«Александр Васильевич явно игнорирует нашу договоренность, — со злостью думал генерал о Логинове. — Кажется, этот строительно-героиновый король зажрался и перестал чувствовать землю под ногами. Ничего, вернем на грешную землю-матушку и посадим. Так посадим, что его пятая точка превратится в блин горелый. Мне это, конечно, ничего не даст… А почему, собственно, ничего не даст? У меня достаточно серьезные завязки в прессе и на телевидении, удачно отрежиссированные захваты, грузовики конфискованных наркотиков, вереницы коррупционеров — и все это Я, защитник Отечества на героиновом фронте. Пиар-акция, как сейчас говорят, пальчики оближешь. Получится покруче, чем у Гдляна с Ивановым. А потом, если что по службе не заладится, смело можно идти в депутаты — слуги народа, там сейчас полно генералов; ну, а дальше, может, и закон про ГУЛАГ удастся протолкнуть…»
Работа сердца вновь участилась, и Виталий Сергеевич сам себя остановил: «Стоп, это уже называется „и тут Остапа понесло“. Рано я начал прыгать с идеи на идею, так недолго разорваться». Генерал-лейтенант вроде бы отказался от мысли подепутатствовать, но выбрасывать из головы не стал, а отложил в подсознании.
Вскоре объявили перерыв в совещании. Когда Виталий Сергеевич вышел в коридор, в его руке завибрировала трубка мобильного телефона, на экране высветился номер Логинова.
«Вот змей, будто знал, когда объявят перерыв», — включая телефон, подумал Ремизов.
— Слушаю.
— Добрый день, Виталий Сергеевич, это Александр Васильевич.
— Здравствуйте, — ответил генерал-лейтенант, про себя отметив, что бизнесмен говорит ровным тоном, не прослеживается ни внутренний страх, ни даже намека на дискомфорт. А это могло означать только одно.
— Переговоры закончены, все ваши условия принимаются в полном объеме. Так что оформить деловое партнерство с вашим ведомством мы можем в любое удобное для вас время.
«Вот же, змей, как говорит! Даже если его пишут „гестапо“ или чекисты, ничего доказать не смогут. Перед законом чист, как агнец божий», — с усмешкой заметил замминистра.
— И последнее. Мой старший партнер хотел вам напомнить о некоем обещании с вашей стороны… Речь идет о небольшом подарке.
— Конечно, помню, — Виталий Сергеевич невольно оскалился. Все получилось, как он и просчитал, ведь собственная жизнь дороже всех богатств в мире. — Берите, дарю…
Факир выудил из пачки последнюю сигарету, повертел между пальцами, разминая табак, щелкнул зажигалкой и закурил. Задание, полученное от Роже Доминьяна, оказалось скучнее, чем он предполагал вначале. Охранять девчонку от возможного нападения злых сил в лице боевиков наркобарона, за которым активно охотился Интерпол, — что может быть в этом трудного, если двух агентов охраняли полицейские, да и сами они практически безвылазно находились в гостинице? Человеку Факира удалось зарядить девчонку «жуком», который представлял собой радиомаяк и дистанционный микрофон, так что его группа постоянно находилась в курсе всего происходящего. Первое время возле гостиницы дежурил один наблюдатель, а еще поблизости находилась оперативная пара, оснащенная всем необходимым для кратковременного контакта. Но уже вскоре стало ясно, что эта мера лишняя и только зря изматывает людей.
Сегодняшний вечер «зашифрованной» пары пришелся на дежурство Факира. Едва Сумико и Чак, сев в такси, отъехали от центрального входа гостиницы «Золотой слон», им на «хвост» тут же села официальная охрана. Командир наемников активировал радиомаяк, и тот точно указывал направление, что позволяло двигаться рядом по параллельной улице, не попадаясь на глаза сопровождению.
Свой внедорожник Факир не стал загонять на стоянку перед «Магелланом», а поставил машину на противоположном углу широкой улицы, откуда все пространство было как на ладони.
Ближе к ресторану припарковалась «Тойота» с оперативниками Интерпола, «Субару» с агентами королевской полиции стояла на выезде со стоянки.
«Все как всегда, строго по инструкции», — затягиваясь, подумал наемник. Вечер обещал быть скучным. Но в этот раз он ошибся…
Появление на стоянке двух микроавтобусов не произвело на Факира должного впечатления, город туристов, что еще можно сказать. Вывалившая наружу толпа низкорослых мужчин только подтвердила догадку. «Очередная партия молокососов приехала оттянуться на уик-энд». Эта мысль была вполне логичной до тех пор, пока не зазвучали выстрелы.
