— А, вот ты о чем!.. — усмехнулся Вершинский. — А я-то думал, у тебя правда что-то серьезное.
Разговор прервала официантка. Она собрала со стола грязную посуду, освобождая место для какой-то очередной закуски. Вершинский перешел к горячему.
— Так это ты из-за этого так паришься? Из-за какого-то долбаного срока с таким хреновым настроением ходишь?
— Этого достаточно, чтобы меня через неделю не стало! Но дело даже не в этом. Я не успел, Толян. Теперь это совершенно ясно. Они не будут дожидаться, смогу ли я выполнить данные обещания…
— Леня, ты с ума сошел? Ты думаешь, эти авторитеты помнят про какой-то срок, про какого-то Леню Кулагина в городе Новоречинске? Уймись! Все уже забыли, кто такой Кулагин! Им эти наши тридцать процентов нужны как корове седло.
— Дело не в процентах и даже не в общаке. Дело в принципах. А у них эти принципы соблюдаются!
Леонид прекрасно понимал, что воры в законе не могли забыть сходку в Новоречинске, собранную самим Кулагиным. И в особенности они не могли забыть слов Леонида о неотвратимости наказания, брошенных им в пылу полемики.
Авторитеты такого не прощают! В последние дни мысль о том, что ему придется ответить за свои слова и обещания по всей строгости воровского закона, стала преследовать Кулагина все чаще.
Однако, несмотря на очевидную наивность, слова Вершинского подействовали на Кулагина несколько успокаивающе. Появилась надежда, что, может быть, каким-то волшебным образом вопрос утрясется. Или, по крайней мере, приговор не будет слишком суров. Но, так или иначе, печальный итог испытательного срока был налицо.
— Ты что? Да кто они такие? — гнул тем временем свою линию Анатолий. — Три прыща! Что мы, не дадим московским отпор, что ли? Не переживай! Мы — не хуже ихних. Они там, у себя в столице, далеки от реальности! Да если бы они представляли, как у нас все устроено, они бы с таким апломбом себя не вели! Все утрясется, Ленька! Забудь!
Кулагин горько усмехнулся.
— Дай сигарету!
Вершинский полез в карман, но Лебедев опередил приятеля. Он протянул Леониду запечатанную пачку «Мальборо». Кулагин мимолетом посмотрел на Романа. Лебедев был одним из самых молодых членов группировки. Почти детское выражение лица сейчас сменила решимость. Его взгляд был так же спокоен и уверен, как у Вершинского. Бодрый вид обоих друзей начал положительно влиять на настроение Кулагина. Он несколько приободрился.
— Надо взять под контроль все входы и выходы из города. На вокзале и в аэропорту будет установлена постоянная слежка! — решительно заявил он.
— Все-таки ты думаешь, что они решатся предпринять что-нибудь против нас? — Вершинский положил руки на стол в ожидании заказанного борща.
Сомневаться в том, что законники доведут любое начатое дело до конца, Кулагину не приходилось.
— Я не думаю. Я уверен. Шейх, Республиканец, Пилот… Все это не самые последние люди в Москве. Кто-то из них обязательно появится здесь в ближайшее время. Они не станут дожидаться окончания срока. Я думаю, что проверка начнется уже на днях. Можешь быть уверен в этом! И приедут они инкогнито! Ни ты, ни я об этом не узнаем!..
— А почему мы должны прогибаться под какими-то москвичами? Если кто-то и появится, то они оглянуться не успеют, как наглотаются маслин по полной программе. У нас своих судей достаточно! Что теперь, под каждого ложиться? — с уверенностью заявил Лебедев.
Кулагин надорвал целлофановую упаковку «Мальборо» и вытащил губами сигарету.
— Мы организуем тебе профессиональную охрану, — продолжил Роман.
— Нет. Это не поможет, — отверг это предложение Кулагин. — И потом, я же говорю, никто даже не заметит, как они появятся в городе. За нами просто будут неотступно следить, вот и все. Толян прав. Надо будет биться! Надо быстро организовать группу под руководством Мазитова и Копнина. Их люди будут везде. В аэропорту, на вокзале… Если кто-то появится из московских, мы должны узнать об этом раньше, чем они окажутся в центре города. Надо не дать им что бы то ни было предпринять. А там разберемся!.. Я постараюсь наверстать упущенные сроки.
— Да забудь ты о сроках! Забей на них. Это все в прошлом. Война так война! — во взгляде Вершинского появился блеск. — У нас есть деньги! У нас есть люди! Окажем достойное сопротивление. Этим и докажем, что мы чего-то стоим!
— Ладно, порешили! — мотнул головой Кулагин. — Война так война!
