Короткий разговор, первый номер поста распахнул задние двери «таблетки», на секунду сунулся в салон… Тут же отпрянул, хлопнул парня по плечу и махнул рукой. Проезжай, мол.
– «Контроль-2» – «Второму», – запросил я по рации второй пост. – Что у вас там?
– Старуха мёртвая, – негромко ответил боец. – Мать этого пацана. С больнички в село везёт, хоронить…
– А-а-а! – заорал на въезде резвый водила «шестёрки». – Собаки!!!
Я отвлёкся на шум. Ага, товарищ явно перехамил: теперь его грубо уронили лицом в грязь и досматривают со всем пристрастием. Ваши покровители нам не влияют. Мы на ваших покровителей клали вприсядку. Пусть «коммутируются» с нашим начальством, чтобы отдали дополнительное распоряжение по пропуску без досмотра. Тогда машите руками сколько влезет.
– Гад, – резюмировал Вася. – Оборзевший тип. Может, мотор ему прострелить?
«Хлюп!» – в этот момент где-то справа раздался сдавленный вскрик, приправленный характерным лязгом – будто автомат со всего маху швырнули об асфальт.
– Блин, опять перепили, что ли? – недовольно буркнул Вася. – Глянь, что там?
Высунувшись из-за БМП, я обнаружил странную картинку…
Два бойца у центрального шлагбаума, плюхнувшись наземь, тихонько ползли к придорожной канаве, забыв на грязном асфальте автоматы и потешно втягивая головы в плечи. Поста номер два не было видно – те, видимо, уже достигли канавы…
А прямо напротив КПП, буквально в трёх метрах от меня, зловеще застыла «таблетка», только что досмотренная постом № 2. Двигатель негромко работал на малых оборотах, из приспущенного слева окна на меня смотрела пара немигающих чёрных глаз.
– Ва…ся… – враз охрипшим голосом прошептал я. – Ва…
Стрелять по машине никто даже и не пробовал – хорошо тут все опытные, обкатанные в разных ситуациях. Стрелять можно, если шахида «расшифровали» на выносном посту. Есть шанс получить увечье, но остаться в живых. На машине, увы, не висит плакат, каким типом взрывчатки она заправлена. И каждый прекрасно понимает, что, если пуля попадёт в какую-нибудь дрянь типа тетриловой шашки, шахиду даже не придётся активировать взрыватель.
А тут – вот она, машинка, три метра. В КПП – полвзвода личного состава, рядом две БМП с полным боекомплектом…
Первое моё желание было, как у любого нормального военного: плюхнуться наземь и скоренько ползти куда-нибудь. Если успеть свалиться в канаву, мизерный шанс уцелеть всё же есть.
Только я сразу понял, что желание это неосуществимо – опоздал я чуть-чуть. Взгляд юного нохчи, сидевшего за рулём «таблетки», сконцентрировался на моей скромной персоне и взял меня в плен. Нет, я не избранный, на лбу у меня метки нет. Просто волею случая я оказался ближе всех…
И чего только в этом взгляде не было, други мои! Ненависть, дикая тоска, страх, жажда жизни – вот такая взрывоопасная смесь. Я умею читать взгляды, у меня работа такая. Но самое главное – неуверенность. Во взгляде бледного юноши я отчётливо прочёл неуверенность и ухватился за неё как за спасительную соломинку.
– Салам… Со хога вист хила веза, – хрипло пробормотал я, на ватных ногах приближаясь к машине и каждой клеточкой своего существа ощущая: теперь я – сам себе приговор. Одно неверное движение, слово, неправильная интонация…
– Ваялайкум… – одними губами прошептал мальчишка. – Нохче ву?
Не до конца уверовавший шахид – это подарок Судьбы. Тут только кажется, что всё так просто: принял решение взорваться совместно с врагами, обвешался тротилом – и вперёд, во славу Джихада. Мне приходилось иметь дело с людьми, решившими свести счёты с жизнью, и я компетентно заверяю вас, что здесь всё гораздо сложнее.
Для того чтобы обычный человек превратился в действительного статского шахида, необходимо наличие хотя бы одного из следующих состояний. Перечисляю по степени разрушительного воздействия на психику: глубокий наркотический транс, фанатичная вера, патология и дикая, всепоглощающая озлобленность на весь мир – до полного душевного опустошения. Если ни одно из вышеперечисленных состояний не присутствует, можно побороться…
– Я не нохча, – теперь я совсем рядом и через приспущенное стекло могу видеть, что мальчишка держит в правой руке какой-то дрянной трёхрублёвый тумблер. От тумблера под сиденье тянутся два разноцветных проводка… – Но я хорошо знаю ваши обычаи и законы. Знаешь, брат, – это большой грех для правоверного…
– Это не я!!! – Мальчишка трезв, глаза ясные, и, самое главное, смотрит на меня как на одушевлённое создание. Это важно. Но явно неадекватен: лихорадочно горящий взор, сильный озноб – рука, держащая тумблер, мелко дрожит…
– Это не я, ты понимаиш, не я!!! Я шахид, воин! Мне толка вот это нажат, и всё!
