Инстинктивно нырнув за ствол дуба, он сорвал с плеча один из автоматов и приготовился к бою – мало ли кто мог устроить ему засаду. Потянулись томительные мгновения. Неожиданно из-за стены подроста раздался требовательный мужской бас, спросивший по-сербски:
– Ко е ту крие? Наполье! (Кто там прячется? Выходи!)
Осторожно выглянув из-за дерева, Лавров громко спросил:
– По-русски кто-нибудь говорить может?
Тот же голос подтвердил, что русский язык он немного понимает.
– Я – русский, меня зовут Николай Хмелин, спасаюсь от косоваров, и мне нужна помощь, – сказал Андрей, выходя из-за дерева.
Навстречу ему из-за кустов с охотничьими ружьями в руках вышли трое мужчин, средний из которых – крупный дядька под пятьдесят, с буденовскими усищами, был здесь явно старшим.
– Как вы тут оказались? – с интересом рассматривая нежданного гостя, поинтересовался усач.
– Ищу своего родственника, который был в Черногории и пропал там без вести. Мне сказали, что он может быть в руках косовских албанцев. Я уже нашел кое-какие его следы, но косовары заподозрили меня в шпионаже, и мне пришлось спасаться бегством.
Даже своим заведомым союзникам он не мог раскрыть того, кем является на самом деле и кого именно разыскивает.
– А откуда у вас столько оружия? – взглядом указал на автоматы усатый.
– Только что на том берегу речки разоружил двоих албанцев. Один автомат могу прямо сейчас подарить. О! Еще и пистолет в придачу. «Беретта» кому-нибудь нужна?
Это предложение сразу же расположило к нему обоих спутников «усача» – рослых, крепких парней. Один из них, взяв автомат, что-то восторженно сказал по-сербски.
– Он говорит, что очень благодарен вам за такой подарок, – перевел старший, назвавшийся командиром отряда самообороны этого сербского анклава Бодженом Илиевичем. – У нас раньше было кое-какое оружие, но его забрали кфоровцы. Удалось припрятать только несколько охотничьих ружей. Не так далеко от нас албанское село, где оружия – выше крыши. Они без конца разбойничают по всей округе, уже несколько раз нападали на нашу Трешнью. Так эти бездельники кфоровцы туда и носа не кажут. А вот нас трясут постоянно. Все что-то вынюхивают, что-то ищут…
– Могу ли я остаться в вашем селении хотя бы на пару дней? – спросил Лавров, слыша доносящийся издали гул вертолетного двигателя.
Боджен энергичным кивком выразил согласие. Поблагодарив, Андрей условился со своими новыми знакомыми, что, кроме них, в селе о его пребывании не будет знать никто.
– Если хоть случайно кто-то проговорится кфоровцам о том, что я здесь, тогда село беды не оберется. А мне не хотелось бы навлечь на него неприятности, – пояснил он.
Задами проводив его в какой-то пустующий дом, Боджен заверил, что здесь он в полной безопасности. Вскоре один из помощников Илиевича принес Лаврову поесть. Подкрепившись, измученный недавними передрягами Андрей завалился спать на большой топчан, застеленный соломой.
Но его сон длился недолго. Прибежавший Боджен встревоженно сообщил, что в их селение нагрянула целая толпа британских кфоровцев в сопровождении косоварской военной полиции. Лавров понял все без лишних слов, схватил сумку с автоматом и молча пошел следом за ним. Вскоре они оказались в чащобе молодого ельника, где обнаружился потайной схрон. Спустившись в землянку, стены которой были облицованы сосновым кругляком, Андрей лег на оборудованные там нары, застеленные охапками сена, пахнущего мятой.
Часа через два Боджен появился снова. Выглядел он мрачнее тучи. Как оказалось, даже не найдя в селе посторонних, кфоровцы и албанцы не поверили в то, что русский сюда не приходил. Один из жителей, понимающий по-албански, случайно услышал разговор двоих полицейских. Те обсуждали, как сегодня ночью все село, от мала до велика, «умоется кровью».
– Эти гады хотят устроить тут резню… – угрюмо констатировал Илиевич. – Мы у них и так всегда были как кость в горле, а теперь эта банда и вовсе взбесилась.
– Я все понял… – кивнул Лавров. – Сейчас же ухожу и где-нибудь подальше от вашего селения устрою перестрелку с косоварами, чтобы отвлечь их от вас.
– Нет, Никола, это уже ничего не изменит… – грустно усмехнулся Боджен. – Ты тут ни при чем. Они давно уже искали повод, чтобы разделаться с нами. А повод – было бы желание – всегда найти можно.
– А ваши односельчане что думают по этому поводу? – Приняв какое-то решение, Андрей жестко прищурился, глядя в одну точку.