1994 год. Отдел в здании РУБОПа Тупиковая ситуация
Уже не первый день Началов засиживался на работе допоздна. Раз за разом перелистывая протоколы допросов и уже зная их практически все наизусть, Андрей не замечал, как стрелки часов перемещаются сначала за отметку двенадцать, а затем и час ночи.
Вот и сейчас Началов захлопнул папку, поднялся из-за стола и бросил беглый взгляд на настенные часы. Половина второго. Он потянулся так, что хрустнули шейные позвонки. Сколько же времени он провел в сидячем положении без движений? Началов не смог бы ответить на этот вопрос.
Его идея поймать и вновь отправить Кулагина за решетку дошла у Андрея до степени маниакальности. Он стал просто одержим ею. Ни о чем другом просто не оставалось времени думать. А дело так и не двигалось с мертвой точки…
Визуальное наблюдение за Кулагиным и его дружками ничего не дало. Вся компания вела достаточно праздный образ жизни. Рестораны, клубы, сауны… Конечно, Началов догадывался, что во время этих встреч обсуждаются какие-то криминальные вопросы, но конкретно узнать, о чем идет речь, он никак не мог. А тем временем Новоречинск буквально превращался в самое настоящее ристалище. Ни одной недели не обходилось без того, чтобы не убили кого-нибудь либо из группировки Кулагина, либо из тех, кто не согласился ему подчиниться. Началову было ясно, чьих это рук дело, но доказательства по-прежнему отсутствовали. Чтобы добраться до Кулагина или до любого другого человека, с чьей подачи совершалось то или иное покушение, Андрею нужно было выйти на исполнителей. А такого выхода у него и не было.
То же самое относилось и к рэкету. Максимум, на что были способны новоречинские бизнесмены, да и то таких можно было пересчитать по пальцам, так это дать показания против тех, с кем они непосредственно контачили. А на поверку эти лица оказывались рядовыми шестерками. Они либо не знали свое криминальное руководящее звено, либо мужественно молчали. Произведенные Началовым и его коллегами аресты не привели ни к какому определенному результату.
План капитана договориться с Шумским также провалился с треском. Нестор оказался под стать своему бывшему дружку. Он не намеревался идти на контакт с представителями власти.
Началов находился в полном тупике. И при этом желание достать Кулагина росло с каждым днем. Одной из причин тому служила связь Леонида с Лизой. Несмотря на все попытки Андрея вмешаться в развитие отношений между закоренелым преступником Новоречинска и его сестрой, дело, похоже, шло к свадьбе. И Началов чувствовал собственное бессилие…
Набросив на плечи китель, Андрей вышел из кабинета. Запер дверь и пошел вниз по лестнице.
В воздухе отчетливо пахло грозой. Если ливень не разразится сегодняшней ночью, то к утру совершенно точно.
«А где-то сейчас, вполне может быть, подручные Кулагина убирают с пути очередного конкурента, — невесело подумал Началов. — Эх! Знать бы где!»
Пристроив во рту сигарету, Андрей зашагал к машине.
1994 год. Кафе «Сингарелла» на выезде из Новоречинска Отступление
Прежде чем вставить сигарету в рот, Шумский долго и монотонно перекатывал ее в пальцах. Трое сидевших напротив Нестора парней старались не встречаться с ним глазами. Все мрачные думы, которые в эту секунду подтачивали Шумского, были прописаны у него на лице крупным шрифтом.
В кафе зашли двое ребят, и Нестор непроизвольно вздрогнул. Однако парни даже не повели бровью в сторону их компании. Они уселись за крайний столик и, особо не мудрствуя, тут же подозвали жестом официантку. К ним подошла та же самая девушка, что обслуживала Шумского и его друзей.
Друзей… Нестор коротко пробежался взглядом по лицам соратников. Эти трое были единственными, кто остался в живых после недавних кровавых событий. После войны, которую Кулагин открыто предлагал избежать. И какого черта он тогда не согласился на это предложение? Сколько людей были бы сейчас живы. Круглов, Антипов, Гаджиенко, Кузьменков… И многие-многие другие. В эту секунду Шумский ощущал себя Наполеоном, бредущим по заснеженным тропам России после сожженной дотла Москвы. Только сейчас он в полной мере осознал, чего стоило ему это противостояние с Кулагиным. Из всех тех, кто два года назад присутствовал на первой сходке и высказался против идеи Леонида с объединением, в живых остался только он сам, Нестор Шумский. Да и то Нестор догадывался, по какой причине это произошло. Кулагин просто пожалел его. Оставил шанс для того, чтобы Шумский одумался и изменил свое первоначальное решение. Кулагин все еще считал его другом. Шумский поморщился.
