– Понятно, – невежливо перебил собеседника Ринат, – а двое остальных гостей? Нотариус Макензи? С ним вы когда-нибудь работали? Или, может, хотя бы переписывались?
– Никогда, – ответил Сердюк, – я о нем даже не слышал.
– Про румынского журналиста тоже не слышали?
– Нет. Тоже никогда не слышал. У меня есть конкретное задание. Скажите, когда мы сможем подписать ваши завещания?
– Когда хотите. Хоть завтра днем. Я думаю, что вы успеете все подготовить. Чтобы были два идентичных текста. Лучше даже три. Не только для Украины и Франции, но и для России, где я в настоящее время проживаю.
– Сделаем, – кивнул Сердюк, – только тогда нужно будет зарегистрироваться, передать ваши решения и копии ваших завещаний и в Россию тоже.
– Спасибо. Я заранее согласен на все ваши условия. Что еще я должен сделать?
– Больше ничего. Хотя думаю, что вам следует зарегистрироваться.
– Это я успею сделать через своего адвоката.
– Тогда все. – Сердюк поднялся. – Оформим и подпишем все наши документы завтра днем. Но, насколько я слышал, господин Леру готовит для нас еще новый пакет документов, который мы тоже будем рассматривать и подписывать.
– И с этим согласен. – Сегодня у Рината было хорошее настроение. Все можно закончить и больше ни о чем не думать.
– До свидания, – вежливо попрощался Сердюк.
Когда за ним захлопнулась дверь, Ринат снова уселся на стул. Значит, Сердюк и Шамплен приехали сюда с определенными задачами. Конечно, Глущенко не такой кретин, чтобы подставлять вместо себя нотариусов, которые обязаны зафиксировать особенности его отношений с Ринатом Шариповым. К тому же оба нотариуса знакомы друг с другом, хотя бы и заочно, уже много лет. Если один из них не тот, за кого себя выдает, то все подписанные на Антигуа документы просто теряют свое значение.
К тому же Шамплен прилетел сюда вместе с дочерью, о которой Сердюк тоже знает. Глущенко не любил детей, не мог их иметь и не стал бы привозить с собой какую-нибудь молодую девушку, выдавая ее за свою дочь. Тогда выходит, что Шамплен и Сердюк отпадают. И остаются местный нотариус Макензи и неизвестно откуда взявшийся румынский журналист Галэску. Одним из этих двоих может быть Глущенко, который лично решил проверить все на месте. Это на него как раз похоже. Он любит все проверять сам и никому не доверяет.
«Нас десять человек на этом острове, – вспомнил Ринат. – Как десять негритят у Агаты Кристи. Кажется, там тоже были две женщины? Нет, три. Точно, три женщины и семеро мужчин. И все в результате погибли. Неужели мы повторим этот печальный путь? Хотя здесь мы не отрезаны от остальных людей, в отеле работают несколько человек – хозяева, две уборщицы, кухарка, официант, сторож, одним словом, много людей. И рядом находится небольшое поселение, в котором живет несколько сотен человек. Не говоря уже о том, что у всех приехавших есть мобильные и спутниковые телефоны».
Он отправился одеваться. Чего ему бояться, если он приехал сюда сразу с двумя своими телохранителями? И хотя у них нет оружия, они достаточно крепкие парни, чтобы справиться с любым напавшим. Ринат взглянул на себя в зеркало. Галстук он, конечно, не наденет, здесь можно спускаться к ужину в обычном костюме и необязательно носить смокинг с бабочкой.
Ринат позвонил Анзору и дождался, когда тот зайдет за ним в номер. Так вместе они и спустились к ужину. За столом уже сидела молодая особа с вытянутым лицом, печальными глазами и немного длинноватым носом. У нее были большие характерные уши, прижатые к голове. Она была похожа на своего отца – Пьера Шамплена. У него были такие же прижатые к голове большие уши и немного вытянутый нос. Шамплен оказался довольно высоким мужчиной. Но рукопожатие у него было вялое, рука только касалась руки собеседника. А голос был тихий и спокойный, почти мелодичный.
– Добрый вечер, мсье, – по-русски он говорил с характерным французским акцентом, – рад, что могу с вами лично познакомиться. Адвокат Леклерк много рассказывал мне о вас.
– Да, мы с ним знакомы, – кивнул Ринат. – А где вы так хорошо научились русскому языку?
– У меня бабушка была русская княгиня, – улыбнулся Шамплен, – поэтому я знаю русский язык. Разве вам об этом не говорили? И мсье Леклерк, и мсье Сердюк об этом знают. И ваш адвокат тоже знает. Вот как раз и он.