– Старых да малых и женщин спрячем в безопасном месте, а сами пойдем биться. Как когда-то наши предки с турками на поле Косовом… – вздохнул Боджен и покачал головой. – Мы решили умереть, а своей земли этим поганцам не отдавать. Скажи мне, Никола, почему русские, наши братья, бросили нас в беде, когда иноземное воронье терзало Сербию? Если бы вы нам тогда помогли, этого бы сегодня не происходило. Знал бы ты, сколько беды принесли нам албанцы, что они в те дни вытворяли в наших городах и селах, эти Богом проклятые вероотступники! Сколько сожгли сел, сколько убили и похитили людей!.. Только из нашего села бесследно пропало человек тридцать девушек и парней. И мы знаем точно, куда они делись. Эти людоеды их убили, чтобы продать их плоть и получить за нее свои дьявольские доллары. Неужели в России этого не знают?
Словно очнувшись, Лавров провел по лицу рукой и ответил вопросом на вопрос:
– А ты можешь ответить, почему сербское руководство тоже забыло про вас, даже готово простить албанцам все их преступления? Почему отдали на съедение этому самому воронью Милошевича и Караджича? Вот и у нас в ту пору, когда американцы бомбили Сербию, у власти были те, кто смотрел американцам в рот и изображал из себя пацифистов, прикрывая этим свою трусость. Скажу больше – их у нас и сейчас хватает. Но мне кажется, нам с тобой надо бы обсудить другое. Следует хорошенько продумать, как встретить «гостей» и как угостить их до отвала, чтобы им потом долго икалось…
– Ты хочешь сражаться вместе с нами? – окинул его уважительным взглядом Боджен.
– А мне, что, было бы лучше спрятаться за женскими юбками в то время, когда другие умирают? – коротко рассмеялся Андрей. – Идем, осмотрим окрестности села. Надо на местности прикинуть, откуда албанцы могут появиться и где их лучше всего встретить. Мне теперь таиться уже незачем, раз уж они все равно придут.
Сопровождаемые удивленными взглядами сельчан, Боджен и Лавров уже открыто прошли по селению и в сопровождении еще нескольких членов отряда самообороны вышли за околицу. В полукилометре от села, у игрушечного на вид шлагбаума, перегораживающего дорогу, стояла машина с символикой КФОР, что было видно даже издалека.
Взяв у одного из ополченцев бинокль, Андрей внимательно изучил рельеф местности. Оглядевшись, он указал рукой на каменистый холм, высящийся справа от села.
– А что за тем холмом? – спросил он у Боджена.
– Албанское село Змачана, – пояснил тот. – Оно километрах в шести отсюда. Допекли эти мерзавцы своими набегами – дальше некуда. Кфоровцы, которые сейчас дежурят там на дороге, как будто этого не видят. Появляются только тогда, когда мы надаем албанцам хороших пинков и они начинают от нас удирать. Поэтому у нас на холме постоянный пост. Есть даже оборудованные огневые точки.
– А что с той стороны?
– Речка Мильшовица, там места вообще непроходимые. – Илиевич вытянутой рукой обрисовал широкий сектор, охваченный речкой и прилегающей к ней территории с расщелинами и каменными завалами.
Обойдя село со всех сторон и тщательно изучив местность, Лавров сделал вывод, что ночная атака наиболее вероятна на пространстве между постом КФОРа и холмом. К тому же по этому косогору вилась уже подзаросшая травой проселочная дорога. Уловив направление его взгляда, Боджен решительно махнул рукой и авторитетно пояснил:
– Тут им не пройти. Дорога спускается в балку, где когда-то была хорошая каменная гать. Но мы ее давно уже раскидали по камушку, там сейчас и на вездеходе не проехать.
– Хм… – Андрей еще раз осмотрел через бинокль край каменистой балки, из которой к небу рвалась буйная древесная поросль. – Надо проверить.
– Да… Туда ходить небезопасно, – поморщившись, добавил Илиевич. – Раньше это была наша территория, а сейчас ее подмяли под себя албанцы. Наше село когда-то было больше их раза в два, теперь все наоборот. Да и оружия у них – целые арсеналы. Если там сейчас появимся, тут же могут обстрелять без предупреждения и даже убить – это для них раз плюнуть.
– А мы туда пойдем так, чтобы нас никто не заметил, – усмехнулся Лавров. – Потихоньку прокрадемся, и никто из них об этом знать не будет.
– Красться по собственной земле? – возмущенно сверкнул глазами Боджен. – Что может быть унизительнее?
– Надо бы тебе знать, что война, тем более партизанская, – это не киношная дуэль на шпагах, – уже без тени улыбки произнес Андрей. – Наша главная задача сейчас – не позволить албанцам уничтожить ваше село. А уж как мы это сделаем – дело десятое. За мной!
