Это я уже сообразил. Большая охота переходит в новую фазу – дичь превращается в охотников, а охотники превращаются в дичину.
Мартин между тем продолжал:
– Значит, ты, Зимин, теперь у нас командир разведывательно-диверсионного подразделения. Ну а я при тебе вроде комиссара. Одним словом, буду приглядывать за тобой. Чтобы не отклонялся от генеральной линии партии. И обманывать меня не советую. Ты еще в школьном туалете дрочил, когда я по ущельям Пандишера рыскал. За моджахедскими головами. И ожерелье из их ушей не одно сносил. В званиях, правда, не преуспел – гвардии ефрейтор. А испортил мне карьеру один офицеришка вроде тебя. Так что у меня на вашего брата большой зуб имеется. Если честно, ты мне не нравишься. Именно ты и именно мне... Но лучше будет, если мы будем жить дружно. Для тебя лучше. Понял?
...Двадцать пять отморозков стояли передо мною по стойке «смирно».
– Это ваш командир. Теперь ваша задача внимательно слушать его и в совершенстве овладеть тем, чему он будет вас обучать, – звучал низкий голос господина Хо.
В совершенстве... Это уже ерунда, совершенство достигается годами тренировок.
– Вы должны во всем подчиняться ему, – продолжал Хо. – Он знает и умеет больше вас, потому он сильнее любого из вас! Вчера вы в этом убедились. Его задача – сделать каждого из вас таким же сильным. У нас закон – сильный всегда прав и забирает все. Поэтому я разрешаю господину капитану разделаться с любым, кто не будет выполнять его приказы. Или попытается ему возразить. А следить за порядком и помогать капитану делать из вас истинных воинов будет господин Мартин.
Стоявший за моей спиной коллекционер ушных ожерелий сделал шаг вперед и встал рядом.
Да, любит напускать дыму этот Хо! Впрочем, для подобной публики именно так и нужно. Истинные воины! Наверняка в свободное время Хо дурачит их всякой ересью, где буддизм и синтоизм перемешаны с язычеством, ницшеанством и его собственными культовыми бреднями. Политотдел работает – придурки млеют. И здесь без идеологии не обходится.
– Подравнялись! – отдал я свой первый приказ. – А теперь принять упор лежа... Кто отожмется больше всех, будет моим заместителем. Начали!
Я принял условия игры господина Хо – сильный всегда прав и забирает все...
Бросив взгляд на секундомер, я обнаружил, что прошло около двух с половиной минут. Я поднял голову, прервав свои размышления. Пять человек, в том числе Леня-Вышибала, яростно сражались за лидерство. Их физиономии блестели от пота, рты растягивались в злых гримасах, исторгая тяжелое дыхание... Что ж, подождем еще немного.
Теперь их было только двое – Леня и еще один, поменьше в габаритах и посуше, похожий на татарина, чернявый парень с волосатой грудью.
Наконец и татарин сдался – в изнеможении растянулся, уткнувшись лицом в землю. Леня сделал еще два отжима и тоже рухнул на живот, но тут же собрал остатки сил и в два приема встал на ноги: он вышел в начальство, а положение обязывает...
Итак, заместитель командира подразделения определен. Амбал Вышибала, он же просто Леня. Рад ли я этому? Сложно сказать... Старый друг лучше новых двух, правда, наши с Леней отношения в прошлой жизни дружбой не назовешь – Ленина попытка разбить мне физиономию своей чугунной башкой в это понятие не вписывается.
А еще в друзьях у меня теперь ходит дядюшка Мартин. Вот уж истинно: избавь меня бог от друзей, а от врагов я и сам как-нибудь избавлюсь... И вот так, в кругу друзей, мы все вместе зарабатываем новую уголовную статью – организация и создание НВФ[21] . Тянет она лет на пятнадцать, между прочим...
Он сам придумал себе этот псевдоним. Это слово казалось Егору Альбертовичу многозначительным, таинственным... И отчасти зловещим. Как известно из Большой Советской Энциклопедии, слово «арбитр» означает: посредник, член третейского суда или спортивный судья. Он же, Егор Альбертович Кононов, совмещал в себе сразу все эти понятия. И не только эти...
Родился Егор Альбертович, как тогда говорили, в хорошей, интеллигентной семье гуманитариев. Родители, поклонники серьезной литературы, были типичными советскими интеллигентами, воспитанными на стихах Евтушенко и авторских песнях. Будучи атеистом по воспитанию и происхождению, Егор Альбертович уже на пороге зрелости сообразил, что небеса благоволят ему.
А что? От природы он получил приятную внешность, отменное здоровье и достаточное число извилин. Причем в отличие от родителей одинаково хорошо преуспевал как в гуманитарных, так и в технических дисциплинах.
