— А где же?
— Магазин «Агфа» знаете?.. Конечно, не знаете. Зачем москвичу искать аппаратуру в этой фотодыре, если в матери городов русских полно фирменных магазинов?.. Хотя я, кажется, догадываюсь. Рассчитываете найти дешевый импортный товар в портовой клоаке?
Евгений кивнул.
— Поезжайте в «Агфу». Цены там ни на иену не отличаются от московских — разве что не в лучшую для вас сторону, — зато во дворе «Агфы» собираются все, кого в этом городе интересует подобная аппаратура. Товар лицом, да и консультацию получите исчерпывающую. А я по части видео не горазд, прошу пардону.
— Спасибо. Как туда доехать, не подскажете?
— Отчего же? Лесной бульвар, 3. На лес можете не ориентироваться — нет там никакого леса. Выходите сейчас со стороны западных трибун, садитесь в любой трамвайчик и проезжайте четыре остановки. Как раз — начало бульвара, там увидите.
Стрелки «командирских» неумолимо приближались к расчетному часу. Покинув территорию барахолки, Евгений понял, как все же хорошо жить на свете, как на этом свете много воздуха, простора и свободы. Словно в награду за стоически перенесенные неудобства, трамвай оказался на треть пустым. Евгений занял место у окошка и продолжил ознакомление с публицистическим экзерсисом Козлова.
«Необходимо остановить скатывание страны в пропасть. «Рыночная экономика» и «черный рынок» — понятия вовсе не тождественные: первой заправляет государство, второй контролируется преступным элементом. Было бы неверным расценивать предпринятые правительством шаги как «беспрецедентное решение», но из песни слова не выкинешь — признать наметившуюся тенденцию к сращиванию государственной и криминальной структур придется объективности ради.
В одном портовом городе (читатель, разумеется, понимает, что я имею в виду Киото. — П.К.) банда рэкетиров до того распоясалась, что с выкриками «Банзай!» и «Мы вам покажем кузькину мать!» (на чистом японском языке) ворвалась в полицейское управление и пленила весь штат его сотрудников. Что оставалось делать японским властям?.. Не берусь утверждать, звонил ли тамошний губернатор в столицу и получал ли инструкции от правительства, однако решение было принято весьма неординарное: на помощь местным властям была призвана более подготовленная и организованная, но не менее преступная банда, которая, обнажив самурайские мечи, наголову разгромила доморощенных хулиганов.
О том, что происходило дальше, читатель, конечно, догадался: бандочка-выручалочка, спасшая город от засилья «уголовных элементов», стала именоваться коллективом империалистического труда им. Робин Гуда, а власти живо смекнули, на кого следует полагаться в подобных ситуациях, тем более что оказались у своих спасителей в долгу»…
Во дворе магазина «Агфа», расположенного напротив Дворца бракосочетаний, собралось человек двадцать продавцов и столько же покупателей. Фотоаппараты, кино- и видеокамеры, пленки, кассеты, химикаты, детали к видеомагнитофонам были аккуратно разложены на складных столах и накрыты полиэтиленом. Особо сложную и дорогостоящую аппаратуру заменяли техпаспорта или таблички: «ПРОДАЮ…», «КУПЛЮ…», «ИМЕЕТСЯ В ПРОДАЖЕ…», «МЕНЯЮ…» В отличие от толкучки здешнюю публику представляли разные по возрасту и социальному положению. но объединенные общим профессиональным интересом люди.
Евгению понадобилось не более пятнадцати минут, чтобы разобраться что к чему и убедиться, что ни в рекламных листках, ни на импровизированных прилавках интересующей его камеры нет. Но найти ее он и не рассчитывал. Подойдя к наиболее, по его наблюдению, компетентному продавцу, он подождал, пока тот закончит консультировать молодого офицера-подводника с супругой на предмет покупки видеодвойки, и протянул ему найденный в комнате Павла документ:
— Скажите, пожалуйста, вам такая камера нигде не встречалась?
Тот молча взял инструкцию, долго и внимательно изучал ее, но, судя по тому, как качал головой и закатывал глаза, вспомнить ничего не мог. На помощь попавшему в затруднительное положение специалисту пришел его коллега по прилавку.
— Не видал такую, Леха?
— Немецкая, — оценил тот не то фирму, не то текст инструкции.
«Это я и без тебя знаю», — вздохнул Евгений.
— У Касьяныча надо поспрошать, — вынес вердикт специалист и окликнул стоявшего у перевернутого бутылочного ящика небритого мужчину в длинном драповом пальто: — Эй, Касьяныч, подойди-ка!
Касьяныч заснул руки в карманы, что, по его мнению, должно было придать солидности, и не спеша подошел.
