— Ещё бы, — сказал я, — так больше вам не доводилось встречать этого «мачо»? — Нет, Саша, так и не пришлось. Давайте отдыхать, завтра у нас полно дел и забот.
Я отправился к себе и долго не мог уснуть.
«Всё — таки интересный человек Мурат, мне просто повезло, что я с ним познакомился». Как же там Оля? Меня мучали сомнения. Вдруг это не она? И товарищ Мурата ошибся? Выпив таблетки, и не много поразмышляв, я уснул, положив возле подушки Олин дневник.
На следующий день я проснулся от дикой головной боли, в висках стучали отбойные молотки. Сотрясение сказывалось, и я понимал, что не скоро это пройдёт. Выпив лекарство, я снова прилёг, и через минут пятнадцать был в порядке. Заварил себе крепкий кофе, я пил, наслаждаясь великолепным терпким ароматом. На полках стояли книги, и я решил почитать, что-нибудь интересное. И вот заметил знакомое лицо на обложке. Это было фото хозяина дома.
Называлась книга «На стыке времён». За этим занятием и застал меня Мурат.
— Ну и как тебе моя книга?
— Вы знаете издание бесподобное, книга сделана из хорошей, качественной бумаги. Обложка, печать на высоком уровне, правда, с содержанием пока не успел познакомиться.
— Ничего, у тебя будет время, я подпишу книгу и подарю на память.
— Спасибо, это приятно!
И я от души крепко пожал руку. Зазвонил мой телефон, я вышел на балкон, чтобы поговорить.
— Добрый день Александр Иванович! Материал будет, и я постараюсь не задерживаться. Может по электронной почте сбросить? Через день, два. Как, подойдёт? Передам привет, обязательно! Погода супер! До связи.
Я отключился, и подумал, что снова обманул человека. На душе стало противно.
Мурат сидел за столом и разглядывал карту.
— Вечером подъедет парень, с которым мы пойдём в горы. Познакомитесь, и заодно обсудим наш маршрут. Трудная будет дорога. Половину мы сможем проехать на машине, но вот остальную часть пути, придётся идти пешком. Ты выдержишь? — спросил у меня Мурат.
— Куда денусь, выдержу, конечно.
Мурат показывал на карте местность и объяснял детали.
— Вот здесь, видишь, река, перевал. Я хотел, чтобы нас перебросили вертолётом, но боевики могут заметить «вертушку», тогда всё пропало.
— Мы, что их атаковать будем?
Мурат засмеялся и потёр щёку.
— Ты, что шутишь? Мы не спецназ, и даже не диверсионная группа. На месте решим, а пока рано говорить. Для этого есть военные и техника. Я сейчас тебя оставлю и пойду купить то, что нам необходимо в дороге. Скоро появиться Руслан с палаткой. Я думаю, что через два дня выедем.
— Можно мне включить компьютер?
— Конечно, работай и не скучай.
Мурат ушёл, я уселся за комп и начал готовить материал для газеты. Положительных впечатлений от Грозного было в избытке, и за час я справился с задачей. Пришёл Руслан, и мы вдвоём проверили палатку.
К вечеру пришёл Мурат и наш новый проводник. Это был мужчина средних лет, звали его Игорь. Он бывал в тех краях и показал на карте наш маршрут.
— Эх, солдат бы нам человек пятнадцать, — сказал Игорь. — И выбить, осиное гнездо бандитов.
— Где их взять? — сказал Мурат. — Риск большой, тем более, что ребята никогда пороха не нюхали.
Мне не понравились слова Мурата, хотя доля истины в них была. Мы уселись вчетвером за стол. После ужина, по сложившейся традиции, Мурат вспоминал молодость. Рассказчик он был первоклассный и мы с интересом слушали.
