– А мы туда пойдем так, чтобы нас никто не заметил, – усмехнулся Лавров. – Потихоньку прокрадемся, и никто из них об этом знать не будет.
– Красться по собственной земле? – возмущенно сверкнул глазами Боджен. – Что может быть унизительнее?
– Надо бы тебе знать, что война, тем более партизанская, – это не киношная дуэль на шпагах, – уже без тени улыбки произнес Андрей. – Наша главная задача сейчас – не позволить албанцам уничтожить ваше село. А уж как мы это сделаем – дело десятое. За мной!
Интуитивно почувствовав, что этот человек – кадровый военный, в совершенстве знающий свое дело, все тут же без лишних разговоров последовали за ним. Пробираясь низинами и ложбинами, кое-где даже по-пластунски, ополченцы во главе с Лавровым преодолели трехкилометровое пространство затяжного косогора, где-то – складчатого, где-то – ровного, как стол, в иных местах поросшего деревьями и густыми кустарниками.
Менее чем через час они достигли довольно-таки глубокой балки с крутыми склонами и широким бугристым дном, по которому, ветвясь и снова сливаясь, бежал ручей, в нескольких местах образовавший обширные болотистые затоны. Боджен, осторожно раздвинув ветви зарослей, указал Андрею на широкий прогал в зелени по другую сторону балки.
– Вон там – продолжение дороги, которая ведет в сторону Змачаны, – прошептал он. – Между тем и этим краем была гать через топи. Человек в ней, правда, не утонет, а вот машина может сесть по самое брюхо.
Слушая его, Лавров внимательно изучал через бинокль дно и уклоны балки. Неожиданно он чему-то иронично усмехнулся и протянул бинокль Илиевичу.
– Глянь правее вот этого прогала. Видишь, что там? – шепотом спросил он. – Лучше, лучше смотри! Заметил? Там в «зеленке» прячутся албанцы. Думаю, они тут неспроста хорониться надумали. А теперь глянь на гать, которой, как ты говоришь, и следа не осталось. Пусть не всю, но они ее восстановили. Для чего, спрашивается? Чтобы ночью тут проскочить на своем автотранспорте. Значит, атака ожидается масштабная…
– Да-а-а… – угрюмо констатировал Боджен, не отрываясь от бинокля. – Видимо, в Змачаны прибыло подкрепление. Ну, что ж, умирать – только один раз. Зато и этих упырей на тот свет отправим предостаточно!..
– А зачем умирать? Мы с этим как-нибудь погодим… – Забрав бинокль и еще раз оглядев балку, Андрей задумчиво потер переносицу. – Да, их больше. Да, у них автоматы. Но, как говорил Суворов, бьют не числом, а умением. Кто тут у тебя самый толковый и проворный?
– Да все они хлопцы боевые, – наморщил лоб Илиевич. – Ну, если уж нужен самый-самый, то, вон, Драгутин подойдет?
Лавров окинул изучающим взглядом рослого, плечистого парня с умным быстрым взглядом.
– Скажи ему, что сегодня он и еще трое будут здесь в засаде. Предупреди, что рискуют они здорово и если допустят оплошность, все могут погибнуть. Поэтому сюда пойдут только добровольцы. Их задача – атаковать албанцев в момент пересечения балки. Надо будет закидать машины бутылками с бензином… Бензин, кстати, у вас есть? Литров пять потребуется как минимум.
– Бензин найдем… – утвердительно кивнул Боджен, думая о чем-то своем.
– Пусть захватят с собой автомат, чтобы дали по албанцам несколько очередей и сразу же уходили. Когда машины сгорят, косовары сразу потеряют мобильность. И если не одумаются и не откажутся от своей затеи, встретим их на подходе к селу. Там надо будет организовать два рубежа обороны. Но это сейчас на месте решим.
Столь же скрытно вернувшись к селу, ополченцы начали готовиться к ночному бою. Спешно набивались патроны охотничьих ружей и заполнялись бензином стеклянные бутылки. Из, казалось бы, совершенно мирных ингредиентов под руководством Андрея было сработано десятка полтора мин-ловушек. Один из селян ради такого случая выпотрошил свою заначку и принес несколько тротиловых шашек.
Это позволило соорудить стационарную мину мощного поражающего действия. Шашки уложили на дно глубокой наклонной ямы, выбитой ломами на пути вероятного наступления косоваров, поверх них положили толстый дубовый щит, обшитый листовым железом, на который навалили груду колотых бутылок, обрезков железа и угловатых кусков булыжника.
Работать приходилось украдкой, иной раз даже лежа на земле, чтобы этих приготовлений не заметили ни кфоровцы, ни албанцы. Завершить все запланированное удалось, лишь когда солнце скрылось за горизонтом. Тут же в селе началось скрытное движение, извне никак не контролируемое и не замечаемое. Женщины, дети, глубокие старцы оставляли свои дома и небольшими группами уходили в сторону Мильшовицы, где в зарослях были оборудованы хорошо замаскированные схроны.
