подошел к забору выяснить, в чем дело, и нашел его.
— А что это была за машина?
— Неизвестно, Сэм, Шиллинг не обратил на нее внимания, поскольку еще не знал об убийстве. Он говорит, что, пока шел от Пауэлл-стрит, из переулка никто не выходил, — он бы наверняка заметил. Есть только еще один способ выбраться отсюда — это пролезть под доской объявлений и выйти на Стоктон-стрит. Но там никто не проходил. Земля от тумана влажная, а других следов, кроме тех, что оставили тело Майлза и брошенный револьвер, на склоне нет.
— Кто-нибудь слышал выстрел?
— Побойся бога, Сэм, мы только что приехали. Кто-нибудь, наверное, слышал, но их еще надо найти. — Он повернулся, переступил одной ногой через забор. — Пошли, посмотришь на него.
— Нет, — ответил Спейд.
Том остановился, почти оседлав забор, обернулся и бросил на Спейда удивленный взгляд.
Спейд сказал:
— Ты же видел его. Ничего нового я не увижу.
Том, не отрывая глаз от Спейда, недоверчиво кивнул и перенес через забор вторую ногу.
— Пистолет у Майлза остался за поясом, пальто застегнуто на все пуговицы. В бумажнике нашли больше ста шестидесяти долларов. Он что, работал?
Мгновение поколебавшись, Спейд кивнул.
Том спросил:
— Что за работа?
— Он должен был пасти типа, которого зовут Флойд Терзби, — ответил Спейд и повторил описание, полученное от мисс Уондерли.
— Зачем?
Спейд засунул руки в карманы своего плаща и сонно поморгал, глядя на Тома.
— Зачем? — повторил Том нетерпеливо.
— Кажется, этот тип англичанин. Впрочем, я не знаю, что за игру он ведет. Мы только пытались выяснить, где он живет, — Спейд ухмыльнулся, вытащил руку из кармана и похлопал Тома по плечу. — Не дави на меня. — Он снова засунул руку в карман. — Мне еще надо сообщить о случившемся жене Майлза.
Нахмурившись, Том открыл рот, потом закрыл его, так ничего и не сказав, откашлялся и заговорил с грубоватой теплотой:
— Это ж надо, как с ним жизнь обошлась. У Майлза, конечно, как и у всех нас, были недостатки, но ведь были и достоинства.
— Это точно, — неохотно согласился Спейд и пошел прочь.
Из дежурной аптеки на углу Буш-стрит и Тейлор-стрит Спейд позвонил по телефону.
— Радость моя, — начал он, когда его соединили, — Майлза застрелили… Да, убит… Держи себя в руках… Да… Сообщи об этом Иве… Нет, я ни за что ей звонить не буду. Придется тебе. Умница… И не пускай ее ко мне в контору… Передай, что я сам к ней зайду… На днях… Да, но конкретно ничего не обещай… Вот и все. Ты ангел. Пока!
Металлический будильник Спейда показывал без двадцати четыре, когда он нажал на выключатель и белый шар снова залил комнату светом. Спейд кинул шляпу и пальто на кровать, пошел на кухню и вернулся в спальню со стаканом и высокой бутылкой «бакарди». Наполнив стакан, он выпил его стоя. Потом сел на край кровати и скрутил сигарету. Когда в дверь позвонили, он пил уже третий стакан «бакарди» и прикуривал пятую сигарету. Стрелки будильника показывали половину пятого утра.
Спейд вздохнул, встал с кровати и направился к ванной, рядом с которой на стене висело переговорное устройство. Подойдя, нажал на кнопку, отпирающую замок наружной двери. Потом пробормотал. «Черт бы ее подрал!» и принялся хмуро рассматривать черный ящичек переговорного устройства, тяжело дыша и постепенно багровея.
Из коридора донесся шум дверь лифта сначала открыли, а потом закрыли. Спейд снова вздохнул и поплелся к двери. Судя по тяжелым шагам в коридоре, к двери приближались двое мужчин. Лицо Спейда прояснилось. Озабоченный взгляд исчез. Он быстро отпер дверь.
— Привет, Том, — сказал он брюхатому высокому сыщику с которым говорил на Барритт-стрит. — Привет, лейтенант сказал он его спутнику — Входите.
Они одновременно кивнули и молча вошли. Спейд закрыл за ними дверь и провел их в спальню. Том сел на краешек дивана около окна. Лейтенант устроился в кресле у стола.
Лейтенант был человеком крепкого сложения с седым ежиком волос, квадратным лицом и короткими седыми усиками.