— На очередное задание, — начал Мурат, — я должен идти с диктофоном под рубашкой, но он был не маленький. Это сейчас микрофоны размером с головку спички, а тогда… Наш технарь уверил меня, что всё сработает и не стоит волноваться. Был приказ центра, о том, что необходима запись разговора, и я начал готовиться. По правде, мне это было не по душе, но спорить с центром, я не имел права. Техник закрепил под рубашкой миниатюрный магнитофон, а сам микрофон за манжетами левого рукава. Я одел костюм тройку и, как добропорядочный дипломат, отправился на встречу. Во время разговора было произнесено и записано всё, что необходимо было Москве. Я раскрылся как разведчик и офицер! Жара стояла невыносимая, но я боялся снять пиджак, чтобы не дай Бог не нарушить запись. И периодически наклонялся к собеседнику, чтобы придать разговору таинственности. Он соглашался с моими доводами и был готов к сотрудничеству. В душе я ликовал и гордился тем, что всё идёт по плану. Самый сложный момент оставался позади, и запись разговора была отправлена в Москву. С центра похвалили за успешную работу, и мы начали ждать донесений от агента, а их, к сожалению, не было. Прошла неделя, вторая, а он не выходил на связь. В Москве проявляли беспокойство, и я должен был узнать, что же всё-таки произошло? Набравшись смелости, я пошёл к агенту домой. Купил детям игрушки и, на свой страх и риск, постучал в двери. Жена агента меня не знала, но когда я рассказал, что мы с её мужем друзья, она расплакалась, и сказала, что супруг в больнице. Им нужны были огромные средства, на проведение дорогостоящей операции. Вернувшись, я связался с Москвой, и объяснил ситуацию. Через день пришёл ответ, и разрешение на выделение денег для операции. Когда агента жена узнала об этом, я долго не мог её успокоить. В слезах она рассказала, в каком бедственном положении они находятся. В общем, агенту сделали операцию и через две недели выписали из больницы. В их доме я был уже первый гость и друг семьи. Хозяйка накрыла стол, и мы, по-домашнему, отпраздновали выписку с больницы. Каково же было моё удивление, когда наше наружное наблюдение сообщило, что мой агент ведёт двойную игру. То ли он жадным был, или же просто переоценил свои возможности, но с ним надо было заканчивать. Двойная игра для центра, безусловно, интересна, но на это у нас тогда не было времени. И встретившись с ним, я выложил всё на чистоту. Он упал на колени, и в слезах просил не убивать, объясняя всё тем, что хотел заработать денег. Конечно, на крайние меры мы шли редко, но этот случай был особый, и центр предложил дать агенту новые документы, и помочь перебраться в другую страну. У него не было выхода, и он согласился. Позже мы потеряли с ним связь навсегда. Предатели — были, есть и будут, уж такая специфика работы. И человеческая жадность очень часто губит людей. Вот такой ребята рассказ, не очень весёлый, но по-своему поучительный. Давайте обсудим наши действия и как подберёмся к лагерю чеченцев.
И мы углубились в тщательное изучение карты.
Два дня я лежала и не вставала. Болели синяки и ссадины, которыми было укрыто практически всё моё тело. Били меня искусно, с умением, чтобы проучить, как следует. Максим ворвался и начал избивать с порога. Не говоря ни слова. Потом к нему присоединился и охранник. Я ничего не могла понять, и только безумно кричала от побоев, которые сыпались как горох. Когда они закончили, моё лицо было всё в крови, глаза заплыли. Сильно болели рёбра и живот. Охранник усадил меня и связал за спинкой стула руки. Максим с перекошенным от злобы лицом спрашивал:
— Расскажи мне, где ты взяла телефон, и кто тебе его дал?
«Так вот в чём дело, — думала я. — Они меня избивали за то, что я звонила домой».
— Я повторяю свой вопрос. Где ты взяла телефон?
Безвольно опустив голову на грудь, я приготовилась к самому худшему. Максим подошёл и правой рукой, с размаха, ударил по щеке. — Так и будешь играть в Зою Космодемьянскую?
«Молчать, терпеть», — твердила я, а кровь с носа уже залила весь свитер и брюки.
— Вытри сука лицо, — сказал разъярённый Максим, протягивая мне платок.
— Ну, ты и сволочь, — сказала я ему, и сплюнула кровь.
— Значит, не будешь говорить? Тогда я скажу, как всё было. Телефон принёс Рустам?
Он схватил меня за волосы и посмотрел в глаза.
— Вижу, что я прав! — и левой рукой ударил на отмашку.
Щёки горели огнём, перед глазами шли круги, но я упорно молчала.
Как он узнал за телефон? Кто ему сказал? Я не знала ответы на эти вопросы, и продолжала хранить молчание.
— Ты знаешь, мне ведь твоя жизнь не нужна, и я могу тебя убить, а труп выбросить в ущелье. Тут тебя никто не найдёт, и умрёшь ты в рассвете лет. Ты этого хочешь, отвечай! — закричал он на всю комнату, краснея от злости.
— Мне всё равно, — сказала я ему, слабым голосом.
В тот момент мне действительно было всё равно, что дальше со мною будет.
— Можешь бить меня, заживо похоронить, это в твоей власти.
— Нет, дорогая моя, я не буду тебя убивать. Зачем? Придут чеченцы, они долгое время не видели женской ласки и заботы, и ты будешь каждого из них ублажать. Как тебе поворот сюжета? Не нравиться, боишься…
Мне действительно стало страшно, я понимала, он может это сделать. «Вот сволочь, — думала я, — придёт время, и на моей улице будет праздник». Страх перемешался со злобой, и я посмотрела на эту тварь, со всей ненавистью.
