...Ба-а, знакомые все лица! Любимая сволочь, майор Минаев! Может, и с ним в полный контакт и без правил? Я бы с удовольствием. Однако у Андрея Алексеевича планы были иными.
Мы сидели втроем в небольшой комнате с зашторенными окнами. Помимо дивана и двух стульев здесь еще находилась тумбочка, на которой стоял телевизор с видеомагнитофоном.
– Привет, Зимин! – точно старого приятеля, встретил меня Минаев.
– Здорово, опер, – произнес в ответ я.
– Сейчас мы тебе интересное кино покажем. – Минаев взял с подоконника видеокассету и направился к тумбочке. – Короткое, но интересное.
Мастер Хо молчал, лицо его было бесстрастно. Точнее, оно выражало удовлетворение человека, успешно сделавшего свое дело.
На экране появилось изображение. Цветное. Кино было снято профессиональной камерой.
Со стороны моя схватка с Ильей выглядела совсем неэффектно. Ну махнул один дебил ногой, а потом рукой. Ну запрыгнул ему на спину другой дебил и дернул за шею... Не художественно, не зрелищно, не Чак Норрис, одним словом. Зато документально! Когда они только успели? И я ничего не заметил.
– Вы оказались глупее, чем я предполагал. – Азиат почему-то снова перешел на «вы». Это не сулило ничего хорошего. – Гораздо глупее.
Он отличный знаток психологии, этот господин Хо. Умная и весьма ядовитая змея... Королевская кобра!
– Ну вот и все, гвардеец Зимин! – подал голос Минаев, криво усмехаясь. – Теперь ты убийца. Причем не липовый, а самый настоящий. Теперь у нас куча свидетелей и железный вещдок, вздумаешь выкидывать нам свои воздушно-десантные номера, мы быстренько отправим тебя куда следует! И заметь, на совершенно законных основаниях! Капитан Зимин зверски убил примерного, несудимого, положительно характеризуемого общественностью юношу. И где? На территории студенческого спортивного лагеря! Куда капитан Зимин проник незаконно, в нетрезвом состоянии и с хулиганскими намерениями... Это двадцать лет. Минимум. А следователь Платонова постарается, девчонке теперь все карты в руки!
– Все, Зимин. Сейчас отправитесь в отдельный корпус, отдохнете, – подвел итог господин Хо. – Мы, правда, вас запрем, вы уж не обижайтесь. Завтра вам предстоит первый трудовой день в нашей фирме. А видеокассету майор Минаев отвезет к себе в управление. Пока, кроме нас, ее никто не увидит. Подумайте над этим, Зимин.
– Егорушка! Как я рад тебя видеть, даже не представляешь! Отлично выглядишь, родной!
«Только бы не полез целоваться!» – брезгливо подумал Кононов, вяло пожимая пухлую ладошку.
– И вы, Арсений Александрович, отлично выглядите, – через силу улыбаясь, отвесил ответный комплимент Егор Альбертович.
В депутатском кабинете Кононова собралась изысканная компания: редактор журнала «Открытое российское общество» Арсений Александрович Щекарев (в просторечии Сень Саныч), председатель политсовета «Демократическая столица» Мадлена Карловна Хрумкина, ее помощник, секретарь и пресс-атташе Илюша Мыловаров (в просторечии секс-паж) и верный адъютант Егора Альбертовича Гера Кохан.
– Ну что, Егорушка, перейдем сразу к делу. – Сень Саныч важно уселся за длинный стол для совещаний, приставленный к рабочему столу хозяина кабинета Кононова, отодвинув на полметра кресло, чтобы разместить необъятное, точно подушками набитое пузо. «Лучшее перо российской демпрессы», а именно таковым числил себя Щекарев, было кривоногим и узкоплечим, а самым характерным в его внешности, кроме необъятного живота, был буро-фиолетовый, огромный, точно из гумоза[19] , нос-груша.
– Прочитал твою статью, Егор Альбертович... Стилистически не все гладко, скажу тебе как профессионал. Зато эмоционально и смело! Очень смело! Пойдет в следующем номере передовицей! Как считаете, Мадлена Карловна? – спросил он Хрумкину, соучредительницу журнала и члена редколлегии.
– В обязательном порядке! Мне статья показалась не просто смелой, но и мудрой, своевременной!
– Да, весьма злободневно, Егор Альбертович, – позволил себе высказаться после хозяйки и секс-паж Илюша.
Кононов устало вздохнул и потер виски. Особой симпатии присутствующие у него не вызывали. Особенно Хрумкина. Если нос Щекарева напоминал полусгнившую грушу или баклажан, то нос Мадлены Карловны походил на огурец с пупырышками. Впритык к «огурцу» сидели круглые птичьи глазки, вечно бегающие и недовольные. Фигуру же либеральной барышни можно было описать одним словом – комод.