Проходя мимо сосредоточенных, молчаливых ополченцев, женщины осеняли их крестными знамениями и шептали слова молитв. Девушки, наслышанные о русском военном, который взял на себя руководство обороной их села, находя его взглядами в толпе мужчин, о чем-то шушукались, лукаво пересмеиваясь меж собой. Молодость есть молодость…
Когда наступили настоящие густые сумерки, четверка парней во главе с Драгутином отправились в засаду, унося с собой тяжелые сумки с бутылками бензина. Сам Драгутин был вооружен автоматом, у прочих на плече болтались охотничьи ружья и короткоствольные итальянские карабины времен Второй мировой. Лавров строго-настрого предупредил всех четверых, чтобы зря не бравировали, не лезли на рожон и работали только из укрытия.
Ближе к полуночи на первую линию обороны он лично повел шестерых ополченцев, оставив остальных в резерве под началом Боджена, что тот воспринял несколько болезненно – почему это он должен отсиживаться в тылу? Но, понимая, что споры тут только во вред, безропотно подчинился.
Команда, сидевшая в засаде, уже потеряв надежду дождаться врага, в первом часу ночи неожиданно услышала приглушенный гул автомобильных моторов. Вскоре где-то на другой стороне балки, меж листвы, блеснули притушенные фары, и на гать один за другим выехали два грузовика с брезентовым верхом. Затаившись, ополченцы ждали, когда албанцы будут на середине топи.
В нужный момент все четверо разом зажгли фитили на горлышках бутылок, и еще через мгновение обе машины заполыхали, охваченные пламенем. Ошеломленные этой внезапной атакой, боевики взвыли и, давя друг друга, кинулись спасаться кто куда. А бутылки все летели и летели, после чего ночную тишину прорезал рокот автоматной очереди, и раздались резкие хлопки ружейных выстрелов. Несколько опомнившись, албанцы открыли по дерзнувшим на них напасть шквальный автоматный огонь.
Вопреки инструкции Андрея – дав очередь, сразу же уходить, не ввязываясь в бой, парни чуть промедлили, и это тут же повлекло серьезные последствия. Когда четверка уже поднималась по склону, прицельная автоматная очередь албанца срезала наповал одного из них и ранила другого.
Подхватив своих товарищей, Драгутин и его напарник побежали, насколько это было возможно, в сторону первой линии обороны. Когда они, тяжело дыша и обливаясь потом, подбежали к укрытиям, Лавров все понял с первого взгляда. Он ничего не сказал Драгутину, лишь укоризненно покачал головой. Тот стоял перед ним, свесив голову, как провинившийся школьник. Но Андрей не собирался заниматься нравоучениями и раздачей упреков. Поручив двоим пожилым ополченцам отнести раненого в тыл – убитому уже ничего не было страшно, и тот мог полежать здесь, Драгутину и его напарнику Лавров приказал занять места выбывших.
Оправившись от первого шока, албанцы, теперь уже пешим порядком, ринулись следом за скрывшимися в ночи «сербист субхуман» (сербскими недочеловеками), горя желанием немедленно схватить их и подвергнуть самой жестокой казни. Однако всего в километре от балки они неожиданно наткнулись на плотный ружейный и автоматный огонь, обрушивший оземь сразу нескольких боевиков. Двое из упавших были тяжело ранены, трое убиты наповал. Прочие тут же залегли, суматошно молотя из автоматов, сами не зная куда.
Вне себя от ярости, главарь боевиков, именовавшийся своими подчиненными Уйкьи Вьетьёр (Старый Волк), приказал двум отделениям обойти позиции сербов с флангов и уничтожить их всех до единого.
Но едва те двинулись в обход, сербы, словно лишившись рассудка, вдруг демонстративно поднялись во весь рост из своих укрытий. Издав ликующий вопль, албанцы, не жалея патронов, из всех стволов начали поливать сербские позиции потоками свинца.
И лишь несколько мгновений спустя до них вдруг дошло, как ловко их обманули, подставив под пули специально изготовленные чучела. Зато сами сербы, ориентируясь по вспышкам выстрелов, получили возможность вести прицельный огонь, в результате чего еще семеро боевиков получили ранения, три из которых оказались смертельными.
Поняв, что они имеют дело с хорошо подготовленной обороной, главарь приказал своему отделению залечь и накрыть позиции сербов ручными гранатами, тогда как прочие, пригнувшись, охватывали живыми клещами невидимые в темноте позиции ополченцев. Но Старому Волку было невдомек, что те уже успели оставить эту линию обороны и, захватив с собой убитого, бесследно скрыться в ночи.