– Да понимаю я, понимаю…
На самом деле я решительно ничего не понимаю и всецело сосредоточился на двери. Если бы я был не психологом, а спецназовцем, то сейчас мой автомат наверняка не болтался бы за спиной, а был готов к бою. Если бы мой автомат не болтался за спиной, а был готов к бою, это решило бы все проблемы. Если бы это гадское стекло было опущено до конца, было бы значительно проще. Но такие ситуации не приемлют сослагательного наклонения – тут всё должно быть предельно конкретно: или – или…
– Я понимаю, но… Но всё равно, согласись – это великий грех…
– Это Аюб сделал, он сдохнэт, как собака! А я – настоящий шахид!
– Понимаю, понимаю. – Я очень осторожно поднимаю руку и достаю из нагрудного кармана сигареты и зажигалку. Старый дешёвый приём: сам не курю, использую для коммуникации. Если мальчишка не курит…
– Ты мужчина, ведёшь себя достойно. Не торопись, я тебя прошу, ты тут теперь главный, как скажешь, так и будет. Давай закурим, брат, а то мне что-то немного не по себе. Держи…
Мальчишка курит. Он машинально открывает дверь, берёт сигареты с зажигалкой… А чтобы прикурить, нужны две руки! Мой шахид выпускает тумблер и тащит сигарету из пачки…
Опа! Я хватаю пацана под мышки и резким рывком выдёргиваю его из кабины. Это не авантюра, спиной я ощущаю надёжное присутствие искушённого в таких вопросах Васи Крюкова.
– Ну, сука… – Вася тут как тут – мелким бесом прыгает к нам из-за БМП и с удивительной быстротой распластывает мальчишку на асфальте, наступая коленом на грудь и хватая за обе руки. – Стропу из «разгрузки» достань!
– Ар-р-ррр!!! – Наш пленник дёргается всем телом и рычит, скрипя зубами. – Шак-калы!!! Ваууу…
Я трясущимися руками извлекаю из кармашка Васиной «разгрузки» обрезок стропы с петелькой – непреложный атрибут нашего разведчика – и краем глаза отмечаю появление на театре военных действий недостающих фигур. Два грязных бойца, озабоченный Глебыч – все торопятся к нам, желают помочь.
– Ну вот… – помогать уже не надо. Вася мгновенно переводит руки пацана за спину и в секунду вяжет их мёртвым узлом. – Отпрыгался, шахид куев…
– Мочи, бля!!! – доносится от поста № 1. – Мочи пидара!!!
Нет, это не про нас. Среди нас таких нет. Это резвый нохча, которого уложили наземь раньше всех, воспользовался ситуацией и зигзагами рванул по пустырю. Шустрый малый, как будто всю жизнь только этим и занимался.
«Ата-та-та!» – раскатисто шарахнула автоматная очередь.
«Дух! Дух! Дух!» – торопливо подтвердил очнувшийся на посту прикрытия снайпер.
Да, по всей видимости – «дух». По всей вероятности, «группа обеспечения». Просто, как две копейки: скандальным поведением своим отвлёк ротозеев от основного действующего лица. А вот основное на последнем этапе маленько подкачало…
– Ушёл, падла, – огорчённо констатировал один из грязных бойцов, когда серая фигура благополучно юркнула за ближайшие развалины. – Шустрый, падла!
– Готово. – Глебыч за десять секунд обезвредил «пояс шахида» на нашем пленнике (четыре двухсотграммовые тротиловые шашки с простеньким взрывателем) и скомандовал: – А ну, все назад и легли. Быстро!
Бойцы удаляются, из здания КПП ворохом сыпанула отдыхающая смена, все торопятся к позициям соседнего ВОПа. Мы с Васей в процессе, никуда не торопимся. Вася контролирует бьющегося в рыданиях несостоявшегося шахида, а я, обессиленно привалившись к «таблетке», жадно глотаю стылый воздух. Мне сейчас как-то всё поровну, я самый крутой молодец на этом участке трассы. Это я – Финист – Ясный сокол, богатырь былинный, блин! Всех подряд спас и выручил. Орден мне, орден! А лучше – премию. Это актуальнее.
Кроме того, я даже не допускаю мысли, что Глебыч может напортачить. Нет, понятно, бывают всякие случайности и неурядицы… но не с Глебычем. Он – лучший. Лучше сапёра, чем он, в природе не существует, это аксиома.
Глебыч распахивает задние дверцы «таблетки» и производит поверхностный досмотр.
– Вот так, значит… Угу…
Глебыч аккуратно раздёргивает саван на женском трупе, и взору моему предстаёт диковатая картина…