Иосиф Борисович спустился к столу с непривычно озабоченным лицом. У него сильно болела голова после всех этих перелетов. Тамара уселась рядом. Она надела белое, открытое со спины платье и выглядела самой довольной и отдохнувшей в этой компании.
– Вы знакомы? – спросил Ринат, обращаясь к Плавнику и показывая на французского нотариуса.
– Да, – кивнул Плавник, – мы несколько раз общались. Мсье Шамплен неплохо знает русский язык, у него бабушка русская княгиня.
– Я об этом уже слышал, – сказал Шарипов.
Тудор Галэску спустился чуть позже остальных. Он коротко поздоровался и уселся рядом с Павлом. Ринат подумал, что этот румын более других подходит под описание его дяди. Глаза изменились, лицо поменялось, привычки, повадки. Но рукопожатие достаточно энергичное, вес, рост, все подходит. Даже возраст. Галэску выглядит на сорок – сорок пять, но после пластической операции Глущенко вполне мог помолодеть.
Ринат подозрительно смотрел в сторону румынского журналиста, когда в зал ресторана вошел последний гость. Это был Жозеф Макензи. Он громко разговаривал с хозяйкой отеля, прежде чем войти в ресторан. Ринат обернулся, чтобы получше рассмотреть гостя, у которого был глубокий, запоминающийся голос. И замер… На пороге стоял негр. Описание почти подходило под Глущенко. Честолюбивый, умный, умеющий думать, высокий, но не атлетического телосложения, достаточно выдержанный и спокойный. Но поверить в то, что Глущенко мог согласиться на подобную операцию, переделав себя в негра, было выше его сил. Макензи усмехнулся, проходя к столу.
– Добрый вечер, господа, – почти радостно сказал Жозеф Макензи, – надеюсь, что я не очень опоздал.
– Вы обычно не опаздываете, мистер Макензи, – заявил Сердюк, – что с вами произошло?
– Ничего. Позвонили из дома, и мне пришлось задержаться. Итак, господа, я вижу, что сегодня днем к нам присоединилась еще целая команда во главе с мистером Шариповым, которого мы все с таким нетерпением ждали.
– Вы тоже ждали? – не выдержал Ринат.
– Конечно, ждали, – спокойно кивнул Макензи, – любые сделки, которые будут совершены на этом острове, нуждаются в моей регистрации и в моем одобрении. Пока мы на Антигуа, здесь действуют наши законы.
– Не сомневаюсь, что вы правы, – кивнул Шарипов.
Он пристально смотрел на нотариуса, пытаясь угадать, какие черты могли сохраниться у этого темнокожего, если даже допустить абсолютно безумную мысль, что темнокожий Макензи на самом деле был скрывающимся от правосудия бывшим украинским олигархом Владимиром Глущенко.
Все десять гостей теперь были в сборе. Пожилой официант ходил между гостями, стараясь выполнить пожелание каждого.
– Завтра у нас сложный день, – напомнил Шамплен, – нам нужно оформить много документов. Я верно говорю?
– Все верно, – кивнул Сердюк, – у нас уже все готово. Но нет мистера Леру.
– Я не понимаю по-русски, – напомнил Макензи, – у вас есть переводчик на английский?
– Да, – кивнула Тамара. Она перевела, что именно сказали Шамплен и Сердюк, на английский язык.
– Он завтра приедет, – ответил Макензи, – я с ним сегодня разговаривал.
– Я думаю, будет правильно, если мы дождемся господина Леру и будем вместе с ним решать все наши вопросы, – вставил Плавник.
Тамара повторила его слова на английском, чтобы их понял Макензи. Тот согласно кивнул. Румынский журналист безучастно ужинал, не вмешиваясь в разговоры трех нотариусов. Ринат напряженно следил за его поведением. Галэску, конечно, знал английский язык, коли приехал сюда без переводчика, чтобы собирать нужный ему материал. Возможно, он понимал и русский. Среди румын было много людей, достаточно сносно говоривших по-русски. Но внешне Галэску этого не показывал. Неужели это сам Глущенко? Он так изменился, что его невозможно узнать. Но Плавник и Тамара знали его гораздо раньше, чем Ринат, который виделся с ним только один раз. Они должны были узнать в этом румынском журналисте самого Глущенко.
– Вы понимаете по-русски? – не выдержав, спросил Ринат, обращаясь к румыну.
– Не очень хорошо, – признался тот, – но я жил некоторое время на границе с Молдавией, а там все понимают русский язык.
– А французский? – спросил его Шамплен.
– Я хорошо говорю по-французски, – улыбнулся Галэску, сказав эту фразу на французском, – и еще знаю английский и итальянский.
– Значит, вы у нас полиглот, – восторженно заметила Тамара. – А какой материал вы здесь собираете?
– Для своей книги. Этнография народов Карибского моря, – пояснил Галэску.
