Белоцерковский расценил это по-своему:
– Ну что вы, милочка, это был мой долг! Берите свое дитя...
Вошедшая следом горничная помогла Регине подняться. Белый бережно положил ребенка на кровать и еще некоторое время, склонив голову набок, с улыбкой любовался им.
Не обращая ни на кого внимания, Регина принялась лихорадочно осматривать малыша, страшась увидеть даже небольшую ссадину или синяк.
– Его уже осмотрел мой личный врач, – догадавшись, в чем дело, успокоил ее Белый. – Здоров как космонавт!
Между тем Сережка проснулся.
– Мама! – И, усевшись на кровати, протер кулачками глаза.
После этого Регина дала волю чувствам. Прижав сына к груди, она разрыдалась. При виде этого стоящая позади Белого домработница Клавдия Михайловна тоже расчувствовалась. Догадавшись, что он здесь уже лишний, Максим Петрович бесшумно вышел из комнаты. В кабинете его поджидал Травка. Самодовольно улыбаясь, он сидел в старинном кресле, вытянув ноги. При появлении босса он не соизволил даже приподняться.
– Что, устал, бедненький?! – вспылил Белый. – Ребенка похитили, и все? С ног валитесь!
Травку как подменили. Он взлетел с кресла.
– Зря вы так, Максим Петрович, – неожиданно раздался от дверей приятный женский голос. Вошедшая Анжелика, рыжеволосая бестия, последняя пассия Белого, бесцеремонно прошла за спинку кресла, в которое уселся Максим Петрович, и, положив ему руки на плечи, с жалостью посмотрела на Травку: – Устали там мальчики, ох как устали!
Он накрыл ее аккуратную ручку своей ладонью и задрал голову вверх, стараясь увидеть лицо своей принцессы.
– Были сложности? – Его лицо при этом сделалось настороженным. – А мне сказали, все прошло замечательно.
– Потрудиться им там пришлось в полную силу, как шахтерам. – Она усмехнулась, видя, как меняется в лице Травка. – Целый час полуживую бабу мучили.
– В смысле? – не понял Белый и перевел взгляд на Травку.
– А чего, – тот шмыгнул носом, – все равно ей помирать.
– Оттрахали они ее перед тем, как задушить. На пару, – пояснила Анжелика. – Только потом подушку на лицо...
– Что! – Белоцерковский взвился, будто к креслу подвели ток.
Не ожидая такой реакции, девушка отлетела назад. Она поздно поняла, какую глупость совершила, и с ужасом наблюдала, как Белый, сметая все на своем пути, обходит стол, надвигаясь на Травку.
– Шеф... Максим Петрович, – лепетал белый как мел насильник, пятясь к выходу. – Надо было предупредить... Она что, в могиле забеременеет?
– Сейчас ты у меня забеременеешь! – Подойдя почти вплотную, Белый профессионально ударом кулака в челюсть свалил Травку на пол. – Козлы! Вам Чены мало? Кастрирую всех!
Скуля, Травка катался по полу, прикрываясь от мощных пинков хозяина.
Наконец, немного успокоившись, Белый развернулся к Анжелике:
– Чья была идея?
– Кривого, – дрожащим голосом ответила та. – Он и начал первый, а потом этому предложил.
Белоцерковский повернулся к двери, где стоял Медведев:
– Через два часа здесь должен быть ветеринар!
...По дну бассейна, из которого заблаговременно спустили воду, из угла в угол нервно прохаживался Белоцерковский. Вдоль кафельных стен стояли семеро его парней. Рядом с лестницей, вжавшись в угол и трепеща, как осенний лист, сидела на корточках Анжелика. В центре, рядом со стоком для воды, Медведев вязал предварительно накачанного водкой, но еще соображающего Кривого. Рот несчастного был заклеен скотчем, а брюки приспущены до колен. Рядом находился еще один человек, с которого брыкающийся и извивающийся бандит не сводил глаз, наполненных ужасом. Невзрачный, средних лет мужичок в белом халате и резиновом фартуке держал в руке металлический чемоданчик с зеленым крестом.
– Вы, наверное, думаете, я ломаю комедию, и через пару минут он уйдет отсюда целым и невредимым? – наконец заговорил Белоцерковский. – Нет, я слов на ветер не бросаю, и, чтобы в следующий раз какой-нибудь сморчок не подставил меня, на примере этого недоумка я покажу вам, как следует относиться к поставленным задачам.
Вскоре Кривой был намертво прикручен к специально спущенной сюда доске, что не позволяло ему шевельнуть ни ногой, ни рукой. Теперь он вытаращенными от ужаса глазами наблюдал, как ветеринар поставил справа от него чемоданчик и, открыв его, принялся натягивать резиновые перчатки.
Воцарилась зловещая тишина.
Наконец, ветеринар выпрямился и вопросительно посмотрел на стоящего рядом Белоцерковского. Вид этого человека оставался невозмутимым.
