– Если вас это интересует по-настоящему, поговорим после, – произнес Палыч выпроваживая молодежь из комнаты.
– Вот старый прохиндей, – недовольно буркнул Гном.
– Обычные воровские прибамбахи, – ответил Бодун, поправляя на плече автомат, добавил: – Пока дед вскрывает рундук, надо поглядывать за охраной.
– Да что там будет, – отмахнулся Гном, – народ гуляет вовсю. Слышишь, как разошлись.
На первом этаже по-прежнему ревела музыка, оттуда доносились радостные крики.
Николай Бурец, долговязый тридцатилетний балбес, отсидел за злостное хулиганство четыре года. Освободившись из колонии, больше года промышлял временными заработками в соседнем с домом гастрономе, там же и отоваривался, тратя основную долю заработка на выпивку. Может, так бы и спился. Но судьба совершила крутой поворот в жизни бывшего хулигана. Бурца взяли в бригаду Валета по протекции бывших зоновских корешей. Суслов оглядел новобранца, потом поставил условие: Николай должен закодироваться от алкогольной зависимости. Бригадир даже готов был субсидировать это мероприятие. Бурец дал согласие, и через два дня ему вшили «торпеду». С тех пор его жизнь стала понемногу налаживаться, хоть и входил он в самое низовое звено «быков», которые при разных мероприятиях исполняли роль «шестерок» – от охраны дач до загона зверей на охоте. Все-таки заработок стабильный, и если не тратить деньги на водку, кое-что удавалось отложить.
Месяц назад нескольких таких же бойцов, как Николай, отправили в Одинцово охранять какую-то замученную фирму «Колос». Выдали фальшивое разрешение на ношение оружия, и потекли дни новой службы: сутки в офисе сидишь с пистолетом, еще сутки в двух кварталах от фирмы харю давишь в группе поддержки на квартире, а потом еще двое дома, предоставлен сам себе. Такая жизнь Николаю нравилась, вот только не знал, сколько это счастье продлится.
Коллектив в смене тоже подобрался свой, все судимые, хлебнувшие за решеткой не один фунт лиха. Правда, начальник смены хоть по замашкам выходил явно блатным, но человеком был новым. Его идею отметить первый совместный месяц братва приняла с восторгом, кроме Бурца, но он своего мнения не высказывал. Время давно перевалило на третий час ночи, гуляющая братва начала понемногу утомляться, девицы еще резвились, танцуя голышом на столе. Наблюдая трезвыми глазами за гульбищем, Николай почувствовал теплую волну сонливости. Широко зевнув, Бурец поправил кобуру с пистолетом и сказал громко, стараясь перекричать грохот магнитофона:
– Пойду прогуляюсь.
– Давай-давай, – благосклонно кивнул Зуб.
Обычно охранники проверяли помещения офиса в конце рабочего дня, когда руководство его покидало. И утром, когда менялись сменой.
Выйдя в коридор, Бурец потянулся за сигаретами, но курить что-то не хотелось, во рту пересохло, а в желудке была странная пустота. Хмыкнув, охранник не спеша двинулся по слабо освещенному коридору из конца в конец. Николай остановился возле лестницы, постоял в раздумье. Возвращаться в разгульный кабинет начальника смены не хотелось, а внутренний голос, которого до сих пор Бурец никогда не слышал, рекомендовал не подниматься наверх. Но, наплевав на предрассудки, охранник двинулся к лестнице.
На втором этаже тоже было все по-прежнему, только… только дверь в кабинет генерального директора была приоткрыта. Этого не могло быть, вечером Бурец лично проверял все помещения офиса.
Сердце радостно и в то же время тревожно забилось. Но азарт охотника и желание выделиться из общей толпы пересиливал страх перед неизвестностью. Вытащив пистолет, Николай снял его с предохранителя. Приблизившись к двери, потянул ее на себя. В открывшемся проеме он увидел группу людей в соседней комнате, они стояли над распахнутым сейфом.
– Не двигаться, стреляю! – не своим голосом закричал Бурец, вскинув руку с пистолетом.
– Готово, – проговорил Палыч, открыв дверь в смежную комнату. Огромный, как тяжелый танк, сейф, считавшийся непобедимым, сейчас стоял поверженный, с распахнутыми створками дверей, выставив на обозрение свое содержимое. Почти все пространство сейфа было заложено большими банковскими сумками. Их было много, очень много, как шпрот в консервной банке.
– Твою мать, – не удержался от комментария Гном, – неужели это бабки?
– Сейчас проверим. – Сэнсэй подхватил одну из верхних сумок и, сорвав пломбу, раскрыл сумку. Внутри лежали тугие пачки со стодолларовыми банкнотами.
