– Хорошо, – буркнул Крикун. – Кстати, в машине установлен мощный обогреватель и смонтирован отдельный воздуховод для отопления будки.
– Молодец! – с сарказмом похвалил его Берса. – А где миномет?
Крикун загадочно улыбнулся.
– Догадайся.
– Ты что, Якубович? – разозлился Берса. – Я не на «Поле чудес» приехал играть, а воевать!
Крикун присел и показал рукой под кузов.
– Тайник в раме, между колес, – сказал он.
– Боеприпасы? – допытывался Берса.
– Передняя стенка будки двойная, – доложил Крикун и выпрямился. – Мины уложены в два ряда.
– Так они со взрывателями? – ужаснулся Берса.
– Полость сделана из поролона. Так что тряска не страшна.
– При чем тут тряска? – спросил Берса. – Любой осколок или пуля превратят нас в шахидов.
– Думаю, до этого не дойдет, – успокоил его Крикун. – Ты когда собираешься опробовать?
– Прямо сейчас. Только задачу поставлю.
Через полчаса машину подбросило. Судя по звукам, кто-то не удержался на ногах и упал. Разразился руганью Мосляк. Вскрикнул и запричитал Речник. Из-за грохота слов разобрать было невозможно, но всем стало понятно, что он сильно ушибся. В будке было темно. Глаза людей слезились от выхлопных газов, а в горле першило. Машину снова тряхнуло. Миномет, установленный на растяжках, с лязгом подпрыгнул.
– Не сорвало бы, – прокричал Гниляк.
– Как дрова везет! – раздался голос Портоса.
– Меня скоро стошнит! – простонала Лиса.
– Привыкайте, – крикнул Берса.
– Может, матрацы на пол накидаем? – неожиданно спросил Речник. – Или скамейки какие сделаем?
– А как водитель на блокпостах сепарам объяснит, зачем это? – разозлился Берса. – Вот за передним краем посмотрим. К тому же мы в район пешком выдвигаемся.
Машина встала, и все полетели вперед.
– Так, – протянул Берса. – Кажется, приехали.
Раздались удары по кузову и голос водителя:
– Мы на месте!
– Действуем так, как будто выехали на позицию, – приказал Берса.
Послышалась возня, что-то скрипнуло, лязгнули запоры. Крышка люка с грохотом свалилась вниз, через прямоугольный проем хлынул свет. Берса на секунду закрыл глаза и вдруг понял, что за это время его команда понесла первые потери. У миномета, раскинув руки, лежал на спине Скрипко.
– Что он под крышкой делал?! – спросил Мосляк.
Люгер присел перед Скрипко, потрогал голову, размозженную крышкой, ударил по щеке ладошкой и посмотрел на Гниляка.
– Кажется, хана ему, – сказал он.
Лиса стояла на четвереньках, пунцовая от напряжения. Она открывала и закрывала рот, из которого то и дело вырывалась желтая струя рвотных масс.
Берса нехотя встал и скомандовал:
– Оттащите тело в сторону! Действуем как в боевой обстановке! Скрипко убит!
Люгер подхватил мертвеца под руки и выжидающе уставился на Речника.
– Чего? – захлопал глазами тот.
– Давай к стене перенесем!
Они кое-как перетащили тело к двери.
– Люгер, мину! – крикнул Гниляк.
Люгер бросился к передней стенке, однако споткнулся о трос, тянущийся от миномета, и со всего размаху рухнул на пол.
– Еще один, – констатировал Гниляк и поморщился.
Мосляк между тем открыл вторую половину люка.
Морщась и постанывая, Люгер встал и потянул вверх ручку заслонки. Из образовавшегося окошка выкатилась мина. Он подхватил ее на руки и развернулся к миномету.
Гниляк торопливо листал блокнот с расчетами, нашел нужную страницу, просиял лицом и посмотрел на Мосляка.
– Чего стоишь?!
Мосляк устремился к миномету.
Между тем Гниляк продолжал командовать:
– Прицел сто двадцать три. Шкала тысячных, уровень тридцать два двенадцать! Основное направление – левее ноль сорок пять. – Он выдержал паузу, дожидаясь, когда Мосляк подкрутит круг угломера для горизонтальной наводки и барабанчик для измерения углов точности.
Вот солдат, следя за пузырьком уровня, осторожно повернул на треть подъемный механизм, выпрямился и доложил:
– Готово!
Гниляк посмотрел на Люгера, стоящего с миной в руках, и скомандовал:
– Огонь!
Люгер шагнул к миномету и отправил в ствол мину, похожую на дыню.
Все произошло настолько быстро, что Берса не успел открыть рот и заткнуть уши. В следующий момент его голову будто сплющило между двумя вагонами, налетевшими друг на друга. Какое-то время он просто не существовал, а потом странным образом выплыл из звенящего тумана, сидя на полу. Из глаз текли слезы.
