Андрюха считал себя большим специалистом по части безопасности вообще и безопасности отдельных персон в частности. Будучи хозяином объединенного ЧОПа, штамповавшего охранников для всех предприятий Бело-горской области, имеющих средства на их содержание, Стадогонов искренне верил, что постиг все хитрости и нюансы охранной деятельности и по данному вопросу нет ему равных в обозримой видимости.
– Дилетанты! – презрительно буркнул он три дня назад, услышав о нападении снайпера на усадьбу Улюма. – Тоже мне – бандиты называются! Никакого понятия…
В принципе теоретический багаж сего многомудрого мужа, касающийся киллеров и антикиллеровой борьбы, был достаточно весом. Приняв с легкой папиной руки в свое ведение «Белогорпротект», Андрюха перечитал кучу книг, где живописались разнообразные ухищрения киллеров, и просмотрел все видеофильмы, в которых кто-то кого-то профессионально мочил по заказу. Свиста пуль он не слышал ни разу и даже не счел нужным посетить хотя бы единожды тренировки на полигоне своего ЧОПа. В книгах и фильмах все показано и расписано – зачем тратить время на такое никчемное занятие? Когда в Белогорске кто-то из срединной части делового мира погибал от рук наемных убийц – а случалось это достаточно часто, – Стадогонов презрительно кривил губы в нехорошей усмешке, обзывал пострадавших дилетантами и через своих близких передавал сотоварищам покойных, чтобы подскочили к нему как-нибудь на консультацию. Никто не подскакивал – Андрюху это обстоятельство удивляло и порой повергало в состояние легкой паники.
– Черт подери – так их всех перебьют! – негодовал он. – С кем тогда работать будем? Нет чтобы проконсультироваться со специалистом – по старинке действуют, дилетанты хреновы…
Телохранителями, опекавшими его драгоценную персону, господин Стадогонов руководил сам, не доверяя такое сложное дело сомнительным специалистам со стороны. Все перемещения, стационарная охрана усадьбы и опека в процессе пребывания вне дома осуществлялись по разработанным им лично схемам, при составлении которых он руководствовался голливудской фильмотекой и трудами славного дядьки Чейза. Был случай, когда приятель Стадогонова-старшего – московский фээсбэшник – по недоразумению заглянул в эти схемы и с ходу забраковал их, заявив, что подобной чуши он никогда в жизни не встречал. Фээсбэшник был тут же грубо одернут «специалистом», послан в неслыханную даль и с позором выдворен из клуба. Больше его туда не пускали, несмотря на протесты губернатора.
Когда «Линкольн» подкатил к парадному входу «Эдельвейса», Стадогонов оборвал свое увлекательное повествование на полуслове и, не удержавшись, бросил Жуковскому:
– Черт их дери, эти дилетанты, если стесняются обращаться ко мне напрямую – ну, я понимаю, конкуренты, конечно, супротивники, – но хоть бы подъехали к клубу, посмотрели бы со стороны, как охрана организована. Черт-те что – прямо и не знаю… – и гордо покинул салон.
Жуковский почтительно кивнул и несколько задержался, всем своим видом показывая шефу, что он поневоле любуется организацией опеки его персоны и восхищается оной (то ли персоной, то ли опекой – не разберешь).
Действительно, зрелище было внушительное. Четверо телохранителей, выскочивших из остановившегося перед «Линкольном» «Ауди-100», мгновенно взяли хозяина в кольцо и повели к крыльцу, на котором уже стояли навытяжку трое здоровенных охранников клуба в униформе и показательно крутили головами на триста шестьдесят градусов, держа наготове «уоки-токи».
– И когда ж ты повзрослеешь, засранец? – буркнул Жуковский, выдержав деликатную паузу и направляясь вслед за хозяином. – Четвертый десяток разменял, а все в солдатики играешься…
…Ли сидела в стареньком кирпичном гараже, притаившись за задним бампером вишневой «девятки», посматривала на часы и размышляла о делах грядущих. Замок на дверях гаража она одолела без труда, а вот в машине наверняка установлена сигнализация – поэтому следовало ждать, когда придет хозяйка.
Эти три дня она так много и напряженно думала, что обзавелась бессонницей и устойчивой головной болью – хотя последнее обстоятельство скорее всего было вызвано неумеренным потреблением сигарет. Сейчас тоже хотелось курить, но табачный дым мог насторожить хозяйку – приходилось терпеть.
Напряженный умственный труд не был связан с разработкой способов осуществления заказа – в арсенале хорошенькой инструкторши «Абордажа» имелось как минимум два десятка опробованных на практике вариантов, каждый из которых можно было применить в сложившейся ситуации. Дело в том, что данная ситуация перешла из плоскости обычного заказа в сферу личных интересов Ли.
