жизни, имеет свою мотивацию и цель, к которой я все равно приду. И мне не нравится, когда кто-то, независимо от намерений — благих или нет, мне препятствует. Я не могу и не хочу рисковать жизнями других. Вы дали мне слово, помните это».
— А вы, доктор, не должны забывать, что выходите на опасный путь своей жизни.
«Я это знаю, но это моя жизнь. И она вероятно, не так длинна, чтоб откладывать худшее в долгий ящик, но меня все устраивает», — были ее слова, от которых остался нехороший осадок.
Мы вышли из дома, она села в такси, отказавшись от моего предложения подвезти ее, и укатила на работу, я же со своей охраной поехал в офис к Лютому, который меня ждал.
С ним у меня разговор был долгим. Он все выслушал и задал главный, видимо, для него вопрос: «Она тебе нравится или ты уже в нее влюблен?»
— Скрывать не буду, нравится. Самому страшно от этой мысли. Но любить себя она не позволяет, любит Джима Паркера.
Лютый, немного помолчав, усмехнулся: «Обошел ты меня, сопляк. Ладно. Она достойная девчонка, но опасная, хотя жизнью других не рискует. Продумай все хорошо. Раз любишь, не спугни, может, что и получится. И реши вопрос с наказанием «Огненных Львов», но слово, данное Ангелочку, сдержи.
Как и сказала девушка, представитель «Огненных Львов» попросил аудиенции.
Встреча состоялась на нейтральной территории, я со своими людьми был готов в любой момент применить силу, не оставляя живых свидетелей.
Их представитель пытался оправдываться, и в результате выяснилось, что целью была действительно доктор, и в «Огненных Львах» есть человек, которому она нужна, но с какой целью, представитель не располагал информацией.
«А девочка нереально умная», — восторгался я.
Свои меры к «Огненным Львам» мы приняли. Криминальный мир тоже имеет свои законы, санкции за нарушение которых суровее, чем это установлено официальным законодательством. Но слово, данное Мари относительно этой банды, я сдержал.
Какому конкретно человеку понадобилась Мари и с какой целью, еще предстояло узнать.
Я вызвал к себе безопасника, которому поручил докладывать ежедневно о перемещении Мари Росси и ее контактах, а также установил слежку за «Огненными Львами».
МАРИ
Пока ехала на работу, связалась с Мартином, он как раз заступил на сутки. Попросила его организовать мне перевязку.
Когда зашла в перевязочную и разделась, услышала: «Марусь, твою ж мать, что на этот раз? Ты не можешь жить спокойно?»
— Дружище, не начинай только! Помоги сделать перевязку и не гунди. Не хочу, чтобы знали об этой царапине.
«Ни хрена себе царапина! Тебе же швы наложить пришлось. У тебя редкая группа крови, если что с тобой случится, донора не найти! Ты когда будешь головой думать, перед тем как влезть в очередное дерьмо? Ты ведешь себя как эгоистка, которой наплевать на чувства окружающих, не ценишь жизнь, постоянно рискуешь!» — не унимался Мартин, а потом спросил: «Ты напала или на тебя?»
— На меня.
«Вот ставлю тебя в известность официально, Мари Росси, если тебя убьют, я не приду на похороны и не пророню ни единой слезинки!» — извергал как вулкан свой праведный гнев Мартин.
«А, кстати, если я умру, кто меня будет хоронить, у меня же никого нет?» — задумавшись, рассуждала вслух я.
«Слушай, Мартин, как друга прошу, кремируй мое тело и высыпи прах в Тихий океан, пожаааааалуйста (ныла я). А вообще-то я хотела завещать тебе свою библиотеку, а квартиру родителям Джима», — уже серьезно произнесла я, глядя в окно кабинета.
Мартин реально разозлился, еле сдерживаясь, закончил помогать мне с перевязкой. Я его никогда таким не видела. Потом бросил ножницы на стол и со словами: «Ну и дура ты, Маруся! Я больше так не могу!» вышел из процедурного кабинета, громко хлопнув дверью.
Никогда Мартин не повышал на меня голос, это был первый раз.
Я знала, что друг за меня искренне волнуется, и каждая такая перевязка моих ран для него стресс. Мартин классный, только поворчать любит. Надеюсь, сегодняшняя обида на меня у него долго не продлится.
Только закончила с Мартином, пришло смс от Шона, просил приехать в клуб на разговор сразу после работы.
«С Шоном разговор будет серьезнее, чем с Мартином», — решила я для себя и пошла в ординаторскую, хорошо, что сегодня я не участвую в операциях.
По окончании рабочего дня поехала в клуб, где меня встретили несколько наших парней со словами, что Шон меня ждет в своем кабинете.
Только переступила порог, как наставник хмуро на меня посмотрел: «Почему не позвонила, что на тебя напали? Знаешь, кто это?»
— Привет, тренер. «Огненные Львы».
— Повреждения есть, тренироваться сегодня будешь?
— Пока не могу, небольшой порез на левом плече.
Шон знал, что только в случае, когда мою рану зашивали, я могла пропустить тренировку. Он сурово на меня посмотрел.
— Причина нападения?
— Хотели припугнуть, но не ожидали, что со мной окажется Джамир, и мы дадим отпор.
Шон удивленно посмотрел на меня: «Правая рука Лютого? Ты с ума сошла находиться рядом с ним?»
— Ничего такого, он на пляже ко мне подошел, я заметила слежку, думала, что за ним. Наблюдавших было несколько. Решила не отказываться от его предложения довести до дома, была уверена, что на него нападут. Так и получилось. Но целью была я, а не он. Его тоже слегка черкануло пулей.
— Зачем ты им, идеи есть?
— Уверена, что появился убийца Джима, пришел за мной. Он связан с «Огненными Львами», только не спрашивай, откуда знаю. Не скажу, просто — интуиция.
Шон сел со мной рядом: «Я знал, что это время наступит, но я этого боюсь. Ты мне как дочь. Знаю, что все эти 10 лет ты упорно готовилась к этой встрече и хочешь отомстить, тебя не остановить. Я хочу тебе помочь. Как ты на него выйти собираешься?»
— Он сам на меня выйдет. А дальше — по ситуации. Знаешь, у женщин и котов есть общее правило: если чего-то делать нельзя, значит, это надо делать незаметно. Вот и я пойду по такому правилу. Спасибо, наставник, за поддержку, очень ценю ее.
И я положила свою голову Шону на плечо.
«Ох, Зефирка, Зефирка», — вздохнул Шон.
Я приехала к дому, заметив машину с двумя мужчинами, которые делали вид, что заняты своими телефонами.
«Да уж, совсем «беспалевное» наблюдение, дилетанты», — усмехнулась про себя я и зашла в подъезд, сняв пистолет с предохранителя, но ничего подозрительного, в итоге, не обнаружила.
В своей квартире я чувствовала себя в полной