— Глянь, PAL-овская игрушка. Двадцать на двадцать почти, а триста линий в центре.
— Больше там, — проворчал Касьяныч. — А на сорок пять «дэбэ» не потянет, брехня.
— Откуда знаешь?
— Сколько просишь? — посмотрел Касьяныч на Евгения.
— Да не продает он.
— А чего ж?..
Подтянулось еще несколько любопытных.
— Так, интересуюсь, — ответил Евгений.
Пауза тянулась до тех пор, пока Касьяныч не прочитал инструкцию.
— Вещь, — сказал кто-то за его спиной. — Десять «элка»! И цвет. Сигнал, наверно, идеальный.
Евгений чувствовал, как от волнения напряглись мышцы.
— Видел я такую, — сказал наконец Касьяныч. И добавил: — В каталоге.
Тоненькая ниточка надежды оборвалась. Вдруг совсем юный, по возрасту годившийся любому из собравшихся в сыновья паренек произнес:
— Я знаю, где такую купить. Если ее не продали, конечно.
— Где?
— В «Парсуне» у Ярика. На Первомайке. Я в прошлое… нет, в позапрошлое, кажись, воскресенье у него такую видал.
— В прошлое или в позапрошлое? — нетерпеливо уточнил Евгений.
— В прош… не, в прошлое я здесь был, значит, в позапрошлое. Да вам какая разница? Поезжайте и спросите, может, еще не продал.
— «Сатикон»-то? — недоверчиво покачал Касьяныч головой. Мужики загалдели, стали расходиться.
— Да он «штуку» стоит, не меньше, — бросил кто-то на ходу.
— Девятьсот баксов, — заверил Касьяныч. — По каталогу.
— Ярик дешевле отдаст.
— Почему ты так решил? — спрятал инструкцию в карман Евгений.
— Потому что без документов… — Паренек осекся и устремил на Евгения пристальный взгляд: — Вы что, из милиции?
— Почему?
— Да так…
— Как мне эту «Парсуну» найти? Это что, магазин?
— Салон. На втором этаже фотоателье, на первом — кассеты и техника. Мало, но всякая такая… диковинная, типа этого «Сатикона». Пересядете возле «Океана» на двенадцатый автобус… Только Ярику не говорите, что я вас навел…
— Да успокойся, — улыбнулся Евгений, — не из милиции я. Что, этот Ярик краденым приторговывает?
— Нет. Прием товаров от населения. Моряки привозят или так кто. Положено оформлять — паспорт, квитанцию. Потом налоговая инспекция продавцов вздувает — невыгодно. Ярик иногда сразу за баксы берет, без оформления. Если деньги срочно нужны. Дешевле, конечно… раза в полтора.
— Ясненько, — Евгений протянул ему руку, — спасибо. У моего приятеля в Париже есть такая камера. Понравилась она мне, да денег не хватило. Давно ищу.
Успокоив паренька, он кивком поблагодарил Касьяныча и пошел со двора. Было без пяти двенадцать, но окрыленный появлением зацепки Евгений решил довести начатое до конца.
Первомайский район находился в западной части города; по словам пассажиров получалось, что дорога до «Парсуны» займет не менее двадцати минут.
«В позапрошлое воскресенье… — размышлял Евгений, трясясь в хвостовом вагоне. — Значит, третьего. Сразу после убийства. Если это та самая камера, то выходит, Пашка действительно сбыл ее Ярику, чтобы расплатиться с кредиторами, — не убийца же побежал ее наутро сдавать…»
У магазина он пересел в автобус двенадцатого маршрута, тщетно попытался открыть окошко — едко пахло выхлопным газом. Миновав переулок, в котором находилась знакомая гостиница «Парус», автобус развернулся и стал удаляться от моря в направлении железнодорожного вокзала. Евгений подумал, что хорошо бы заодно купить билет домой, но все теперь зависело от Ярика, которого он не знал, но в глубине души уже ненавидел.
Несмотря на более чем прозрачные намеки, фельетонную интонацию и неоправданную игривость стиля, очерк «893» начинал Евгению нравиться.
«П. говорит, что намек в «893» Г. понял. Отлично!..» — вспомнилась ему дневниковая запись Козлова.
«Полянский вхож к Гридину?!» — почему-то только сейчас подумал он и погрузился в чтение.
«Славная семья бандитствующих «патриотов» прославилась и в столице. С помощью пулемета она подчинила себе для начала толкучку у вокзала «Симбаси», а затем и толкучку, в которую превратилась страна. Только уже не с помощью пулеметов, а с помощью правительства, в качестве компенсации за помощь закрывшего на некоторые издержки поведения соратников и без того узкие глаза.
