— Вот я и нашёл твоё слабое место, — сказал он усмехаясь. — Я так и поступлю, да ещё, вдобавок, к этому встречусь с твоими родными, возьму деньги, приготовленные для освобождения. А сам тю-тю. И пиши — пропало, красотка.
И он рассмеялся отвратительно громко, смотря мне в глаза. Сжал кулаки и сильно стукнул меня сверху по голове. От неожиданности, я прикусила язык и завыла.
— И не потеряю ничего, и как говорят: «Овцы будут целы, и волки сыты».
Я хлюпала носом, понимая, что не смогу ничего больше сообщить родным, и не видеть мне больше телефона.
— Будешь голодной, и никто тебя на прогулку выводить не будет. Пока всё не расскажешь.
Охранник развязал меня и бросил на кровать. Они довольные ушли, хлопнув дверью. Обидно было, что так всё сложилось, но когда он узнал, что я звонила? Рустам не скажет. Охранник? Нет, я бы заметила, если бы он был в тот момент там. Кто, кто, кто? Ссадины и синяки разболелись, я сняла свитер, и им вытерла лицо. Нос распух, глазами заплыли. Двигалась я с трудом, и оставалось лежать. Максим обманет родных и заберёт деньги. Они будут ждать моего возвращения, а меня к тому времени не будет в живых. Мне стало жаль свою короткую жизнь, и я горько заплакала. Кружилась голова, я легла, закрыв лицо руками.
Перед глазами была Москва, школа, институт, Сашка. Как всё давно было, в другой жизни…
Может всё приснилась, и ничего не происходило? А мама, папа, Женька? Это тоже сон? Террористы? Незаметно для себя, я задремала. Проснулась я от того, что кто-то приговаривал: «Бедная, несчастная девочка, что они с тобой сделали?».
Это был голос Веры Петровны. Глаза у меня напухли, текли слёзы. С трудом их открыла и увидела плачущую хозяйку дома, рядом с ней стоял Рустам, и обнимал Веру Петровну за колени.
— Вам разрешили ко мне прийти? — спросила я у неё.
— Нет, я сама. Я слышала, как ты звала на помощь.
— А я этого не помню, — ответила я. — Все разъехались, твоего охранника я напоила вином, и он мертвецки пьян. Времени у нас немного, и она протянула таблетки.
— Бери и пей, — сказала она и протянула бутылку. Я с жадностью выпила и закашлялась.
— Пей, не торопись. Рустам, — сказала она внуку, — принеси тазик с водой. Сейчас мы тебя умоем и приведём в порядок. Вот изверги, что творят, и нет на них управы.
Мальчик принёс воду и я, с трудом, умылась. Стало капельку легче, и я снова прилегла.
— Спасибо вам, Вера Петровна, за помощь.
— Какое там спасибо, — ответила она. — Я живой человек, и как все люди хожу под Богом. Что ждёт меня завтра? Может такая же участь, как и тебя! Только меня бить не будут, а сразу убьют.
— А вас то, за что?
— Ой, дочка, я у них как кость в горле. Если бы не сын…
— А где он?
— Не знаю, воюет. Телефон у меня забрали, Максим догадался, что это Рустам дал тебе позвонить.
— Почему ты у меня не попросила?
— Я боялась, что выдадите меня. И не решилась…
— Молодая ты ещё, и глупая, не видишь, кто друг, а кто нет. Я же не знала, с какой целью тебя прячут здесь. Мне говорили, что ты жена одного из предателей, и всё. Да, и кто я для них, чтобы знать правду? Что скажут, тому и верю. А начну выяснять, прогонят на все четыре стороны. А мне некуда идти… Дом мой сгорел в девяностых, с тех пор живу, где придётся. Кто приютит, там и остаюсь. Что мне жизнь? Прожила я не плохо в своё время, и умирать не страшно, но вот Рустама на кого оставлю? За него и пекусь, и переживаю. Сын мой оставил его мне, а мать сбежала. И ни кому он не нужен, кроме меня. Умру, пропадёт, или же убьют сорванца. Ты поешь, я тут приготовила тебе.
Я внимательно слушала Веру Петровну и была ей благодарна. Трудная у неё жизнь — без будущего.
— Ты ешь, и не слушай дуру старую. Завтра я к тебе снова приду с едой и лекарством.
Я обняла её и в щёку поцеловала.
— Спасибо вам, — сказала я, — и тебе Рустамчик тоже!
Мальчик подошёл ко мне, обнял за колени и крепко прижался.
— Идём, Рустам, завтра ещё проведаем тётю Олю.
И они ушли, а я благодарила Бога, за то, что есть на земле такие добрые и бескорыстные люди.
Вечером мы проверяли снаряжение и раскладывали по рюкзакам. Набор необходимых вещей собрался огромный и ничего нельзя забыть. У Мурата и Руслана было всё необходимое, а вот у меня нет. Спальные мешки, палатка, фонарики, я взял свою видеокамеру на всякий случай.