Задняя дверь была открыта. На снегу рядом с машиной корчился Речник. Его глаза походили на два бильярдных шара, а рот был открыт так, словно он сидел в кресле стоматолога.
«Не слабо оглушило», – подумал Берса, пытаясь встать.
Он предполагал, что выстрел из миномета в замкнутом пространстве будет громким, но и подумать не мог, что до такой степени.
Вахид двинулся по дорожке вслед за Усманом. Идти с телом Зелимхана на плече было нелегко. Кровь из раны и незаживших швов родственника вмиг пропитала куртку и штаны. Вахид то и дело смахивал с лица пот свободной рукой.
Они вышли к остаткам проходной. Ворот здесь давно не было. Въезд перекрывала труба, лежавшая на двух бетонных блоках. Охрана отсутствовала. Да она и не была нужна. Кто осмелится сунуться в город, кишащий фанатиками? Иракская армия особого сопротивления давно не оказывала.
После взятия Мосула огромное число солдат и офицеров было казнено вместе с мирными жителями, подвернувшимися под горячую руку. Хотя были и такие, кому не только оставляли жизнь, но и брали на службу. Вахид сам был свидетелем того, как в центральной мечети солдаты сдавали свои документы и получали карту боевика ИГИЛ.
– Далеко еще? – спросил Усман, когда они дошли до конца улицы.
Но Вахид не ответил ему. Он вглядывался в руины, пытался рассмотреть человека, укрывшегося там. Тело Зелимхана, лежавшее на плече, не позволяло увидеть, что происходит справа. Поэтому, когда сбоку раздался шорох, Вахиду пришлось развернуться всем телом.
В темноте щелкнул предохранитель, потом лязгнула затворная рама.
– Это я! – раздался голос Шамиля. – Опусти автомат.
Даже в темноте Вахид почувствовал, как Усман смотрит на него.
– Свой! – успокоил он. – Я звонил ему из палаты.
– Он быстро пришел, – заметил Усман.
– Здесь рядом.
– Кто это у тебя на плече? – Шамиль наконец-то приблизился настолько, что Вахид смог его разглядеть.
– Зелимхан. Надо его отнести на кладбище.
– Ты же сказал, что он пропал?
– Потом объясню, – пообещал Вахид и утер рукавом пот с лица. – Идем!
– Я, конечно, уважаю твои чувства, – проговорил Усман. – Только скоро рассвет, и нас хватятся.
– Кто? – спросил Вахид. – Не смеши меня. Раненые приходят и уходят, когда захотят. Никто не ведет никакого учета. У меня даже имени не спросили.
– Все равно, – не унимался Усман. – Мы убили охранника.
– А кто это видел? – Вахид уже пожалел, что взял этого нытика в помощники.
Никакой пользы от него не было.
– Хорошо. – Усман вздохнул. – Тогда показывайте, где здесь кладбище.
– Не знаю. Вынесем из города и предадим земле.
– Ты в своем уме? – возмутился Усман. – Там точно все перекрыто.
– Прорвемся! – заверил его Вахид.
– Как ты представляешь себе все это? – продолжал сомневаться Усман. – Что мы скажем, когда встретим на дороге боевиков? Они сразу поймут, что мы дезертиры.
– Пусть они думают, что нам сказать. Идите за мной.
Дорога изобиловала подбитыми танками и бронетранспортерами, из нутра которых несло жженой резиной и соляркой. Вахид несколько раз споткнулся об обломки кирпичей, угодил в небольшую воронку и едва не сломал себе шею.
– Давай я понесу, – предложил Шамиль.
– Когда надо будет, сам попрошу, – заверил его Вахид.
Когда они вышли на окраину города, стало заметно светлее, а со стороны пустыни потянуло прохладным ветерком.
– Стой! – раздался окрик на арабском.
– Вахид остановился.
– Свои!
– Кто такие?
Вахид разглядел пикап с пулеметом в кузове и человека, стоящего рядом с ним.
– Я плохо понимаю арабский язык! – ответил он заученной фразой. – Но знаю чеченский и английский.
– Ты чеченец? – спросил его тот же человек на родном языке.
Вахид облегченно вздохнул и воскликнул:
– Хвала Всевышнему! Тебе о чем-нибудь говорит имя Абдул аль-Валид?
– Валид? – удивленно протянул человек с автоматом. – Ты, я слышал, ранен.
– А ты кто? – спросил Вахид, вглядываясь в лицо, размытое предрассветными сумерками. – Назови свое имя.
– Руслан Масахадов.
– Если бы не пустыня, давно подумал бы, что я на родине, – проговорил Вахид. – Только что умер мой родственник. Нужно похоронить.
– Прими мои соболезнования! – Руслан прижал руку к груди.
