– Может! Мне необходимо было кое-что узнать.
– Но он же в нашем изоляторе! – Федор Степанович не верил собственным глазам. – Мне же с самого верха спустили приказ его оттуда не выпускать.
– Теперь ты знаешь, кто в этой стране хозяин, – констатировал Коломский и многозначительно посмотрел на охранника, стоявшего у дверей.
Тот направился к ним, на ходу запустил руку за отворот пиджака.
У Федора Степановича подкосились ноги. Он решил, что настал его конец. Но для чего тогда перед смертью ему показали Веселова?
Неожиданно охранник протянул ему пистолет.
Морочко отпрянул.
– Зачем?
– Это прививка от дурных мыслей! – заявил Коломский. – Ты сейчас его застрелишь, а мы зафиксируем это событие на камеру. Запись будет мне душу греть.
Охранник бесцеремонно взял из рук Федора Степановича папку, сунул ему в ладонь рукоять пистолета.
– Ну!.. – поторопил Коломский.
– Но ты ведь живешь здесь! Это нехорошо. Аура у дома…
– Послушай, маг хренов, стреляй, пока я не поменял вас местами! – взревел Коломский и топнул ногой.
Федор Степанович вздрогнул, направил пистолет куда-то в грудь Веселова и нажал на спуск.
Несколько дней Булат жил в страшном напряжении. Он не выходил из дома, перестал есть и почти не спал. Кирилл мерил шагами комнату, то и дело останавливался у стола, брал телефон и набирал номер Татьяны. Каждый раз звучал один и тот же ответ: «Абонент временно недоступен». Он уже терял терпение.
Чем закончился разговор Татьяны с Пекарем? Если человек ради спортивного интереса, желая пощекотать себе нервы, едет на войну, откуда нормальные люди бегут, то он сам по себе уже не адекватный. Это, по сути, маниакальная страсть. Не будь у Пекаря денег и возможности ездить по горячим точкам, он пошел бы в ближайший парк и начал бы там убивать кого ни попадя. Плюс продажа оружия. Доходность на втором месте после наркотиков. От таких людей можно ожидать чего угодно.
На третьи сутки бесполезных ожиданий звонка Булат не выдержал.
– Давненько я тебя не видела! – заявила продавщица, настороженно разглядывая лицо Кирилла, заросшее трехдневной щетиной. – Уж не случилось ли чего?
– Дай две. – Он показал рукой на «Столичную».
– Кирилл Андреевич, знаешь ведь!..
– Что? – не понял Булат.
Она показала на часы, висевшие позади.
– Время!..
Он огляделся по сторонам.
– Но ведь никого нет.
– Губишь ты меня. – Женщина покачала головой и взяла с полки бутылки. – Гостей встречаешь?
– Каких? – Булат нахмурился.
– Заходил сюда один. Сказал что бывший сослуживец. Спрашивал, был ты сегодня здесь или нет.
– А почему он именно сюда пришел? – Кирилл догадался, что это был человек Пекаря. – Магазинов рядом с домом много.
Продавщица пожала плечами.
– Как выглядел?
– Моложе тебя, чуть выше, волосы черные.
– А когда это было?
– Около двух.
– Может, еще что вспомнишь? – Булат взял пакет. – Шрам, родинка?..
– Точно! – воскликнула женщина. – Колечко серебряное в ухе!
– Понятно. – Булат развернулся и направился прочь.
Ему стало ясно, что в магазин заходил Цыган.
На улице было уже темно. Опасаясь засады, Кирилл долго изучал транспорт, припаркованный рядом с домом. Оказавшись в подъезде, он прислушался. Не исключено, что его уже кто-то ждет, если не в квартире, то на лестнице.
Размышляя, как быть, Булат машинально сунул руку в почтовый ящик. Тот, как и всегда, был забит макулатурой. Конец месяца, наверняка пришли квитанции от коммунальщиков. Кирилл, не глядя, запихал в карман какие-то бумажки.
Наверху что-то стукнуло. Он замер. Прошла минута, за ней другая.
«Может, показалось? Не исключено, – подумал отставной офицер. – Но лучше подстраховаться».
Булат надавил на кнопку, и створки лифта, уставшего от безделья, открылись. Не входя в кабину, он отправил ее на свой этаж, а сам устремился вверх по лестнице, на ходу доставая из пакета бутылку.
Лифт встал, когда Кирилл повернул на последний пролет. Булат тихо поднялся на площадку и прислушался. Створки кабины открылись. Пол и стену пересекла полоса света, за которой была чернота.
Он поднял бутылку над головой. Створки закрылись. Теперь Булат видел двери своей квартиры. Рядом никого. Кирилл улыбнулся, представив себя со стороны, и едва хотел опустить руку, как почувствовал, что сверху кто-то спускается. Вот едва слышно хрустнул сустав.
