После этих слов, по кабинету прокатилось восхищенное „У“. А некоторые собравшиеся злостно ухмыльнулись.
— Проведу ликбез по математике. Порошка было на сумму около пяти миллионов, — Олег Иванович сделал паузу, глотая воздух. — На ноги подняли, как вы понимаете, всех кого могли. Работает СБ, таможня, все отделы. Наша задача: я хочу, что бы вы, выйдя от сюда, перетрясли всех наркоманов, барыг и всех, кто может продать порошок. Поняли меня?!
— Поняли, — хором ответили правоохранители.
— И мне все равно, как вы это будете делать! Имейте в виду, того, кто достанет этого сукин-сына, или хотя бы выйдет на него, ждет большая благодарность и не только от меня…. Ясно?!
— Ясно, — вновь почти хором.
— И вот — на десерт. Помимо показаний многих свидетелей, шокирующих видеозаписей со скрытых камер — мы больше ничего не имеем: ни отпечатков, ни гильз…. Ничего. Кроме, — он поднял со стола одну из положенных тыльной стороной к верху фотографий, — кроме его фото. И того, что главный фигурант дела называет себя Читером.
Олег Иванович показал всем фото, приговаривая:
— Размножьте и передайте….
Но Настя не слушала дальше. Она мысленно подскочила на стуле. На фотографии был подозреваемый по ее делу. Павел целился в кого-то из большого серого пистолета, сжавши скулы.
В платной палате стационара государственной нейрохирургической клиники было чисто, аккуратно и пахло свежестью. Посередине комнаты находилась засланная больничная кровать. Со свисающими полами постельного белья играл время от времени сквозняк. Возле нее пустующая металлическая этажерка для медицинского оборудования. Напротив полка с телевизором и DVD проигрывателем. Рядом в стене две двери. Одна стеклянная, ведущая к санузлу, а вторая в коридор клиники.
Именно из последней двери появился высокий пожилой доктор в больших очках в черной оправе, закрепленных на затылке резинкой.
— Ну, здравствуйте. Как ваше самочувствие? — спросил он у Максима, подходя к нему.
Песчаников отвернулся от открытого окна к доктору. Подхватываемые сквозняком шторы гладили темно-зеленый халат на нем. Количество волос на голове полковника заметно убавилось. На макушке, ближе ко лбу, была закрепленная пластырем повязка. А на подбородке виднелось множество ссадин.
— Здравствуйте. Я себя нормально чувствую, — ответил ОБЛОМовец, приподымая голову.
Взгляд Максима задержался на прикрепленном к халату на груди доктора бейджике. Там было написано: „КМН, профессор Пипецкин Радэон Васильевич“.
„Блин. Ну и имечко же у вас — доктор!“ — подумал Песчаников.
— Ну, голубчик, — это вы зря… под открытым окном стоите…. Голова у вас не кружится? — вновь спросил доктор, пристально глядя на своего пациента.
— Нет — не кружится. Я себя нормально чувствую. Радэон Васильевич, — у меня очень важные дела. Я не могу у вас оставаться.
— Ну. Уж нет, рыбонька моя. Вот вы выйдите за порог больницы, а там упадете и помрете. И кто потом виноват будет? Радэон Васильевич?
— Но, — Максим хотел было возразить, но не нашел подходящих аргументов.
— Уважаемый, — важно начал Радэон Васильевич от чего брови на его лбу сделали арку, — мы вас сутки понаблюдаем. А потом — если с вами ничего не случится — мы вас не задержим.
При словах „ничего не случится“ глаза профессора хищно блеснули, что в контексте с необычайно важным и умным видом совсем не гармонировало. Полковник Песчаников это заметил, что заставило его слегка вздрогнуть в глубине души.
— Ну, дорогой, — вам нужен отдых, а меня ждут пациенты, — приблизил конец разговора доктор. — Все — поправляйтесь.
Радэон Васильевич повернулся к двери и уже у самого выхода добавил: „И не стойте на сквозняке“.
„Во блин! Доктор Пипецкин!“ — мысленно выругался Максим, провожая взглядом профессора.
„404. А вот и 405. Наконец-то“, — думал Юра, глядя на номера на дверях палат.
Подойдя к нужной ему двери, открыть ее Обвальный так и не успел, — так как от туда в этот момент выходил Радеон Васильевич. Профессор бросил вниз на Юру холодный взгляд, во время которого его очки поймали яркий блик, и пошел дальше.
Юра посмотрел ему в след. Что-то явно ему не понравилось в этом докторе. Радеон Васильевич медленно удалялся по коридору, слегка ссутулившись и заложив руки за спину. Когда профессор достиг, стоящую к нему спиной медсестру, он резко схватил ее за попу, так, что полы халата вместе с его пальцами слегка провалились между ягодицами пышной женщины.
