Он сделал еще шаг. Пора. Я рванулся вперед и только тут заметил, что позвякивал он вовсе не ключами. В руке у него была зажата цепь, и он хлестнул ей наотмашь, как только я показался. На какое-то мгновение я оступился, и это меня спасло — сверкнув дугой, шипастая гирька на конце по касательной задела плечо, вырвав клок из дубленки. В следующее мгновение я врезался ему головой в живот. Мы покатились, сцепившись, по полу. Светлоглазый не мог раскручивать цепь, но и мне не удавалось как следует его достать. В какой-то момент он ткнул мне растопыренными пальцами в глаза, я отпрянул, и тут же почувствовал сильный удар в подбородок. На мгновение выпустил его, этого оказалось достаточно, чтобы противник привстал на одно колено, и цепь снова засвистела в воздухе. Он наносил круговые удары, и гирька высекала искры, встречая на своем пути металлические детали оборудования.
Меня охватила паника. Я никак не мог к нему подобраться без риска быть рассеченным этим смертоносным оружием мотоциклистов, в то же время он постепенно загонял меня в угол. Еще немного — и у меня уже не будет места, чтобы уворачиваться…
Вот уже цепь пропела так близко от виска, что я почувствовал, как зашевелились волосы. Рванулся в другую сторону и тут же заметил, как он, сделав рукой восьмерку, направил гирьку прямо мне в лоб.
Казалось, я уже ощутил взрыв раскалываемого черепа, когда вдруг цепь резко натянулась, замерев в полуметре от моей головы. Конец ее зацепился, замотавшись вокруг проходившей поверху трубы. Светлоглазый рванул ее на себя, пытаясь высвободить… И в этот же момент я нанес ему два коротких удара в подбородок. Оба они легли в одну точку.
Он взревел от боли, выпустил цепь, защищая руками голову. Но было уже поздно, так как мое колено со всей силы врезалось ему в пах. Он согнулся, и это позволило мне схватить его за воротник и ударить два раза головой о стену. Он сразу обмяк, оглушенный.
Я освободил цепь, свисавшую сверху. Я подумал о том, что они сделали со Снегурочкой. Мне очень хотелось обмотать эту цепь вокруг его горла и дернуть, пока не хрустнут позвонки.
Но мгновением позже я понял, что не смогу хладнокровно убить человека. Если бы чуть раньше, когда он дрался, когда он сам хотел убить меня…
Я отшвырнул цепь в сторону. Наклонился над ним. Светлоглазый еще не пришел в себя. Обыскал карманы. Наручники. Наверное, те самые, что они надевали на меня. Неожиданно мне в голову пришла идея. Я чуть не рассмеялся, так мне она понравилась.
Пришлось немного потрудиться, вытаскивая бесчувственное тело громилы на улицу. А когда все было закончено, полюбовался содеянным и снова чуть не покатился со смеху.
Я уже спустился в бомбоубежище, и закрыл за собой люк, когда услышал полный ужаса и тоски крик. Не знаю, сколько времени вопил светлоглазый. Я стал пробираться дальше по бомбоубежищу, и бетонные стены заглушили звук.
Еще бы ему не кричать, когда он пришел в себя и обнаружил, что прикован собственными наручниками к окаменевшему на морозе трупу.
* * *
В подвал главного корпуса я добрался без приключений.
Видимо, ход через бомбоубежище на самом деле был тайным, и посторонних держали от него подальше. Не удивлюсь, если милиции и омоновцам тоже забыли сообщить про это солидное подземное сооружение.
Теперь оставалось самое трудное — где-то спрятаться и дождаться, когда обстановка слегка остынет. В бомбоубежище и подвале никого, кроме меня не было. Это-то и не устраивало. Рано или поздно сюда может кто-нибудь заглянуть. Нет. Прятаться надо там, где, в случае обнаружения, твое присутствие никого не удивит.
Значит, надо пробраться на верхние этажи. Когда началась перестрелка, в пансионате было полно посетителей. Непохоже, что они успели разъехаться. Если так, может, удастся сойти за одного из постояльцев?
Из подвала я попал в административное крыло. Ни души. Двери кабинетов. Одна из них распахнута. Массивный сейф, письменный стол, на полу — перевернутый стул. Кто-то сбил впопыхах. Я замер, втянув ноздрями воздух. Едва уловимый запах духов. Странно, знакомый запах, он связан с чем-то приятным. Впрочем, сейчас не время вспоминать. Я пошел дальше.
Вскоре я добрался до лестницы. Где-то через два пролета я столкнулся с мужчиной в смешном клетчатом пиджаке.
— Вы снизу? — спросил он. — Бар еще работает?
— Как всегда, — ответил я, стараясь выглядеть равнодушным.
