Рухнув за невысокий трухлявый пень, Рихард Рудчик выставил плечевой упор своего автомата, но, прежде чем открыть огонь, приказал радисту:
— Сигнал бедствия в эфир и наши координаты…
Командир батальона французского миротворческого контингента подполковник Клод Жонтье пребывал в самом худшем настроении за все время командировки на Балканы.
Через трое суток подполковнику следовало сдать дела своему преемнику и со спокойной совестью отправляться домой в отпуск. Чемоданы уже были упакованы, и жена сообщила, что приобрела путевки на месячный круиз по странам Скандинавии. Дети были в восторге от такого подарка на летние каникулы, но человек предполагает, а жизнь располагает. Сегодня утром пришло экстренное сообщение из Франции. Новый командир батальона крепко разбился в автокатастрофе под Сан-Тропе, и теперь пройдет месяц, а то и полтора, пока ему найдут замену.
Жонтье негодовал, все его планы летели черту под хвост, хотелось рвать и метать, устроить «гибель Помпеи» или «разрушение Вавилонской башни». В крайнем случае организовать строевой смотр для солдат своего батальона. Решая, с чего начать, Клод сидел в своем кабинете, выкладывая узор из спичек на своем рабочем столе. За этим занятием его и застал посыльный из штаба.
— Господин подполковник, — фальцетом выкрикнул молодой долговязый негр в ладно подогнанной камуфлированной форме. — Срочное сообщение: в пятнадцати милях от нашей базы атакован немецкий механизированный патруль. Он понес серьезные потери, просит помощи.
— А, швабы, — проворчал Клод, ко всем его неприятностям еще и задуманный рисунок никак не получался. Немцев подполковник не любил, его семья участвовала во всех войнах против них. В Первую мировую войну погиб родной брат прадеда, а во Вторую — род Жонтье не досчитался пятерых мужчин и одной женщины. Родная сестра отца Клода Жонтье попала под бомбежку «Люфтваффе». Все это произошло давным-давно, следовало уже позабыть эти мелкие, как считают политики, обиды. Но… впрочем, голос крови сейчас не звал к отмщению, у подполковника появился другой интерес.
— Живо ко мне капитанов Роваш и Лувье, — смешав на столе спички, приказал командир батальона.
Офицеры появились через две минуты — высокий смуглолицый Роваш, командир стрелковой роты, прозванный за цвет кожи Марокканцем, и невысокий атлет Лувье, командир батареи колесных артиллерийских бронемашин «Сагэ-1».
— Жан, твоя батарея направляется на помощь бошам, — коротко поставил артиллеристу задачу подполковник Жонтье. — Я иду с вами, — потом Клод перевел взгляд на Роваша и добавил: — Твоя рота, Марокканец, идет следом. Захватите побольше мешков для трупов, думаю, сегодня будет много работы.
Шесть трехосных бронемашин «Сагэ-1», вооруженных длинноствольными девяностомиллиметровыми пушками, на скорости восемьдесят километров в час стремительно покинули расположение французской военной базы. За двадцать минут они преодолели двенадцать миль. Выехав на небольшую ровную площадку, все шесть машин выстроились в шеренгу. Бой, кипящий в пяти километрах, был перед ними как на ладони.
— Радист, свяжись со швабами, — приказал подполковник Жонтье…
Несмотря на почти равные силы, косовары, уничтожив три БТР и одну боевую машину десанта, захватили инициативу в свои руки и теперь все больше и больше давили на немецких десантников, обрушивая на них шквал огня. Сепаратисты уже давно могли прорвать кольцо окружения и уйти в сторону албанской границы, но Али Бекович не собирался уходить в Албанию, он хотел остаться в Косове, и на это у него были свои причины…
Рихард Рудчик, отстреляв очередной магазин, быстро сменил его и, передернув затвор, прицелился, но его за плечо тронул радист.
— Герр капитан, к нам на помощь подошли французы. Просят указать осветительной ракетой расположение сепаратистов.
Не говоря ни слова, Рудчик вытащил из подсумка ракетницу и выстрелил, в небо с шипением взвился красный шар. Описав дугу, огненный комок стал падать на лесополосу.
Ракета еще не погасла, когда среди деревьев взметнулся к небу первый фонтан земли от пристрелочного выстрела. Затем еще один и еще один. Плотность огня сепаратистов мгновенно ослабла.
«Молодцы, лягушатники, отличная работа», — похвалил союзников немецкий десантник, и тут батарея «Сагэ-1» заработала во всю мощь.