– Кулькин, – прошептала Ли, в очередной раз посмотрев на часы – стрелки фиксировали половину девятого. – Ну ты и… короче, царствие небесное, Кулькин…
Кулькин обещал стать поворотным пунктом в ее судьбе, точнее, не сам похотливый спортсмен, а та страшная тайна, которую он открыл перед смертью. Ли долго думала и наконец пришла к выводу, что такой шанс выпадает раз в жизни, и он стоит того, чтобы рискнуть. Жизнь Ли полна тревог и опасностей, на каждом шагу через плечо заглядывает мерзкая бабка Смерть и ждет малейшей оплошности с ее стороны, чтобы рубануть наотмашь косой… Чего бояться? Она много раз была на грани гибели и привыкла к этому ненормальному состоянию, избавиться от которого вряд ли уже когда-нибудь сможет в этой жизни. Шанс, который подбросил ей Кулькин, был вполне реальным – для того чтобы воспользоваться им, нужны хитрость, изворотливость, беспощадность и удача. Ли считала, что все вышеперечисленные качества присущи ей в полной мере. Сомнения остались на скомканной подушке, смятых бессонницей простынях сегодняшней ночи – утро четвертого дня стало рубежом между теоретическими изысками и воплощением в жизнь ее плана. Ах да – план. План, родившийся в голове Ли в течение этих трех дней, при первом рассмотрении казался громоздким, неповоротливым и практически неосуществимым. Но Ли не зря провела столько времени рядом с Мартом – как считают знающие его люди, одним из выдающихся авантюристов нашей эпохи, – она взяла от него все возможное, а во многом даже превзошла благодаря женскому чутью, проницательности и коварству.
Каждая деталь хитрого замысла, рожденного бессонными ночами, являла собой хорошо продуманный и легко выполнимый фрагмент одной большущей пакости. Оставалось лишь увязать все эти фрагменты воедино – а для этого, как прозорливо предполагала Ли, потребуется выложить все, на что она способна…
Итак, заказанных было четверо.
Николай Алексеевич Пручаев, председатель правления Белогорпромбанка и его фактический хозяин. Большой дока в области финансовых махинаций, глава так называемого Первого альянса.
Андрей Александрович Кошель, вор в законе, предводитель белогорской общины и держатель общака, уголовный авторитет не только в области, но и за ее пределами.
Иван Владимирович Логвиненко, генеральный директор регионального отделения РАО «Газпром», председатель правления ЗАО «Белогоргазоконденсат». Пронырливый и очень богатый мужчина.
Стадогонов-младший, единственный сын всесильного губернатора. Более распространяться об этом типе не стоит – знаете уже.
Вот вам Первый альянс. Согласитесь, что по сравнению с так называемым Вторым альянсом, представленным в лице коннозаводчика Саранова, большого бандита Улюма и фармаколога Толхаева, Первый альянс выглядит мощнее и солиднее.
Первоначальный замысел – втереться в доверие к господину Круглову (общему другу вышеперечисленных персон) и одним махом решить проблему меткой серией снайперских выстрелов – в силу ряда непредвиденных осложнений потерпел фиаско. Однако Ли не стала изощряться в подборе аналогичной ситуации, поскольку изменились условия игры: теперь ей не нужно было ликвидировать всех заказанных. Более того, теперь ей требовалось обратное: напугать представителей альянса, дабы они ушли в глухую защиту и стали подозревать всех подряд в радиусе видимости и слышимости. Для этой цели Ли выбрала самого ненужного из руководства преступного сообщества и вместе с тем самого «громкого», устранение которого повлечет за собой страшный скандал и шумиху в местной прессе… Без пяти девять в замке входной двери заскрежетал поворачиваемый ключ. Ли привстала, крутанула несколько раз тазом, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, извлекла из сумки банку из-под майонеза с плотно закрученной крышкой – внутри покоилась тряпица, пропитанная хлороформом, и вновь села, привалившись к багажнику.
Вошла хозяйка «девятки» – симпатичная длинноногая деваха Верочка, дневная официантка «Эдельвейса», – щурясь со света и сонно зевая, подошла к левой передней двери машины. Отомкнув дверь и выключив сигнализацию, девушка завела двигатель и, выйдя из машины, пошла открывать ворота. В два прыжка Ли настигла свою жертву, рванула, наклоняя корпус на себя, и прижала к ее лицу едко пахнущую тряпицу. Верочка, судя по всему, так и не сумела понять, что с ней делают: пару раз дрыгнув ногами, она затихла и безжизненно повисла на руках захватчицы.