— Как всегда, — проворчал мужчина. — В кои века выберешься отдохнуть, а тут такой бедлам. Вас тоже допрашивали и обыскивали? Знаете, тут сейчас всех допрашивают и обыскивают. Ищут какого-то человека, который участвовал в перестрелке, но сбежал. Знаете, если они его найдут, то поручусь, что просто пристрелят, не разбираясь, виноват он или нет. Потому что погибло несколько охранников и сотрудник милиции. Они просто озверели и жаждут крови.
— Не позавидуешь этому беглецу, — я кивнул.
— Вот-вот, — он махнул рукой, — я бы на его месте спрятался в каком-нибудь номере и подождал, пока они уедут. Я думаю, к утру они наверняка уедут. А тут полно пустых номеров. Скажем, тридцать четвертый. — и он стал спускаться.
Внизу он с кем-то поздоровался и опять стал жаловаться, что ему испортили выходной. Подойдя к перилам, я посмотрел в пролет… И почувствовал, как лицо дервенеет. Мужик в клетчатом пиджаке жаловался наряду омоновцев. В конце концов один из них довольно невежливо оттолкнул его и они стали подниматься дальше.
Я был на третьем этаже. Тридцать четвертый номер. Толкнул дверь. Она открылась, и я проскользнул внутрь.
Номер вовсе не пустовал. Я выругал клетчатого последними словами. Было слышно, как в ванной комнате из душа льется вода. Там кто-то плескался вовсю. За дверью были слышны шаги омоновцев. Нащупал ключи, торчавшие в замочной скважине, повернул замок. Приник ухом к двери.
Через мгновение я услышал, как в дверь постучали.
Если владелец номера услышит и выйдет из ванны… Я обернулся, судорожно придумывая, куда бы спрятаться. Окно прикрывала штора — от пола до потолка. Что ж, подойдет.
В дверь снова постучали.
В ванной продолжали принимать водные процедуры.
Я услышал, как ручку двери подергали. Хорошо, что успел запереть. Потом все стихло. Я подождал немного, чтобы наряд отошел подальше, и уже собирался покинуть убежище за шторой, как вдруг понял — в номере совсем тихо. То есть вода перестала литься…
И сразу же щелкнула задвижка в ванной комнате. Я замер. В комнату вошла женщина. Я представил, как она будет визжать, если я сейчас появлюсь.
Сквозь занавеску мне не видно было ее лица. Я только заметил, что она была закутана в полотенце. Пока я соображал, что делать, женщина проверила, закрыта ли дверь, а потом юркнула под одеяло. Я решил — подожду, пока уснет…
Минут десять я ждал в темноте, надеясь, что услышу ровное дыхание спящего человека. И…
Я не услышал, как она подкралась. Я даже не заметил, как она встала с кровати. Наверное, эта женщина была из породы кошек.
Только вдруг штора отдернулась, я увидел ее лицо, полные ужаса глаза и зажатые в кулаке маленькие ножницы…
В следующее мгновение женщина упала мне на руки. Она была в обмороке.
* * *
Я отнес ее на кровать и зажег настольную лампу, которая стояла на тумбочке. Посмотрел на нее…
В этот миг я поверил, что существует судьба в виде мужика в клетчатом пиджаке. Я оказался в номере у Кати.
Я пропустил момент, когда она очнулась. Только увидел широко раскрытые глаза, смотрящие на меня.
— Не пугайтесь, — сказал я. — Вы меня узнаете?
Получилось довольно неуклюже. Но и она ответила не лучше:
— Что вы делаете у меня в номере?
— Мне нужно спрятаться. Меня ищут омоновцы.
— Я так и знала, что вы преступник, — ее чуть раскосые глаза смотрели насмешливо.
— Нет. Надеюсь, что поверите. Я вполне безобидный тип.
— Почему же вы тогда прячетесь? — спросила она.
— Похоже, они сначала свернут мне шею не разобравшись, — я криво улыбнулся.
— И вы хотите, чтобы я вытолкала на улицу человека, которому грозит такая неприятность?
Похоже, эта женщина непредсказуема.
— Тогда я бы переждал здесь некоторое время…
— Оставайтесь. Тут все равно такой холод, что мне не уснуть. Только…
— Да?
— Не могли бы вы отвернуться, пока я оденусь?
Встал лицом к окну. Надеюсь, она поверила, что я безобидный, а вовсе не решила выкинуть какую-нибудь штуку.
— Все, — раздался за спиной голос. — можете расслабиться.
Она сидела, поджав под себя ноги, на кровати и выглядела потрясающе.
Я уже собирался устроиться в кресле напротив, когда заметил холодильник. Машинально подошел и открыл дверцу. Там стояла только бутылка бренди и какая-то минеральная вода.
— В холодильник здесь всегда ставят напитки. Это входит в стоимость номера, — услышал я голос за спиной.
