– А это четыре объекта, которые движутся в сторону границы и никак не смогут пройти мимо машины, не заметив ее. И находятся, кстати, уже совсем недалеко. Не более ста метров. Через пятьдесят метров выйдут из леска и сразу увидят машину. Будут иметь возможность подобраться к ней почти вплотную.
– Не сразу увидят, – обеспокоенно уточнил капитан Гергиев. – Карта старая. Там посредине самосевом елки выросли, мыском. Метров на пятьдесят в длину, метров на сорок в ширину. Они закроют обзор. Но елки не высокие, не больше двух метров. Машина стоит по уровню немного выше. Если среди неизвестных есть высокие, хотя бы под метр восемьдесят ростом, могут и увидеть. Надо что-то предпринимать...
– Сократ, я – Жеглов, – вступил в разговор старший лейтенант Шарапов. – О чем речь? Я пока никого не вижу...
– Они в лесу. Высылаю подмогу, будь готов!.. Прялка, Четверг, посмотрели сюда и погнали...
Шагнув ближе, Веретенников, снимающий на ходу чехол с прицела своего винтореза, и Субботин, передергивающий непривычную рукоятку взведения затвора пистолета-пулемета<$FЗатвор «ПП-2000» выведен из корпуса над стволом, а в его передней части расположена сдвигающаяся влево или вправо рукоятка взведения затвора.>, проследили, как палец подполковника прогулялся по карте на экране. И ничего не спросили.
Через несколько секунд Муравьев оглянулся, ожидая вопросов, но двух старших лейтенантов не обнаружил: те бесшумно скрылись за ближайшими разлапистыми деревьями. Монитор ноутбука показывал их в виде светящихся точек, быстро перемещающихся в нужном направлении. Они не пошли вместе, а сразу разделились, чтобы охватить группу противника с двух сторон.
– А вдруг это кто-то из наших? – в последний момент хватился капитан Гергиев. – Надо как-то предупредить, чтобы разобрались... С той стороны бандиты идти не должны. Там только поселок и российская РЛС стоят, больше никого.
– Я – Сократ. Прялка, ты старший. Наш друг Саукыдзэ просит разобраться, вдруг это кто-то из местных. Или вообще солдаты с РЛС по девкам двинули. Если будет возможность разобраться, разберитесь.
– Я – Прялка. Разберемся.
Сакратов снова повернулся к монитору, чтобы видеть происходящее. Спецназовцы передвигались быстро, особенно Субботин, которому предстояло сделать самый большой полукруг, и должны были выйти на противника почти одновременно с тем, как те заметят машину. Это Максима Васильевича не устраивало.
– Прялка, создавай запас времени. Чуть-чуть добавь...
Обращение, как обычно, шло к старшему группы, но одновременно касалось и Субботина. По крайней мере, как показал монитор, среагировали оба, хотя ответил один Веретенников:
– Я – Прялка. Понял.
– Косец, чего ждешь? Патруль прошел. Больше у границы никого... Бери Свечу, берите оборудование, и – вперед. Мы проследим.
Вопреки обычной своей манере, майор Литовченко ничего не ответил. Просто кивнул капитану Агареву, тот кивнул в ответ, и оба офицера двинулись через границу...
* * *
Старший лейтенант Веретенников передвигался медленнее своего напарника, но вовсе не потому, что был хуже подготовлен физически. «Функционалка» не может подводить офицера спецназа, иначе ему вообще в спецназе делать нечего. Просто Веретенников несколько раз замедлял бег, чтобы приложить к глазу окуляр прицела, снабженного тепловизором. Тепловизор и отличается от обычного оптического прицела тем, что позволяет видеть цель даже сквозь ветви деревьев и листву. Поскольку бежать пришлось через ельник, еловые лапы, прикрывая снайпера, не могли одновременно служить прикрытием и для неизвестного пока противника. Но пока противника видно не было, поскольку неровности почвы позволяли тому скрываться от посторонних взоров.
После каждой остановки Веретенникову приходилось добавлять темп, чтобы наверстать упущенное время. Во время одной из задержек тепловизор прицела все же нашел то, что искал. Правда, не полностью. Над уровнем просматриваемого склона стало заметно слабое свечение, похожее на ауру – четыре легких полукруга. Но Веретенников хорошо знал, что это такое. Тепло всегда идет снизу вверх. Люди еще скрыты склоном, но тепло от их тел поднимается над линией видимости. Старший лейтенант свернул чуть в сторону, чтобы взобраться выше. На новой позиции опять остановился и приложил окуляр к глазу.
Теперь уже стали видны головы и плечи четверых человек, идущих парами друг за другом. Инфракрасное видение тепловизора не давало возможности подробно рассмотреть, что они собой представляют, но у троих были за плечом автоматы Калашникова, а у одного, судя по очертаниям, – американская автоматическая винтовка «М-16». Нужно было посоветоваться.