– И еще, Егор Альбертович, мы хотим посоветоваться с тобой как со специалистом по рекламе и маркетингу. – Сень Саныч ни с того ни с сего перевесился на правый бок и полуобнял сидевшего рядом Кононова за плечи.
«Гомик он, что ли? – Арбитр вдруг вспотел. – Ну и компашка. Однако других у меня нет...»
– Поделитесь, пожалуйста, вашими мыслями о стратегии нашего движения в канун выборов! – льстиво растянула губки Хрумкина. – Ведь вы наш новый спонсор, так сказать!
– Согласен с вами, Сень Саныч и Мадлена Карловна, момент крайне важный, – отстраняясь от щекаревских объятий, проговорил Кононов. – У меня есть вполне конкретные предложения по предвыборной кампании нашего блока. И я готов частично профинансировать эту бодягу... То есть, извините, наглядную агитацию.
Либералы сделали вид, что не заметили оговорки.
– Так вот, – продолжил Кононов, раскрывая лежавшую перед ним папку и раскладывая на столе яркие цветные фотографии и компьютерные распечатки. С большинства снимков и распечаток призывно глядели о-очень милые девушки, «упакованные» по минимуму. – Основные лозунги – что-нибудь типа «Наши девушки не ходят налево», «Наш правый путь – твой выбор!», «Голосуй за нас, а то не успеешь!», «Душа и тело – за правое дело», ну и тому подобное. Думаю, это понравится молодежи, а также тем, кого традиционно именуют пофигистами.
– Лихо, – расплылся Щекарев. – А-а... Откуда эти девушки?
– Лучшие московские фотомодели, если хотите – дам пару телефончиков...
– А мне кажется, Егор Альбертович, что вы, так сказать, однобоко понимаете демократические ценности и идеалы. – Хрумкина, сморщив свой огурец, отодвинула от себя фотографию с крупным планом роскошной розовокожей блондинки, кокетливо выставившей симпатичную попку. – Мы же должны призывать наш народ к возвышенному! Как носители истинно русской, так сказать, духовности и соборности, мы не можем, так сказать, сводить все к телу!
– А я думаю, что в идеях Егора Альбертовича есть большой резон, – решительно вмешалось «прогрессивное демперо». – Мадлена Карловна, вы излишне категоричны!
– Нет, совсем не излишне! Вы думаете, что, если на предвыборном плакате взорам избирателей предстанут, так сказать, не выпирающие половые признаки глупых девиц, а, например, солидная стать зрелой женщины, пробуждающая мысли о духовном, так сказать, совершенстве, это будет менее привлекательно? Нельзя же идти на поводу у толпы... Мы и так уже докатились до черт знает чего! Эти чудовищные Маринины и Корецкие, эти развращающие сознание бестселлеры и боевики! Взяла полистать одну такую книжонку, так там один мат, секс и физическое насилие!
«Так, здесь – пустой номер. Только время потерял... – Арбитра грызла досада. – Где только Арсений ее выкопал и зачем сюда притащил?»
– Мадлена Карловна! Остановитесь на минутку. Мы должны взглянуть на дело с другой стороны. – Щекарев знал, как заткнуть неиссякаемый фонтан своей партнерши. – Егор Альбертович предприниматель. Он делает деньги и мыслит конкретно. Если вдуматься, предприниматель у нас, особенно такой нестандартно мыслящий, как Егор Альбертович, – это загнанный в угол, бесправный человек! Кто у нас защищает права человека-предпринимателя?
– Ну я! И мои люди... – не выдержал расчувствовавшийся Гера.
– Вот! Только один Герман э-э-э... Забыл отчество. А это должны делать мы! На взаимовыгодной основе! Что мы сделали, чтобы защитить права человека, не вообще, а конкретного человека, которому все мешают, э-э-э, делать деньги, – Егора Альбертовича Кононова?
– Ты прав, Сень Саныч, – резко дала задний ход Хрумкина. – Вспоминаю твои знаменитые очерки о Сахарове и Солженицыне! Мы должны возвысить свой голос в защиту прав человека-предпринимателя Егора Альбертовича. И это надо делать прямо сейчас, ведь выборы не за горами!
Все заулыбались – консенсус достигнут, победила дружба...
– Извините, что перебиваю. – Кононов был сыт по горло этим цирком. – Меня ждут в Думе, а вечером, не забудьте, отдадим дань памяти погибшему другу...
– Пересчитайте деньги, Рита...
– Давайте. Да, здесь все точно.
– Как и договаривались. Вот теперь я готов выслушать вашу просьбу.
– Мне нужно выехать в Клайпеду. Срочно. Прямо сегодня.
– Надолго?
– Не более трех дней.
– Это не оговорено контрактом...
– Но мне очень нужно. Я все равно уеду. Можете вычесть неустойку.
