Гурадзе повернулся к Семенову:
— Валентин Андреевич, займитесь прибывшими людьми.
— Есть, командир.
Череп перевел взгляд на Гунаева:
— А ты, Аслан, пойди к Вели, узнай, когда он сможет подать шашлыки в кабинет?
— Слушаюсь.
Отпустив помощников и пропустив мимо себя уставший от длительного горного перехода диверсионный отряд, Гурадзе вновь приобнял Чавадзе:
— Рад, очень рад видеть тебя, Георг! Как дела в Грузии? Продвигается ли работа по главной цели? Насколько набрал силу Гурам? Пополняются ли ряды нашей армии?
— Ты спрашиваешь так, будто не был в Грузии по меньшей мере полгода. Сам же совсем недавно прибыл сюда!
— Э-э, дорогой, в наше время каждый день стоит месяцев, если не лет.
— У Гурама все в порядке. Мне есть что передать от него, но… может, пойдем в дом, где ты определил место и мне? Или решил поселить вместе с подчиненными?
— Обижаешь, Георг! Мы с тобой будем вместе. Видишь единственный двухэтажный дом в ауле?
— Вижу, в нем раньше большая семья жила.
— Так вот в нем я организовал и штаб, и наши с тобой апартаменты. Идем в дом. После шашлыка и хорошего вина поговорим.
— Идем, Алхваз! Но сначала я хотел бы принять душ, признаюсь, устал. Старею, наверное!
— Мы все не молодеем. А душ — не проблема.
Они направились к крайнему двухэтажному зданию. После ужина, за чаем, Гурадзе спросил Чавадзе:
— Так что там, в Грузии?
— Гурам просил тебя поторопиться.
— Он всегда куда-нибудь торопится.
— Сейчас ситуация особая. Конфликт между абхазами, осетинами и грузинами резко обострился. И в Цхинвале, и в Сухуми, и в Тбилиси практически не осталось сомнений в том, что война неизбежна. Однако на обстановку может повлиять Россия. В Москве, несмотря на недовольство в США и в НАТО, намерены усилить группировку миротворческих сил, передав им расширенные полномочия, которые можно охарактеризовать как чрезвычайные. Полномочия на принятие любых мер, вплоть до открытия огня из всех видов вооружения в целях погашения любых попыток военных провокаций, как против непризнанных республик, так и против военнослужащих самих миротворческих сил. Более того, у Гурама есть информация о том, что русские планируют нанесение превентивных ударов по местах, где, по их мнению, происходит концентрация грузинской армии, выдавая это за удары по лагерям террористов. В общем, Москва настроена серьезно. В Тбилиси мрачное настроение. Ведь понятно, что против российской военной машины Грузия бессильна, даже при поддержке НАТО и США.
Гурадзе поинтересовался:
— Когда русские планируют усиление группировки миротворческих сил? Это Гураму известно?
Чавадзе ответил:
— В самое ближайшее время!
— Это не ответ, Георг! Ближайшее время — понятие весьма растяжимое.
— Точно даты не знает никто, но ходят слухи, что миротворцы получат серьезное подкрепление уже к началу октября. А до этого мы должны выполнить свою миссию.
— Да, времени у нас действительно немного!
— Мы должны немедленно начать действовать. А главную операцию провести не позже конца этого месяца.
— Цели операции остаются прежними?
— Да! И первый ее важнейший этап — это отработка складов ракетно-артиллерийского вооружения, что дислоцируется недалеко от Новоильинска. Ты заполучил человека, который обеспечит проведение отвлекающего маневра в районе объекта?
Гурадзе утвердительно кивнул лысой головой:
— Заполучил. Но он не так прост. С ним надо работать аккуратно. Благо мы зацепили его самолюбие изменой жены, и он рвется в Новоильинск, дабы отомстить командиру полка, Коршуну, с кем изменяла ему супруга. Также он горит желанием спросить с Коршуна за подставу своих подчиненных.
Чавадзе прервал подельника:
— Но подожди! Коршун же должен был участвовать в проведении отвлекающего маневра в районе складов?
— Сейчас, Георг, из него гарант никакой. Коршуна с его ближайшими помощниками надо менять. И Вертопалов готов заменить командира полка на своего человека при создании для этого необходимых условий. Причин замены. А лучшая причина — это смерть Коршуна, причем смерть на бытовой почве. Как только мы уберем Коршунова, а заодно и начальника штаба, Гласенко, Вертопалов тут же пришлет в полк нового командира, и тот уже гарантированно обеспечит бездействие полка при проведении нашей боевой операции.
— Но бездействие мог обеспечить и Коршун.