Факир ошалело наблюдал, как длинные очереди разнесли «Тойоту» и припаркованный по соседству «Мерседес»; он видел, как у фешенебельного «немца» осыпалось пробитое заднее стекло, и даже успел выхватить тот момент, когда переспелым арбузом взорвалась голова водителя, забросав кровавой кашей салон. К этому времени «Тойота» с выбитыми стеклами и рваными отверстиями в обшивке и вовсе превратилась в решето. Та же участь постигла и «Субару»: три автомата в считанные секунды выстрелили в автомобиль почти две сотни патронов, не оставив полицейским ни единого шанса.
Затем выстрелы стали раздаваться с верхней палубы «Магеллана». Слух опытного бойца сразу определил, что это уже было не соло американских «ингремов», а разноголосье из множества стрелковых систем. Кто‑то давал отпор нападающим. По логике вещей Факир, приставленный для охраны Сумико, должен был обнажить оружие и метнуться в гущу боя, спасая девушку. Но он не торопился, и причиной тому был не парализовавший приступ страха, хотя бесстрашны только дураки. У него было достаточно оружия — крупнокалиберный «дезерт игл», способный с одного выстрела посадить на задницу королевского слона, и многозарядный «хеклер и кох» — пистолет, не уступавший портативным автоматам. Но многолетний опыт подсказывал наемнику, что так сработать может только подразделение, которым управляют извне, а значит, снаружи есть кто‑то, кого Факир не видит, и ввяжись он в бой, то обозначит себя и подставит затылок под предательский выстрел…
Перестрелка прекратилась так же внезапно, как и началась. С палубы ресторана-парусника выбегали низкорослые боевики, размахивая еще дымящимся оружием. Отряд нападения значительно поредел, но все же оставался достаточно многочисленным. Внимание Факира привлекли двое крепышей, тащившие бесчувственное тело японки. «Судя по тому, что девушку уложили в машину, на нее у них долгоиграющие планы», — наблюдая за происходящим, про себя отметил наемник.
Едва боевики успели загрузиться, как микроавтобусы, визжа покрышками, унеслись прочь. Факир взглянул на экран портативного компьютера и отметил, что радиомаяк на одежде захваченной девушки работает исправно; потом набрал номер мобильного телефона старшего инспектора.
— Слушаю, Доминьян.
— Роже, твою девочку только что похитили, — не здороваясь и не представляясь, быстро заговорил наемник. — Они устроили тут кровавую баню, агенты сопровождения мертвы, ее парень, видимо, тоже…
— Но ты же обещал не допустить этого! — закричал старый коп.
— Силы были слишком неравны. Вмешайся мы, трупов было бы намного больше. Возможно, и она попала бы под шальную пулю, — ответил Факир, потом добавил: — Насчет твоего американского приятеля ты оказался прав: девушка ему звонила вчера и спрашивала разрешения на выход в город.
— Хорошо, — тяжело вздохнул Роже, его вздох сейчас напоминал стон раненого зверя. — С этим я сам разберусь. А ты девочку можешь освободить?
— Конечно. Мы отслеживаем ее движение, — Факир вновь бросил взгляд на монитор, где мигала точка радиомаяка.
— Тогда действуй, как договорились. — Старший инспектор отключил телефон и, вытащив из кармана «вальтер», оттянул затворную раму, досылая золотистый бочонок патрона в патронник. Теперь оставалось ждать…
Прошло меньше четверти часа, когда в номер ворвался Дэвид Клубис. Вечно лощеный и прилизанный, сейчас американец выглядел взъерошенным и даже испуганным. В первую секунду Роже даже засомневался в словах Факира, но тут же взял себя в руки: слишком много времени инспектор в Марселе боролся с портовым жульем — контрабандистами, наркоторговцами, убийцами и наркоманами. Большинство в своей основной массе были такими артистами, что выбить из них правду можно было разве что при помощи резинового шланга, наполненного свинцовой дробью. О тех временах у Доминьяна была поговорка: «Не верь глазам, а слушай хруст костей, они о многом расскажут».
— Что случилось? — изобразил недоумение француз, не сводя взгляда с Дэвида.
Тот обессиленно опустился в кресло и тяжело (слишком тяжело, как отметил про себя старший инспектор) вздохнул:
— Код «Черный Джокер».
— Код «Черный Джокер»? — переспросил Доминьян. — Это значит нестандартная ситуация.
— Это значит чрезвычайная ситуация! — вдруг сорвался на крик Клубис. — Совершено нападение на наших агентов, Чак убит, Сумико похищена, погибли офицеры сопровождения, пострадали гражданские лица, вся операция летит в тартарары.