– Сократ, я – Прялка. В прицел сквозь ветви вижу частично четверых. У троих «калаши», у одного «М-16». Есть у местных такое вооружение?
– Я – Сократ, – ответил Максим Васильевич через десять секунд, потребовавшихся ему для вопроса осетинскому капитану. – Местные силы самообороны вооружены в основном «АКСУ», есть в наличии «АК-74» и «АК-47»... Американских винтовок, насколько знает Саукыдзэ, не имеется. Разве что трофейная у кого-то с «трех восьмерок» завалялась. Но воевать все предпочитают, естественно, «калашами». У грузин же «М-16» частое явление. Но не торопись с выводами. Им осталось метров тридцать до места, откуда машину видно. Реагируй на то, как поведут себя... Четверг, что у тебя? Ты подошел, вижу, вплотную...
– Я – Четверг. Сократ, я их не вижу. Здесь лес густой, но просвет рядом. Выхожу на опушку. Выйду сбоку и от четверки, и от машины...
– Сильно не сближайся. Они от твоей опушки в двадцати метрах. Осторожно! Как действовать в случае обострения ситуации – учить не буду.
– Понял. Так и поступлю. – Манерой разговаривать Субботин походил на Литовченко. Может быть, даже слегка подражал.
– Я – Сократ. Жеглов, доложи обстановку.
– Я – Жеглов. Залегли с водителем в стороне от машины. Под прикрытием камней и ельника. Пока никого не видим.
– Готовься к встрече. Опасения слышал? Пусть водитель попробует определить, грузины это или осетины. И забери у него автомат. Нам лучше не шуметь у границы, когда на той стороне работает наша пара. Это ко всем относится.
– Они вышли... Водитель говорит, это грузинские коммандос... Автомат не отдает. Стрелять хочет.
– Дай в лоб, – посоветовал майор Литовченко.
– Уже дал. Обиделся парень. Волком смотрит.
– Что там коммандос?
– Я – Четверг. Вышел к опушке. Вижу их. Крепкие ребята. Один вообще слоноподобный. Машину увидели. Спрятались за елками, рассматривают.
– Я – Прялка. Занял удобную верхнюю позицию. Все они передо мной, как на шахматной доске. Совещаются. Двинулись с осторожностью. Хотят, видимо, захватить машину. Один отстал... Так... Трубку вытащил... Что-то своим сказал. Они ждут.
– Не давай ему позвонить. Все оружие с глушителями – огонь на уничтожение. И не позволить вести ответную стрельбу.
Пауза длилась шесть-семь секунд, необходимых для прицеливания. Потом наушники «подснежников» донесли приглушенную автоматную стрельбу. Дистанция позволяла стрелять прицельно. Выстрелов винтореза, имеющего усиленный глушитель, за двумя очередями слышно не было.
– Сократ, все кончено, – доложил Веретенников.
Максим Васильевич глянул на монитор ноутбука. Четыре точки все еще светились, как живые. Но подполковник знал, что спутник работает на тепло тела. А тела остывают не сразу.
– Перенесите их к машине. Саукыдзэ говорит, что тела коммандос необходимо сдать в ближайшую комендатуру. Это будет доказательством продолжающихся агрессивных действий Грузии. Для них это важно.
– Сделаем.
– Сократ, я – Косец. Нашли кабель. Прибор показывает, что он под нами.
– Поздравляю. Вижу тебя, но ты сильно похудел – до маленькой точки.
– Поздравлять, командир, не с чем. Я к тебе с упреком. Плохо ты личный состав воспитываешь. Я, старший по званию, копать начинаю, а какой-то капитан в свои приборы смотрит и браться за лопатку не собирается.
– Старшему по званию нужно было вовремя науки изучать, тогда местами с капитаном поменялся бы, – ответил Сакратов. – Работайте и не мешайте нам тишиной наслаждаться. Доклады только по существу.
* * *
«Виброзвонок» трубки Сакратова напомнил ему, что мир состоит не из одной тишины, которой он потребовал от майора Литовченко. Максим Васильевич вытащил трубку и посмотрел на номер. Звонил Шерстобитов, не успевший, видимо, еще уехать.
– Да, Михаил Федорович, слушаю вас...
– Как у вас дела там, Максим Васильевич? – Голос Шерстобитова звучал приглушенно и не слишком радостно, будто бы он опасался, что Сакратов с поставленной сложной задачей не справится.
– Работаем. Нашли кабель. Сейчас копаем, чтобы подключиться к системе связи.
– Всей группой там?
– Нет. Только двое. Остальные подстраховывают с разных сторон.
– А у меня неприятности, Максим Васильевич.