— Тот, по моим данным, больше думает, как сорваться в Москву на повышение, поэтому и обхаживает местного мэра, предоставляя тому территорию Части под склады с наркотой! У мэра, видите ли, большие связи в Москве.
— Так что, Бериллов промышляет наркотиками?
— Да! До наркобарона ему далеко, но дрянью занимается плотно. Она дает ему те деньги, на которые он обеспечивает себе должность. Представляешь, что произойдет, если Бериллова заденет с наркотой ФСБ? И как раз перед тем, как нам проводить операцию на складе? Бериллов тут же сдаст Коршуна, а тот, спасая собственную шкуру, выторговывая себе снисхождение, выдаст нас.
— Но наши планы ему неизвестны.
— По сдаче мне группы Макарова гэбэшники просчитают, что за капитаном я охотился неспроста. Начнут рыть. А если ФСБ начнет рыть, то что-нибудь нароет обязательно. Но даже если и не нароет, то выявить возможный мой интерес к складам сможет. И тогда к ним не подойти. А это значит срыв всей операции. Поэтому, Георг, я решил убрать Коршунова, начальника штаба Гласенко и, возможно, если получится, Бериллова. Более того, акцией Макарова в Новоильинске мы по сути начнем отвлекающий маневр. И свяжем его с собой кровью.
Чавадзе спросил:
— А ты уверен, что твой капитан, прибыв в Новоильинск, не рванет дальше в центр России. Два-три дня, и Макарова уже никому не найти. Потому как он не будет скрываться, а прямиком двинет в здание на Лубянке. Там его примут как дорогого родственника и моментально начнут работу по полку, мэру, складу, нашему отряду, просчитав по показаниям капитана, где находится наша секретная база. Просчитав Кандар. И вот тогда, Алхваз, мы превратимся в дичь, которая обречена рано ли поздно заполучить свою порцию свинца от хорошего охотника. А в ФСБ охотники матерые. Такой вариант развития событий ты не просчитывал?
Гурадзе спросил:
— Ты сколько лет меня знаешь, Георг?
— Давно, Алхваз, достаточно для того, чтобы познать суть человека!
— Так почему задаешь, извини, глупые вопросы? Разве я стал бы рисковать тем делом, которое мне доверено? Капитан никуда не денется, он вынужден работать с нами и сделает то, что от него требуется.
— На чем основывается такая уверенность, я могу знать?
— Во-первых, вернись Макаров в Новоильинск, один, бежавший якобы из плена, кто ему поверит?
Чавадзе выразил сомнение:
— Ну, это еще как сказать! Могут и поверить.
— После того как его обезображенный «труп» будет обнаружен у Гули-Чу?
— Идентификацию личности проверить несложно.
— Согласен. Допустим, ему поверят, но как он объяснит, что из всей группы остался жив он один? После боя с превосходящими силами противника? Ведь он цел и невредим. Следов газа в крови не обнаружат, он быстро выводится из организма. Значит, он сдался? А потом вдруг взял и бежал? Подобную сказку и слушать никто не станет. Макарова наверняка обвинят в предательстве или в трусости, повлекшей смерть подчиненных ему спецназовцев. А это трибунал. Тут уж Коршун постарается засадить капитана на «губу», где тот и сгинет не без помощи своего командира.
— И все же это слабый аргумент.
Гурадзе поправил подельника:
— Один из аргументов, наберись терпения, Георг, выслушай меня до конца.
— Хорошо. Слушаю!
— Во-вторых, капитан знает, что у нас двое его подчиненных, и предупрежден, что в случае попытки обмана этих солдат мы расстреляем. Но отпустим, если Макаров согласится на сотрудничество.
Чавадзе усмехнулся:
— А если он плевать хотел на этих солдат? Ему, главное, самому на равнину уйти, а там…
Череп не дал договорить заместителю:
— Макаров никогда не бросит своих подчиненных. Ты думаешь, я зря потратил столько сил и средств, чтобы заполучить именно его? Он служил у меня, и я знаю цену его слову. Но основной наш козырь — это не угроза расправы с ним в случае бегства, не солдаты, которых, скрывшись от нас, он сам приговорит к смерти. Основной рычаг влияния на Макарова — это его мать и дочь-инвалид, что проживают в Рязани. Дочери требуется операция, дабы вернуться к нормальной жизни. Такую операцию еще не поздно сделать, но она стоит денег, которых у Макарова нет. Я обещал ему, что мы вылечим его дочь за «бугром» в обмен на переход к нам. Он согласился. Поэтому необходимо срочно организовать лечение его дочери. После нашего разговора я свяжусь с Гурамом, и мы обсудим этот вопрос.