За четверть часа шесть артиллерийских установок выпустили по небольшому пятачку больше двухсот снарядов, превратив лесополосу в выгоревший лунный пейзаж.
Когда артиллерийская канонада прекратилась, в ушах немецких десантников стоял звон, а воздух был наполнен кислым запахом сгоревшей взрывчатки.
— Примкнуть штыки, зачистить территорию, — немного придя в себя, приказал Рихард Рудчик. Встав в полный рост, первым нацепил на ствол своего автомата штык-нож. Держа оружие на изготовку, ринулся в направлении дымящихся воронок…
Глава 5
На чужой территории
Как всегда гладко выбритый и элегантно одетый, военный атташе стремительно направлялся в кабинет посла.
Срочный вызов к главе дипломатической миссии совпал с сообщением, пришедшим на мобильный телефон атташе:
«„Георгий Жуков“ вышел из дельты Дуная в Черное море и направляется в Новороссийск».
Мысли военного атташе о бочках с машинным маслом «Эльф», которое через несколько дней будет доставлено в Новороссийск, переплетались с другими мыслями. Уже было известно о гибели тринадцати и ранении восьми германских десантников в бою с косовскими сепаратистами. Руководство НАТО всеми силами старалось затушевать этот инцидент, выдавая гибель в бою столь большой группы военных из миротворческих сил за несчастный случай, вернее, дорожно-транспортную аварию.
В этом конкретном случае мнения атташе и руководства в Москве полярно разделились. Первый настаивал на том, что эту информацию необходимо слить свободной прессе, и пусть сытые германские бюргеры напрягут свои мозги, размышляя над тем, за что гибнут их солдаты. И следует ли вообще защищать жиреющих на торговле наркотиками сепаратистов. Вторые не то чтобы были не согласны с доводами атташе, но добро на подобную операцию не дали. Нынешний вызов к послу также ничего хорошего не обещал.
В последние месяцы, и так далекие от идеальных, отношения между двумя дипломатами совсем стали взрывоопасными. Они старались как можно реже видеться, и вдруг такой пассаж, посол вызывает лично.
— Вас ждут, — натянуто улыбнулась сидящая в приемной секретарша посла.
— Разрешите войти? — отворив дверь, спросил атташе.
— Да, да, входите, — сидя за столом и разбирая рабочие бумаги, кивнул посол. — Садитесь.
Когда военный атташе сел с противоположной стороны стола, глава дипломатической миссии России наконец соизволил оторваться от чтения, снял очки и, близоруко прищурившись, ровным тоном произнес:
— Сегодня утром получена депеша из Госдепа США.
Внешне оставаясь невозмутимым, внутренне атташе напрягся — названный послом департамент был серьезной конторой и на мелочи не разменивался. Госдеп мог запросто зарядить высылку дипломатов из страны или состряпать какую-либо ноту в Москву. Но все это, как правило, происходит, когда затрагиваются двухсторонние отношения США и какой-нибудь другой державы, но вот чтобы Госдеп обращался напрямую к послу России в Югославии, это была какая-то новая форма международных отношений.
— И чего они хотят?
— В связи с похищением крылатых ракет Госдепартамент просит оставить в следственной группе нашего представителя в качестве консультанта.
— Что за бред? — возмутился военный атташе. — Эти вопросы решаются через Москву. Тем более, как может представитель МИДа быть консультантом в расследовании. Он ведь не милиционер.
Посол терпеливо, с мученическим выражением на лице дожидался, пока младший коллега выговорится. При этом в его глазах был заметен блеск явного превосходства.
— Они и в Москву послали подробный отчет, а я, после того как прочел депешу, связался с министром, и он этот вопрос оставил на мое усмотрение. Потом я связался с послом США, который также был в курсе дела, и сообщил ему, что ничего не имею против использования нашего человека в нужном им качестве.
Услышав такое, военный атташе едва не задохнулся от ярости, но сдержался и как можно мягче спросил:
— Как я понял, вы этот вопрос разрешили самостоятельно и, по-моему, блестяще. Но возникает другой вопрос: для чего вы вызвали меня?
— Я подумал, что вы должны об этом знать, — величественно произнес посол, снова водружая очки на нос. — Как мне показалось, этот Крутов ваш человек…
«Старый пердун, мокрица, американский жополиз», — возвращаясь в свой кабинет, на чем стоит свет ругал посла военный атташе. Самодовольная физиономия упорно стояла перед его глазами, он хорошо понимал, почему все было так устроено. Таким оригинальным способом посол показывал своему подчиненному, что главный он и его абсолютно не интересует, в какие игры тут играет военная разведка.