– В других сумках, я думаю, то же самое. Здесь нас явно не ждали.
– А что тут? – спросил Пистон, показывая пальцем на небольшой, встроенный под самым потолком сейф с механическим кодовым замком.
– А это совсем пустяки, – улыбнулся старик, – пара минут – и узнаем тайну, запрятанную в тайне.
Но ничего он сделать не успел, за спиной раздался возглас:
– Не двигаться, стреляю!
Налетчики на мгновение замерли, потом медленно повернули головы к охраннику. Только Бодун развернулся к нему всем корпусом, и висевший у него на животе автомат изрыгнул пламя. Короткая очередь ударила Бурца в грудь, отшвырнув его в сторону.
– Мудаки, – выругался бывший телохранитель.
– Твою мать, невезуха, – буркнул Гном, срываясь с места. Бегом преодолев кабинет и почти кубарем скатившись по лестнице, Павел Трофимов укрылся за тумбой перил, изготавливаясь для стрельбы из положения лежа. Охрана не заставила себя долго ждать. В пьяном угаре сообразив, что кто-то стрелял, схватив помповые ружья, все бросились к выходу.
Гном, впустив в коридор первого охранника, ударил короткой очередью по его ногам, тот выронил ружье и рухнул на пол, воя нечеловеческим голосом. Остальные отпрянули обратно в кабинет.
– Черт, твою мать, – мечась из угла в угол, как загнанная крыса, причитал Зуб. В коридоре кричал раненый, а двое других охранников пялились на начальника смены.
– Надо вытаскивать Михася, – наконец угрюмо произнес здоровяк с квадратной стрижкой и покатыми плечами.
– Да, но сперва сообщим группе поддержки.
Схватив телефон, Зуб быстро набрал номер и произнес всего одно слово:
– Вызов. – Потом повернулся к охранникам: – Ну все, теперь им жопа. Давайте вытащим Михася.
Двери распахнулись, и двое охранников, стреляя по залегшему Гному, выскочили в коридор. Вокруг него картечь с грохотом дробила лестничные перила и ступеньки, не давая ему поднять головы.
Подхватив раненого, один из охранников поволок его к дверям, другой продолжал стрелять, прикрывая их отход. У двери их ждал Зуб: прежде чем снова запереть ее, он выхватил свой «вальтер» и сделал несколько выстрелов. Никакого ущерба он не мог причинить врагу, но хоть снять эмоциональное напряжение. Закрыв дверь, Зуб раздраженно бросил двум насмерть перепуганным голым девицам:
– Живо перевяжите его, шалашовки.
Он едва отошел от двери, как снаружи в нее что-то ударилось, и в следующую секунду дверь взрывом сорвало с петель. Охранники, женщины – все рухнули на пол, прикрывая руками голову.
– Мать твою, – выругался Зуб, от бессилия скрипя зубами, – совсем озверели, гады, на ремни порежу козлов.
Услышав внизу грохот перестрелки, Бодун повернулся к остальным членам команды и уже в полный голос сказал:
– Пока не подъехала остальная братва, надо брать деньги и уходить.
– Ну нет, пока не вскрыт еще этот малыш, сейф «Виккерс» не считается взломанным, – ответил Палыч, указывая на внутренний сейф. – Я поэтому никуда не пойду.
– Десять минут тебе хватит? – как можно миролюбивее спросил Бодун.
– И пяти хватит.
– Вот и отлично. Серега, хватай мешки, вокзал уходит.
Двое налетчиков, подхватив по несколько сумок, бросились на выход. Спуститься по лестнице не получалось, деньги пришлось бросать вниз с лестничной клетки, едва ли не в Гнома, который снова вступил в перестрелку.
Тем временем Дмитрий Павлович, вооружившись портативной аккумуляторной дрелью, сделал несколько отверстий в дверце, затем вставил туда небольшую стальную заколку и нечто похожее на буравчик, провернул несколько раз, и дверца открылась. Внутри включилась подсветка. На бархатном покрывале лежал футляр из прозрачной пластмассы, в котором выстроился десяток разноцветных дискет.
– Тьфу, черт, не к ночи будь помянут, – выругался старик. – Я думал, там брюлики, раритеты какие, на худой конец ценные бумаги, а тут пластинки.
– Не говори так, Палыч, – сказал стоящий рядом с ним Пистон. – Иногда информация на этих, как ты выразился, пластинках стоит очень дорого.
– Тогда берем? – Старый медвежатник схватил футляр с дискетами и стал прятать их вместе с инструментом в саквояж.
– Давайте быстрее, – забирая последние сумки с деньгами, раздраженно крикнул Сэнсэй.
Внизу перестрелка разгорелась с новой силой. К охране подошло подкрепление.
