– Прими мои соболезнования! – Руслан прижал руку к груди.
– Ты здесь один?
– Нас трое. – Руслан махнул в сторону автомобиля. – Анвар и Доку спят.
– Они в машине? – спросил Вахид и наконец-то разглядел и людей, сидевших в пикапе. – Может, вы дадите нам ее на время?
– Доку! – позвал боевик.
Послышался звук открываемой дверцы. Вахид разглядел, как на дорогу вышел человек.
– Что? – спросил Доку.
– У наших братьев несчастье, – сказал боевик. – У одного из них от ран умер родственник. Скажи Анвару, пусть останется со мной, а сам довези их до кладбища.
Вскоре Доку остановил машину у свежевырытых могил.
– Это сколько же наших братьев полегло от рук неверных? – ни к кому не обращаясь, сказал он.
– Ты расстроен? – спросил из кузова Вахид.
Быстро светало. Небо на востоке налилось багрянцем.
– А ты нет? – осведомился Доку и выбрался из-за руля.
– Они в раю, за них радоваться надо, – сказал Шамиль, взял лопату, лежащую в кузове, и подошел к яме. – Интересно, для кого ее вырыли?
– Может, и для тебя, – как само собой разумеющееся ответил Доку.
– Ты сказал, у тебя вода есть, – напомнил Вахид.
– Извини, совсем забыл. – Доку устремился обратно к машине и через минуту протянул Вахиду пластиковую бутыль.
– Погоди. – Вахид отстранился и огляделся. – Не будем же мы его в кузове мыть?
– Ты собираешься сейчас соблюдать обряд? – удивился Шамиль.
– Ложе для омовения там, – со знанием дела сказал Доку и показал рукой в сторону развалин.
Вахид увидел каменную плиту.
– Помогите мне! – Он подхватил тело Зелимхана и подтащил к краю кузова.
Втроем они спустили покойника на землю и перенесли к плите. Вахид лично уложил его таким образом, чтобы лицом он был обращен к священной Мекке. Шамиль помог размотать простыню.
– Что это? – спросил Доку, глядя на порезы.
– Я думаю, тебе лучше не знать правду, – на полном серьезе сказал Вахид. – Она страшная, а ты молод и можешь наделать глупостей.
– Кажется, я догадался! – Рука чеченца легла на автомат.
– О чем ты догадался? – спросил Вахид.
– Из него вытащили органы, а потом убили!
– Хватит говорить! – разозлился Вахид. – Лучше помогите мне.
Было уже совсем светло, когда Вахид закончил поправлять могильный холмик:
– Все!
– Надо было Доку попросить, чтобы приехал за нами, – сокрушался Усман, глядя на блокпост и машину, видневшиеся вдали. – У него в кузове стояли две канистры с бензином. Нам бы хватило доехать до границы с Турцией.
Вахид переглянулся с Шамилем и уставился на Усмана.
– Ты решил сейчас уходить в Турцию? – спросил он.
– А как иначе?
– Это из-за жары, – сделал вывод Шамиль и улыбнулся.
– Что ты хочешь этим сказать? – возмутился Усман. – Думаешь, я перестал соображать?
– Девятьсот километров по территории, занятой террористами, – задумчиво проговорил Вахид и осекся.
Но было поздно.
По тому, как изменился в лице Усман, стало ясно, что его зацепило такое определение.
– Как ты сказал? – спросил боевик и хищно прищурился.
– Смерть Зелимхана открыла мне глаза, – сказал Вахид, уже твердо решив убить Усмана. – Я не смогу воевать за людей, которые наживаются на смерти моджахедов. Думаешь, куда отправили его почку? Ее пересадят какому-нибудь американцу или европейцу…
– Который окажется гомосексуалистом, – добавил Шамиль.
– Не заговаривайте мне зубы! – Усман неожиданно дернул за ствол автомат, висевший на плече, пытаясь направить его на Вахида.
Однако Шамиль, стоявший сбоку, опередил его. Он перевернул в воздухе лопату и точным ударом в висок опрокинул Усмана на землю. Кровь хлынула из разрубленной головы, однако чеченец оказался на удивление живуч. Он вскочил на ноги, вытянул руки и бросился на Вахида.
Тот шагнул в сторону, пропустил его мимо себя и двинул ему в левую часть головы кулаком. Усман вновь оказался на земле. Он сделал попытку приподняться на руках, однако волна судороги не дала ему этого сделать.
– Надо унести его с кладбища, – сказал Шамиль.
– Зачем? – удивился Вахид. – Вокруг много готовых ям.
Когда Вахид с Шамилем подошли к школе, в которой размещался их отряд, во дворе уже царило оживление. Пахло дымом костра и жареным мясом.