* * *
Был полдень, когда шедший впереди Филиппова Лебедь остановился и устало опустился на землю.
– Тебе плохо? – Антон насторожился и тут же полетел на него сверху.
Шедший словно терминатор и уже ничего не соображающий от усталости Гуру не заметил, что идущие впереди него остановились, и всей массой налетел на Филиппова. Опасаясь самого худшего, Антон успел вынуть из нагрудного чехла нож. Еще немного, и он бы выставил его острием назад. Упертая в землю ручка плюс масса великана не оставляли последнему никаких шансов, но Лебедь успел спасти положение и оттолкнуть разиню в сторону.
– Не видишь, куда прешь! – раздался его голос.
Антон перевернулся на спину, затем сел. Гуру сидел рядом и виновато сопел. Бебе, согнувшийся под тяжестью тюка, глупо улыбался, глядя на неуклюжих русских.
– Ты чего остановился? – Антон вопросительно посмотрел на Лебедя.
Тот молча указал рукой вперед.
– Это Кванго, – облегченно вздохнул Филиппов, увидев впереди среди хитросплетений лиан и стволов деревьев водную гладь. – Если движемся, не отклонившись от курса, осталось сто двадцать километров.
– Ты же говорил, триста?! – оживился Гуру.
– Это чтобы тебе жизнь медом не казалась, – ответил за Антона Лебедь.
– Ну, вы даете, – Гуру обиженно надул губы. – Так и до инфаркта довести можно.
– Ты нас раньше доведешь, – огрызнулся Лебедь, поднимаясь с земли. – Да и это расстояние еще пройти надо. Не понимаю, на что рассчитывал Белый, определяя такие сроки.
– Он думал, здесь можно арендовать вертолет или легкомоторный самолет, – проведя по заросшему лицу рукой, ответил Антон...
...Течение грязно-желтой воды Кванго не сильное. Однако складные алюминиевые весла были коротковаты, поэтому скорость была не ахти какой. Река была достаточно широка, около двухсот метров. Все это время Гуру, с опаской озираясь, сидел на корме.
– Крокодильчиков хочешь посмотреть? – с издевкой поинтересовался Лебедь. – Вернемся домой, попроси маму сводить тебя в зоопарк.
Сидевший на веслах Антон был спиной к берегу, Бебе дремал, поэтому никто не придал значения стоящему наполовину в воде слону. Шум воды и вздохи заставили Антона прекратить работать веслами. Обернувшись и увидев, как на них надвигается эта громадина, он принялся разворачивать лодку вниз по течению.
– А что он сделает? – удивился Гуру.
– Запомни, – сквозь зубы процедил Антон, – они только в мультиках добрые. Сейчас долбанет нас, и придется рыб кормить... Смени меня!
Гуру работал веслами усердно. Казалось, вздувшаяся на лбу вена вот-вот лопнет. В результате к берегу они подошли на полтора километра ниже по течению. Местом причаливания выбрали небольшую заводь с пологим берегом.
Лебедев сунул конец веревки Бебе и махнул рукой в сторону похожей на камыш травы, росшей в воде. Было уже мелко. Заирец понял и, прямо в одежде сиганув в воду, принялся тащить лодку через тростник к берегу. Воды было чуть выше колена.
Антон вынул из уключин весла и бросил их на дно лодки.
– Судя по карте, – задумчиво почесал голову Лебедь, – это корыто нам больше не пригодится.
– Мелких проток много, но можно обойтись плотами, – согласился с ним Антон.
Неожиданный фонтан воды, словно в нее упала граната, и дикий крик заставил их всех схватить оружие. Лодку сильно качнуло на волне. Все взоры устремились на то место, где только что был Бебе. Бедняга с перекошенным ртом отчаянно махал руками. Огромный крокодил терзал заирца.
Лебедь и Гуру вскинули автоматы, однако Антон не дал им стрелять по хищнику. Схватив за цевье, он вынудил их опустить стволы.
– Ты чего?! – почти кричал Лебедь, пытаясь осуществить задуманное. – Почему?
– Слабонервных прошу отвернуться, но Бебе придется погибнуть! – властно объявил Антон.
Вскоре все было кончено. О разыгравшейся несколько минут назад трагедии говорило лишь слегка порозовевшее пятно на грязно-желтой воде.
Некоторое время Гуру и Лебедь были в оцепенении. Антон с невозмутимым видом установил весла обратно в уключины и принялся грести вдоль берега, выбирая место, чтобы причалить, не покидая лодки.
Наконец Лебедь не выдержал.
– Ты почему стрелять не дал? – Он судорожно сглотнул слюну. – Могли ведь спасти негра. Эта тварь его только за ногу ухватила.
– Могли, – после некоторых раздумий, словно восстанавливая в памяти картину происшедшего, согласился с ним Антон. – Только куда бы ты потом с раненым? И вообще, – он перестал грести и пристально посмотрел на Лебедя, – его все равно бы пришлось в конце пути убрать.