Спейд принес из кухни еще два стакана, наполнил все три, протянул стаканы гостям и сел на край кровати. На его спокойном лице нельзя было заметить и тени удивления. Он поднял свой стакан и со словами «За здоровье уголовничков» выпил его залпом.
Том осушил свой стакан, поставил его на пол около ног и вытер рот грязным указательным пальцем. Он начал разглядывать изножье кровати, словно силясь что-то вспомнить.
Лейтенант смотрел на свой стакан с десяток секунд, потом, отхлебнув, поставил его на стол рядом с собой. Он внимательно осмотрел комнату, а потом бросил взгляд на Тома.
Том заерзал на диване и, не поднимая головы, спросил.
— Ты сообщил о случившемся жене Майлза, Сэм?
Спейд ответил:
— Угу.
— И как она?
Спейд покачал головой:
— Я этих баб не понимаю.
Том сказал тихо:
— Не прибедняйся.
Упершись руками в колени, лейтенант слегка подался вперед. Его зеленоватые глаза сверлили Спейда с каким-то механическим упорством — казалось, что отвести его взгляд в сторону можно только нажатием на рычаг или кнопку.
— Какими пистолетами ты пользуешься? — спросил он.
— Никакими. Не люблю стрелять. В конторе, правда, лежит несколько штук.
— Мне бы хотелось посмотреть на них, — сказал лейтенант. — У тебя случайно здесь нет хотя бы одного?
— Нет.
— Уверен?
— Посмотри сам. — Спейд улыбнулся и взмахнул пустым стаканом. — Можешь перевернуть здесь все вверх дном. Я не пикну, если, конечно, у тебя есть ордер на обыск.
Том запротестовал.
— Ты не зарывайся, Сэм!
Спейд поставил свой бокал на стол и встал напротив лейтенанта.
— Что тебе от меня надо, Данди? — спросил он твердо и решительно, так же твердо и решительно он и смотрел на него.
Лейтенант Данди, не шевелясь, продолжал следить за Спейдом одними глазами.
Том снова заерзал на диване, шумно выдохнул через нос и примирительно проворчал:
— Мы же не ссориться пришли, Сэм.
Не обращая внимания на Тома, Спейд обращался к Данди:
— Ну, чего тебе от меня надо? Выкладывай. Кто ты такой, чтобы брать меня за горло в моем собственном доме?
— Хорошо, — сказал Данди глухо, — садись и слушай.
— Это я и без тебя решу, сидеть мне или стоять, — ответил Спейд, не двигаясь с места.
— Ради бога, перестаньте, — взмолился Том. — На кой черт нам ссориться? Если ты хочешь знать, Сэм, почему мы не выложили тебе все напрямик, так вспомни, что, когда я спросил тебя, кто такой Терзби, ты мне ответил, дескать, не суй свой нос в чужие дела. Не надо с нами так, Сэм. Мы ведь на работе.
Лейтенант Данди вскочил на ноги и, стоя рядом с более высоким Спейдом, воинственно задрал подбородок.
— Я предупреждал, что рано или поздно ты поскользнешься.
Спейд, подняв брови, снисходительно скривил рот.
— Это с каждым может случиться, — сказал он с издевательским спокойствием.
— А теперь вот случилось с тобой.
Спейд улыбнулся и покачал головой.
— Со мной все в порядке. Не беспокойся. — Улыбка исчезла с его лица. Верхняя губа над левым клыком нервно дернулась. Глаза стали узкими и колючими. Он, как и лейтенант, заговорил низким грудным голосом. — Мне это не нравится. Что вы здесь вынюхиваете? Говорите прямо или выметайтесь и не мешайте спать.
— Кто такой Терзби?
— Я сказал Тому все, что знал о нем.
— Ни черта ты не сказал Тому.
— Я сам ни черта не знаю.
— Зачем ты сел ему на хвост?
— Это не я, а Майлз. А на хвост он ему сел по той простой причине, что этого пожелал клиент, заплативший настоящими американскими долларами.
— Кто этот клиент?
Спокойствие вернулось к Спейду. Он сказал с упреком:
— Ты же знаешь, что я не могу ответить на этот вопрос, не заручившись согласием клиента.
— Или ты сейчас говоришь это мне, или будешь отвечать перед судом, — сказал Данди запальчиво. — Не забывай, что речь идет об убийстве.
— Возможно. А ты, радость моя, не забывай, с кем имеешь дело. Я сам решу, что мне говорить тебе, а что — нет. Я уже давно отвык рыдать только оттого, что меня разлюбили полицейские.
Том пересел с дивана на кровать. На его небритом, испачканном грязью усталом лице залегли глубокие морщины.