Родители мечтали о филологическом будущем единственного отпрыска, но тот сдал экзамены в Московский химико-технологический, на факультет технологии силикатов. Такой выбор объяснялся просто: МХТИ был тогда одним из немногих вузов с действующей военной кафедрой, и студенты освобождались от действительной службы. К тому же институт находился в двух шагах от дома – Кононовы жили тогда в Весковском переулке, неподалеку от Миусской площади.
Пять лет Егор успешно, хотя и без особого энтузиазма постигал премудрости химии вяжущих материалов, настроившись на научную карьеру. Перспективы казались вполне радужными: гигантские стройки коммунизма требовали, помимо уймы сырья, еще и глубокого научного обоснования...
Однако преподаватели, наблюдавшие Егора в течение пяти лет, не поверили в его преданность науке, и в аспирантуру он не попал.
Выручила способность Егора легко и непринужденно заводить друзей и знакомых. Особо ценным приятелем оказался Станислав Букашев. Тогда Егор только начинал посреднический бизнес, создав одну из первых в России брокерских контор. Дела шли вполне приемлемо, «крышевала» контору влиятельная группировка. С одним из главных столичных авторитетов Арбитр в юности тренировался в спортобществе, что и зачлось начинающему бизнесмену.
Однако в начале 91-го неприятности посыпались на Кононова как из рога изобилия. В январе, возле ночной дискотеки, снайпер расстрелял того самого авторитета, который курировал кононовский бизнес. Новый «бригадный генерал» оказался из молодых и быстро обнаглел. Размеры дани неподъемно выросли. К тому же юный главарь ни в грош не ставил самого Егора, при случае всячески старался задеть его, а однажды, пребывая в сильно обкуренном состоянии, демонстративно пообещал «опустить», а потом зарезать.
Егор уже подумывал, не сдать ли всю бандитскую команду, однако вовремя сообразил, что это не выход.
И тут Егора Альбертовича неожиданно вызвали во всем известное здание на Большой Лубянке. Вежливый молодой человек представился Станиславом Букашевым, капитаном КГБ.
Молодой человек объяснил, что Егор Альбертович приглашен просто для беседы, без каких-либо обязательств. Капитан Букашев ненавязчиво интересовался его бизнесом, деловыми партнерами, просто личными взаимоотношениями...
И вдруг...
– В прошлую субботу вы привезли на свою дачу два контейнера. Надеюсь, не с наркотиками или оружием?
Конечно, никакого оружия и наркоты в контейнерах не было. Там находилась самопальная водка, что в годы всенародной борьбы с алкоголизмом считалось не меньшим злом.
– И еще, – так же спокойно, в непринужденной манере капитан Букашев перечислил Егору Альбертовичу ряд фактов из предпринимательской и даже личной жизни будущего Арбитра, которые отнюдь его не украшали. – Не надо смущаться, – продолжил капитан, любуясь побелевшей физиономией собеседника. – Мы тоже люди и все прекрасно понимаем. Класс предпринимателей только нарождается. Первичное накопление капитала, так сказать... Да не смущайтесь, говорю вам. В органах госбезопасности тоже есть люди с прогрессивным мышлением... В общем, мы заинтересованы в вашем бизнесе. Да, да. Назревают серьезные перемены в жизни страны, скоро вы в этом убедитесь... Хочу пожелать вам удачи и... настоятельно рекомендую устроить к себе в фирму одного человека. На должность начальника службы безопасности...
Так при Кононове возник Михаил Клименко, отставной моложавый подполковник со смазливым лицом и фигурой атлета. Ранее должность начальника по безопасности занимал тот самый молодой беспредельщик. Он, кстати говоря, неожиданно куда-то исчез, группировка же через пару недель была ликвидирована совместными действиями МВД и КГБ, двое ее лидеров застрелены в момент задержания...
Немало воды утекло с тех пор. Но бизнес процветал, сам Кононов давал многочисленные интервью, поддерживал некоторые демократические движения, активно участвовал в предвыборных кампаниях. Особенно удачно он выступил во время октябрьских событий 1993 года, безоговорочно встав на сторону президента. Сделал он это не из большой симпатии к Борису Николаевичу, а потому, что понимал: за президентом реальная сила, а за его противниками – так, кучка голодранцев.
Позже к Кононову примкнул Гера Кохан, занявший должность секретаря-референта. Как шутил иногда Миша Клименко, надо же было дураку какую-то должность придумать! Однако, несмотря на семиклассное образование, Гера вовсе не был дураком. Он обладал незаурядной хитростью и звериным чутьем удачливого хулигана и неуловимого насильника несовершеннолетних.