– Мне кажется, Осама нас не отпустит, – тихо сказал Шамиль. – Надо было бежать, как предлагал Усман.
– Куда? – Вахид растерялся от такого заявления. – У нас нет даже документов. Или ты собираешься покупать билет на самолет по карте боевика?
– Все равно можно было что-то придумать, – стоял на своем Шамиль.
– Мы уже придумали, – с издевкой проворчал Вахид. – Тебя рука плохо слушается, а я хромаю.
– Это пройдет, – со знанием дела заверил его Шамиль.
– Давай к этому мужику! – воскликнул Речник и показал пальцем куда-то вперед.
– Почему командуешь? – возмутился Берса и посмотрел между сиденьями.
В свете фар вдоль дороги ковылял какой-то старик.
– Сам сказал, надо местного найти.
Берса промолчал. Конечно, его замечание выглядело нелепым. Тем более с заднего сиденья почти не видно дороги. Однако он ничего не мог с собой поделать. Злость и обида за то, что его отправили вместе с группой, душили бригадного генерала. Конечно, и этот факт он использовал в своих интересах. При каждом удобном случае Берса напоминал бойцам, что отправился вместе с ними из-за опасения за их жизни.
– У него оружия не видно? – заволновался Мосляк. – Вдруг ополченец?
– А мы кто? – спросил Речник и нервно хохотнул.
Гниляк опустил стекло.
– Отец, а где воды можно набрать?
– Как ты сказал? – Старик в ушанке и рваной телогрейке наклонился к окну.
– Комендатура в селе есть? – спросил Речник.
– Чего? – Чтобы лучше слышать, старик приложил ладонь к уху. – Говори громче.
– Понятно, – зло проворчал Гниляк, трогая машину с места.
– Правильно их ватниками называют, – сказал Мосляк.
Вода диверсантам была не нужна. Таким вот способом они пытались как-то завязать разговор, чтобы выведать, есть ли в селе ополченцы.
С собой Берса взял Гниляка, Портоса, Мосляка и Речника. Пройти через передний край не составило труда. Сплошной линии обороны ни с той, ни с этой стороны не было. Большие участки патрулировались на машинах или танках, выставлялись секреты.
Уже под утро он встретился с агентом СБУ. Бывший милиционер жил на окраине небольшого шахтерского городка и промышлял тем, что возил людей за пенсией на территорию Украины и обратно. По всей видимости, там его и завербовали. Худощавый мужчина с нервным лицом слегка заикался и шепелявил, отчего Берса сделал вывод, что на сотрудничество он пошел не сразу.
Агент предоставил автомобиль. Старенькие «Жигули» шестой модели с виду дышали на ладан, однако на деле оказались на ходу.
В последний момент Берса все же вынудил Крикуна отказаться от мысли поделить их небольшой отряд на две группы. Главными причинами были риск оказаться в руках ополченцев и нехватка людей. Не считая Лисы и Гиблого, которые под видом мирных жителей должны будут перегнать куда следует машину с минометом, группа и так стала меньше на три человека.
Берса отвернулся в окно. Мысли о подвижной огневой точке вконец испортили настроение. Он был уверен в том, что затея со стрельбой – авантюра. Хлебовозка не иголка. Одна надежда на чудо. Этим вопросом занимался Крикун. Берса очень надеялся, что полковник провалит операцию и машину задержат сепаратисты.
Они проехали через село и оказались в поле.
– Разворачивайся! – принял решение Берса.
– Уверен? – Гниляк сбавил скорость.
– Ты плохо слышишь? – вскипел Берса.
– А ты не кричи! – неожиданно озлобился Гниляк. – Сейчас это вредно. Одно дело делаем.
– Ты умный стал?
Гниляк развернулся на пустынной дороге и с обидой сказал:
– Кроме тебя, меня никто дураком не считал.
– Потом поговорим, – пообещал Берса и посмотрел вперед. – У первого дома остановишься.
Машина встала. За забором залаяла собака. Гниляк щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула лампа.
– Если здесь есть молодые женщины, работаем, – приказал Берса. – Если только старики, спросим воду и уходим. Портос, остаешься охранять машину.
– Почему я? – возмутился увалень.
– Поговори еще!
Каратели выбрались из машины.
– Кто? – раздалось из-за забора.
– Патруль военной комендатуры, – громко сказал Речник.
Послышалась возня, и калитка открылась.
Мужчина средних лет отступил в глубь двора:
– Проходите.
– Ты не боишься вооруженных людей впускать? – спросил Мосляк.
– Так вы же свои! – воскликнул мужчина.
– А если мы диверсанты? – наседал Мосляк.
