позора всю жизнь.
Я поражен ее хладнокровию и суровости. И мне это безумно нравится в ней.
«А почему вы угрожали им раздеть догола?» — не мог не спросить я.
— Потому, что у «Огненных Львов» на теле, на левом боку красная татуировка — морда льва.
«Вы уверены, что их цель именно вы?» — я всматривался в ее глаза, которые казались такими родными.
— Абсолютно. Им дали задание припугнуть меня. Вы в их планы не входили. Судя по всему, эти драные кошки даже не знали точно, кто со мной в машине. И если я не ошибаюсь, то через несколько дней представитель «Огненных Львов» попросит встречи с вами. Они же понимают, что ваш синдикат их просто раздавит в течение суток. Им с вами ссориться невыгодно. Это как подписать себе смертный приговор.
«Так и сделаем, и они не посмеют больше вам угрожать, — я уже предвкушал момент расправы, — и давайте с вами будет моя охрана, на всякий случай», — предложил ей.
Мари хихикнула: «Это им надо охрану, чтоб я их первая не уничтожила. Вы же знаете, я очень люблю что-нибудь взрывать, — и она мне подмигнула, — у меня с ними свои счеты, и это моя война, и вас, Джамир, я прошу в нее не вмешиваться, иначе мне придется и вас устранить», — строго сказала она, бросив в мою сторону сейчас уже холодный взгляд серых глаз.
«А пока, раз вы пострадали из-за меня, я выступлю в роли гостеприимной хозяйки», — более теплым тоном сказала девушка и улыбнулась, слегка наклонив голову на бок.
— Мари, можно пару вопросов?
— Конечно.
— Мне кажется, или ваши глаза меняют цвет?
— Вам не кажется. У меня от рождения глаза хамелеоны, это когда происходит трансформация цвета глаз, меняется цвет радужной оболочки. В моем случае это зависит от настроения, самочувствия или преобладающего цвета в одежде.
— Я видел у вас татуировку волка. Это что-то символизирует?
— Она закрывает шрамы.
— Давно они у вас и от чего, если не секрет?
— С 18 лет. В меня стреляли.
— Извините.
— Никаких проблем… Джамир, я хочу, чтобы вы дали мне слово, что право уничтожить «Огненных Львов» будет принадлежать мне.
Эти слова застали меня врасплох. Я удивленно поднял брови, глядя на девушку.
От ее взгляда снова веяло холодом, и она, глядя в окно, сказала: «Сейчас там есть тот, с кем я много лет ждала встречи. Для меня это важно. Ради этого я жила последние 10 лет».
И я понял, что ей известно об этой банде то, чего не знаю еще я, но она мне прямо сейчас ничего не расскажет, потому что привыкла все решать сама, нести ответственность и груз потерь. Все время одна.
— Вы уверены, что я сдержу данное вам слово? Я же один из руководителей преступного синдиката, за мной много грехов, да и вам я не нравлюсь.
Мари смотрела мне в глаза, не мигая: «Все мы грешны, если не сейчас, то будем. Я вам верю, иначе бы вы не сидели в моей квартире, и я не вела бы с вами такие разговоры. А вопрос симпатии или антипатии здесь неуместен».
— Хорошо, я даю вам слово. Но будьте осторожны. Если нужна помощь, скажите. Вы многим нашим людям и мне, в том числе спасли, жизни, а мы не любим оставаться в долгу, как в хорошем, так и в плохом смысле.
«Вот и отлично, — сказала она, — а теперь, Джамир, давайте отдыхать. Ложитесь на диван, постель я Вам сейчас дам. Утром сделаю перевязку. Индивидуальные принадлежности в ванной на полочке найдете, чистое полотенце там же. Если вдруг почувствуете недомогание, разбудите меня, я в соседней комнате».
Я пошел в ванную, четко следуя указаниям доктора, что рану мочить нельзя. Когда вернулся, мне было постелено на диване, около которого на маленьком столике стоял стакан воды, я лег. От постельного белья и пледа исходил такой чудный аромат чистоты, свежести и легкой сладости, прямо хотелось укутаться, как в кокон.
Мари подошла, без слов измерила мне температуру, потом дала жаропонижающее и направилась в ванную.
Когда она вышла, я сделал вид, что сплю, сам же наблюдал за доктором. На ней был банный халат. Вот смотришь, а кажется, что это школьница. На кухне она, видимо, выпила лекарство, какое-то время посидела, глядя в окно, измерила себе температуру и прошла в другую комнату, предполагаю, в спальню.
Написав несколько смс, отложил телефон и начал осмысливать все произошедшее сегодня и то, что по стечению обстоятельств я оказался дома у девушки, которая привлекает мое внимание. О такой как Мари можно только мечтать. Джим был реально счастливчик. И где-то в душе я позавидовал ему.
Ночью, сквозь сон, услышал осторожные шаги, приоткрыл глаза и в темноте увидел Мари, которая выглядела очень по-детски: на ней была плюшевая пижама с капюшоном с ушками медвежонка. Она тихо, чтобы меня не разбудить, подошла, посмотрела по сторонам в поисках термометра, не нашла его, и тогда наклонилась и своими губами прикоснулась к моему лбу, проверяя, есть или нет температура, а потом аккуратно своей маленькой ладошкой взяла мою руку в свою, нащупала пульс, затем поправила на мне плед, ласково погладила меня рукой по голове и вернулась в свою комнату.
Знаете, в эти минуты я был счастлив как никогда!
Проснулся около 7 часов утра. В квартире было тихо и спокойно, как и на душе. В квартире Мари была какая-то особенная атмосфера. Я выспался за последние месяцы первый раз.
Девушка еще спала. Теперь уже, не дыша, подошел к ее комнате, слегка приоткрыл дверь и через щель увидел, что она спит, обнимая огромного плюшевого медведя. Из ее комнаты повеяло сладостью и детством.
Сидя в комнате, отвечая на смс, услышал, как у Мари зазвонил будильник, который мужским голосом говорил: «Зефирка, любимая, подъем! Моя маленькая соня, просыпайся! Тебя ждут великие дела!»
Через 10 минут она вышла из комнаты в этой смешной пижаме, пожелала мне доброго утра и прошла в ванную. Потом сделала мне перевязку, мы позавтракали, к чему я, если честно, не привык, но ел с превеликим удовольствием. Было чувство, что у меня есть семья.
Я поинтересовался, как она будет делать перевязку себе, на что девушка отмахнулась, что на работе все сделает.
Перед тем, как выйти из квартиры, я еще раз предложил ей свою помощь и защиту.
Но Мари так отреагировала на мои слова: «Джамир, давайте договоримся, вы больше не будете появляться на моем пути. Все, что я делаю в