– Булат! – Голос Баяна заставил Кирилла вздрогнуть. – Я знаю, что ты здесь. Не делай глупости, верни ствол, который тебе Пекарь дал, а потом вместе уедем.
– Куда?
– В Покровку. Он сейчас там живет.
– Где это? – Булат поднял бутылку выше.
– Недалеко от Москвы.
– А Татьяна?
– Она с детьми тоже. – Баян поставил ногу на последнюю ступеньку и появился из-за шахты лифта. – Почему спросил?
«По кочану!» – мысленно ответил ему Кирилл и со всего размаху опустил бутылку на голову бандита.
Ошметки стекла с грохотом разлетелись в разные стороны. Баян схватился за голову. Что-то звякнуло и покатилось. Булат присел и тут же нащупал металлический прут. То, что надо! Он схватил его и резко опустил на голову бандита. Баян повалился на последнюю ступеньку лестничного марша, скатился с нее и замер на кафельном полу.
Сзади раздались шорох и скрип. Булат смахнул с лица капли водки и обернулся.
– Чего шумите, алкашня? – В узкой полоске света маячил силуэт соседки, Дарьи Степановны.
Булат разглядел, как она смешно и грозно надувает щеки. Он знал, что старушка не видит его, и просто с силой захлопнул дверь ее квартиры.
Надо было торопиться. Теперь женщина точно позвонит в полицию.
Оказавшись у себя, Кирилл устремился к шкафу, сунул руку под стопку белья, схватил пистолет и пихнул его за пояс. Потом он набросил на себя ветровку. Минута ушла на то, чтобы забрать документы и остатки денег.
Уйти из дома Булат решил через квартиру Степана.
– Ты? – удивленно воскликнул дружок и посторонился.
Кирилл шагнул через порог.
– Каким ветром?.. – закрывая замок, спросил Степан и втянул носом воздух. – Никак на улице водочный дождь пошел.
– Ага. – Булат усмехнулся. – Беги с ведром, подставляй.
– А если серьезно? – Степан отступил на шаг и оглядел припозднившегося гостя с головы до ног. – Чего это с тобой?
– Долго рассказывать. – Булат протянул ему пакет с бутылкой водки. – Ты, кстати, один?
– Жена на юга подалась, сын где-то шляется. – Он взял пакет и крякнул. – По какому поводу?
– Не поверишь. – Булат, не разуваясь, прошел на кухню. – Просто так.
– Странный ты какой-то. То исчезаешь, то вдруг появляешься с водкой среди ночи.
– Послушай, мне бы на ту сторону дома выйти, – пропустив его слова мимо ушей, сказал Кирилл.
– Чего? Третий этаж!
– То, что надо, – успокоил его Булат. – Примерно такой же удар о землю, как при приземлении с парашютом.
– За тобой что, гонятся?
– Угадал, – подтвердил незваный гость.
– А они знают, что ты у меня? – Степан перешел на шепот.
– Нет. Да если бы и знали, не пришли бы к тебе.
– Валяй. – Степан подошел к окну и отодвинул занавеску.
Булат спохватился и щелкнул выключателем.
– Ты чего? – не понял Степан.
– Сейчас, чего доброго, за воришку примут, – пояснил Кирилл.
– Как там у вас говорят? – Степан открыл окно. – Первый пошел!
– Спасибо! – Булат взялся за подоконник и выглянул на улицу.
По тротуару, видневшемуся за деревьями, медленно брела какая-то пара. Сонно прошуршал шинами автомобиль.
Он встал коленом на подоконник.
– Постой! – спохватился Степан. – А водка?
– Это тебе! – Кирилл прыгнул.
Через миг ему показалось, будто в голове сверкнула молния, а рядом кто-то лязгнул зубами. Он ударился подбородком о собственные колени, повалился на бок, сморщился от боли в локте, тут же встал, поправил пистолет, едва не выпавший из-за пояса, и посмотрел верх. Из окна торчала голова Степана.
– Закрывайся! – Булат махнул рукой и отправился прочь.
Глава 28
Драгоценная находка
Бойцы расположились в тени деревьев. Все они были взволнованы и внимательно следили за Тарасом. Им постоянно казалось, что командир что-то недоговаривает, и любое изменение его настроения тотчас отражалось на них. Прогретый воздух загустел от напряжения.
Прикрываясь кустарником, Супруненко снова вышел к окраине поля, за которым начинались дома. Почти все они были разрушены. Два дня село ровняли реактивной артиллерией и минометами, а утром по Дорошевке был нанесен удар армейской авиацией. Кого бомбили летчики, было непонятно. По всей видимости, они выбрали эту деревню в качестве цели лишь из-за того, что ополченцы ушли оттуда, и сбивать их было попросту некому.