— Радеон Васильевич! — напугано выпалила сотрудница, отстраняясь от Пипецкина.
— Лариса голубушка, отчетик то когда будет?! — спросил профессор у нее, вернув руку в прежнее положение, не замедляя при этом шаг.
— Будет. Будет, — оправдывалась женщина, уличенная в неуспеваемости.
— Черт. Дохтора! — буркнул Юра себе под нос и зашел в палату.
Максим подкурил сигарету и задумчиво смотрел в окно. Перед больницей был небольшой парк. Легкий ветер раскачивал верхушки молодых деревьев в разные стороны.
Дверь открылась, и в палату вошел Юра. Он был в кроссовках, джинсах и теплом свитере под горло. На правом ухе у него висела гарнитура к мобильному телефону.
— Привет, — сказал он входя.
Гость подошел к пострадавшему ОБЛОМовцу и протянул ему руку. Они поздоровались.
— Слушай, — это твой врач вышел у тебя из палаты? — спросил Юра.
— Да. Мой, — ответил Песчаников, слегка улыбнувшись.
— Я в шоке — врачи пошли! — высказал свою мысль сын кандидата.
— Да. Обстановка способствует курению, — протянул в ответ молодой полковник.
Максим изобразил улыбку, показывая на сигарету. Юра тоже закурил, а после пары затяжек спросил, глядя на друга милиционера:
— Я вижу — тебе досталось…. Здоровье то как?
— Жить буду…. Правда, врачи говорят, что мне обязательно нужно пробыть здесь до завтра, — ответил как-то виновато правоохранитель, выдыхая дым.
— Ну, что ж, — это хорошо. Для нас важно, что б каждый был сейчас в строю….
Обвальный произносил это с не прикрытым лицемерием. Песчаников заметил это и поспешил перевести тему разговора в более приятное для Юры русло.
— Слушай, Юрка, мне какое-то обезболивающее херовое дали — ни хрена не помогает. Голова болит — просто раскалывается. Может — ты мне оставишь чуток своего?
На лице гостя после этой просьбы появилась хитрая улыбка, как у персонажа из детского мультфильма.
— Лады. Крапалик оставлю, — хитро отрезал Юра и спросил резко. — Блин, так, как же вы все-таки пыль просрали?
Лицо Максима при такой резкой, но вполне ожидаемой, смене темы сильно нахмурилось. Он не чувствовал себя уже так уверенно как раньше. Голова болела, не смотря на больничное обезболивающее, и была переполнена гнетущими мыслями, безответными вопросами, злостью. Больше всего его пугал вопрос о его будущем, ведь он подвел Юру, подвел Валерия Петровича. А ведь именно благодаря этим людям он занимал такой высокий пост в милиции, зарабатывал солидные деньги помимо государственной зарплаты. Максим понимал, что его судьба сейчас зависит только от решения Валерия Петровича.
„В силах ли он повлиять на это решение через Юру? — спрашивал он сам себя. — Поверят ли в его рассказ?“
ОБЛОМовец решил рассказать лишь то, в чем был уверен.
— Когда мы подъехали к клубу, — начал не спеша Максим, — все вроде зашибись было. Когда мои парни начали входить внутрь, там была какая-то драка — и все рвались вон. Паника была — закошмариться можно. В рамках программы „маски шоу“ я решил, что надо всех задержать внутри и устранить драку. Ребята докладывали, что ее устроил один человек….
Милиционер задумчиво остановился. Юра его пристально слушал, не отводя сверлящего взгляда.
— Я, как и договаривались, отправил к черному выходу одного из своих людей….
На этом месте Песчаников запнулся, сообразив, что лучше немного приврать.
— Там Он их и порезал и пыль забрал…. К стати, ты знаешь, что Маслан умер по дороге в б….
— Та все равно! Дальше! — рассерженно перебил Юра.
— Дальше, — продолжил Максим, словно пойманный на горячем со шпаргалкой ученик, — дальше я тебе давай звонить….
При этих словах сын кандидата игнорирующее отвел взгляд.
— …. Приехал в ресторан, — продолжал ОБЛОМовец. — А эта сука меня выследила! Представляешь?! И…. И…. Капец — ты не поверишь.
— Меня интересует, кто и где он!? Остальное — можешь оставить для своих отчетов! — произнес разъяренно Обвальный.
— Где — не скажу. А вот кто?
Максим полез левой рукой в карман халата и достал от туда фотографию. Он передал ее своему товарищу. Тот пристально посмотрел на нее. Во время этого у Юры на лице начали появляться гримасы злости.
— Ты че контуженый! Нашел время для приколов!