— Накидки от дождя военные, в горах часто идут ливни и грозы, — предупредил Мурат.
Он предложил взять термобелье, оно отводит влагу от тела и быстро сохнет. Свитера, спортивные шапочки, перчатки. Верёвки взяли, где-то метров двадцать, и ещё много разных мелочей. Меня волновал вопрос оружия. Игорь сказал, что у нас будет один Калашников и пару пистолетов.
— Этого вполне хватит, нам воевать ни к чему, куда важнее остаться незамеченными.
Мурат сказал, что завтра днём возьмёт меня и Руслана поупражняться за городом в стрельбе.
— Вот это здорово, — сказал я, и потёр руки. — Ещё ни разу не стрелял с пистолета.
— Вот и постреляешь, — сказал Мурат, и похлопал меня по плечу. — Ну, что ребята, подведём итоги?
Мы уселись на диван, и Мурат сказал: — Завтра последний день подготовки. Я найду и привезу обувь Саше, а потом за город на стрельбу. Руслан, сынок, ещё раз всё проверь.
— Не волнуйся отец, я всё сделаю.
— Игорь, твоя задача машина.
— Она готова, хоть завтра можно выезжать.
— Так, что ещё? Рацию я возьму у силовиков. Они будут ждать сообщений от нас, и в случае необходимости помогут. У меня всё, — сказал Мурат и пригладил волосы.
— Мурат, отцу Оли, вы не говорили ничего?
— Нет, не говорил, пока рано. Не люблю я торопиться. Мы можем ошибиться, правильно? И как после ошибки смотреть в глаза отцу Ольги? Вот видишь.
— Вы правы, надо молчать.
Мы доели ужин, поговорили минут десять, и я пошёл в свою комнату. После аварии болели суставы. Мурат дал мне специальную мазь. Я натёрся ей как следует, и прилёг на диван.
А вдруг это не Оля? Сомнения одолевали, не давая уснуть. Я вышел на балкон, подышать воздухом. Вечер был сказочным. Ночь цвела золотыми огнями, манившими к себе. Какое здесь загадочное небо! В Москве я не видел такого. Смотришь и невозможно оторваться. Уносишься мыслями вдаль, и течение несёт в звёздные просторы. Как же там Оля? Мне опять показались её глаза. Только сейчас я в них увидел боль и страдание. Я пытался заглянуть глубже, но не мог. Наверное, она тоже грустит…
— Олечка, я приду к тебе, обещаю, — сказал я вполголоса. — Не падай духом, я с тобой.
И тут я вздрогнул, кто-то положил мне руку на плечо. Я повернулся, рядом стоял Мурат.
— Ты с кем это здесь разговариваешь? — спросил он. — Извини, что подслушал.
— Да так, ни с кем, — ответил я, смутившись неожиданным появлением Мурата.
— Скучаешь за ней?
— Да, скучаю, — ответил я с грустью. — Мне кажется, что она в серьёзной беде. Сердце подсказывает.
— Влюблённое сердце не обманешь. Я когда-то был в такой ситуации, мне пришлось друга вытаскивать из плена. Жизнь за него, отдал бы, не задумываясь, настолько я любил его. Знал и доверял полностью этому человеку.
— Ну и как, спасли?
— Спас, ценой огромного риска. В той операции, мы потеряли двоих, молодых сотрудников. И потом мне в Москве пришлось встречаться с их родными, и рассказывать, как они погибли. Что можно объяснить матери, когда она теряет единственного сына? Позже мой друг погиб, на очередном задании. Тело перевезли в Союз, и похоронили на Ваганьковском кладбище. Жизнь прожить Саша, не поле перейти, к сожалению, мы часто теряем близких людей. Ты не расстраивайся, я думаю, что Оля твоя жива. Во всяком случае, верить в это надо!
Он пожелал спокойной ночи и ушёл, с грустным лицом.
На стрельбище приехали ранним утром. Руслан разбудил часов в шесть, мы быстро выпили кофе и выехали. На улице накрапывал мелкий дождик. Это был большой и заброшенный пустырь. Всюду валялись гильзы, от предыдущих стрелков. Мурат установил мишени, и выдал нам с Русланом по пистолету.
— В пистолете полная обойма, ваша задача попасть в цель. Желательно не в молоко.
Он подошёл ко мне, и показал, как держать пистолет двумя руками.
— Сильно не сжимай, и во время того как целишься, задержи дыхание, понятно?
Я кивнул головой, и сделал прицельный выстрел. Пуля пролетела мимо, Мурат подошёл сзади, и взял за руки.
— Не спеши, и не дыши. Рука должна быть твёрдой, как сталь.
Он помог прицелиться, и выстрелил. Руслан в это время наблюдал за нами. Я подошёл к мишени, и увидел, что пуля попала в восьмёрку.
— Не плохо для пенсионера, — сказал Мурат и засмеялся. — Так, теперь давай сам.
Я собрался, остановил дыхание, прицелился и выстрелил. Пистолет держал крепко, и уже не такая была сильная отдача, как в первый раз.
