— Тогда тебе как раз не следует налегать на спиртное, — посоветовала девушка.
Кулагин только улыбнулся. Несмотря на то что, как правило, он слыл человеком наблюдательным, сегодня многое ускользало от его внимания. Например, он совсем не замечал того факта, что Лиза, в отличие от него, к вину даже не притрагивается. Еще три дня назад у девушки появились некоторые сомнения и подозрения, в связи с которыми завтра после обеда она записалась на прием в женскую консультацию. Говорить Леониду об изменениях функциональности своего организма она пока не хотела. А вдруг это окажется ложной тревогой? Зачем вселять в него преждевременные надежды? Лиза знала, как Кулагин хочет иметь ребенка. В последнее время они все чаще и чаще заговаривали о свадьбе, но дойти до загса времени никак не хватало. То одно мешало, то другое. Однако Лиза была твердо уверена, что они движутся к полноценной семейной жизни.
— Я вчера пытался написать стихи, — сказал Кулагин после недолгой паузы.
— Ты? Стихи? — Лиза с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. По ее твердому убеждению выходило, что Леонид и поэзия — две несовместимые вещи. Но обижать его высокие чувства не хотелось. — И о чем же они?
— О тебе, — просто ответил он. — То есть это должны были быть стихи о тебе, о наших отношениях, о том, как я счастлив рядом с тобой. Но… Пока у меня ничего не получилось. Наброски…
— Главное, не оставлять попыток, Леня, — серьезно сказала девушка. — Если тебе это необходимо, не отчаивайся и продолжай в том же духе. Честно говоря, мне не терпится увидеть твои творения…
— Ну скажешь тоже, творения! Так, жалкие потуги. — Кулагин скромно потупился. Разговор о стихах нужен ему был сейчас только для того, чтобы мысленно отвлечься от текущих проблем. — Но я клятвенно заверяю тебя, что, как только что-нибудь получится, ты увидишь их первой.
— Я польщена.
Им принесли еще несколько заказанных блюд. Официантка поставила их на стол, но отойти не успела. Кулагин взял ее за руку.
— Ириша, я хотел бы видеть хозяина заведения, — сказал он.
В глазах девушки появилось беспокойство.
— Что-то не так, Леонид Александрович? У вас претензии по обслуживанию?
— Нет-нет, — с улыбкой на губах успокоил ее Кулагин. — Все нормально, Ира. Никаких претензий у меня нет. Я просто хочу поговорить с Эдуардом Михайловичем. По личному вопросу. Если он здесь, то пусть подойдет на секундочку.
Официантка стремительно побежала выполнять распоряжение клиента. Каждый сотрудник «Романтика» знал, в каких отношениях состояли владелец ресторана Эдуард Вычко и криминальный авторитет города Леня Кулагин. Фактически получалось, что Вычко подчинялся Кулагину. И если Леонид выразил желание пообщаться с Эдуардом Михайловичем, никто не сомневался в том, что последний немедленно прибежит к его столику на задних лапках.
— Что случилось, Леня? — спросила Лиза. — О чем ты хочешь с ним говорить?
— Да ничего особенного. — Кулагин потянулся к пачке сигарет. — Рабочий момент, Лизок. Я через недельку собираю ребят в этом ресторане. На производственный совет, так сказать. Хочу зарезервировать банкетный зал.
— Вы называете это сходкой? Верно? — проявила сообразительность и свое знание криминальной терминологии Лиза. — Как видишь, я тоже в таких вещах уже разбираюсь…
— Лучше бы ты не разбиралась, солнышко, — Кулагин слегка нахмурился. — Во-первых, не стоит забивать всяким ненужным мусором столь прекрасную головку, как у тебя, а во-вторых… Во-вторых, это опасные слова, Лиза. Если не веришь мне, спроси у своего братца. Я хочу, чтобы ты имела отношение только к другой части моей жизни. Более светлой, что ли… Понимаешь?
— Хорошо, — покорно произнесла девушка. — Я поняла тебя.
Она не ожидала от Кулагина подобной реакции. Он по-настоящему расстроился. И это было так не похоже на него. Всегда такой жесткий, беспринципный, а тут… Лиза чувствовала, что внутри Леонида что-то неумолимо надламывается. Постепенно, поэтапно… Он определенно менялся. И менялся к лучшему. Что бы там ни говорил ее брат…
Кулагин сделал еще глоток вина и повернул голову. К их столику, ловко маневрируя среди посетителей, спешил Эдуард Михайлович. Галстук Вычко сбился на бок, волосы взъерошены. По твердому мнению Леонида, владелец респектабельного ресторана должен выглядеть совсем иначе. Более представительно.
— Леонид Александрович! — Вычко расплылся в широкой улыбке. — Ужасно рад вас видеть! Что же мне раньше не сообщили, что вы здесь… Я бы… Уволю! Всех их уволю.
Кулагин не поднялся ему навстречу, только слегка отодвинул ногой стул, чтобы Вычко смог сесть.
1994 год. Первая клиническая больница Визит рубоповца
— Идите, идите, девушка. Идите! — Началов положил руку на плечо санитарки. Говорил он шепотом. — Вы понимаете, что я здесь в первую очередь ради его же безопасности?
— Да, но ему нельзя, чтобы… — хотела было возразить медсестра, однако Началов не дал ей высказать до конца ее опасения.
Он поставил стул в метре от кровати раненого. Сел. Раскрыв замок на кожаной папке, извлек чистый лист бумаги и ручку.
— Я все знаю! Я знаю, как следует вести себя в подобных ситуациях, — сказал он. — Вы процедуры закончили?
— Да, — с неуверенностью в голосе ответила медсестра. — Но вы все-таки, знаете… У нас главврач…
— С главврачом я с вашим уже говорил. Кто должен находиться около кровати больного? Вы?
— Нет, Люся… То есть сиделка.
— Вот пусть приходит и сидит. А вы мне не указывайте, что мне делать. А то разуказывались тут все… У нас растет криминогенная ситуация в городе! — по-прежнему шепотом информировал санитарку Началов. — Людей убивают, — он показал рукой на койку, на которой лежал Герасимов. — Я поговорю с ним, когда он проснется. Вам понятно?
— Да, — покорно ответила медсестра.
— Идите-идите! Если вы закончили.
Началов сел на стул. Медсестра покрутилась еще около кровати раненого. Поправила капельницу. Пошумела металлическими ванночками со шприцами и прочей врачебной утварью. И в конце концов вышла из палаты.
Герасимов лежал неподвижно на спине. Глаза его были закрыты. Дыхание было сбивчивым. Правая рука находилась поверх одеяла. Через прозрачные трубки из бутылочки, прикрепленной на металлическом кронштейне вверх дном, в вену по капле стекала прозрачная жидкость.
Началов встал и бесшумно прошелся по комнате. Остановился у окна. Через несколько минут пациент начал ворочаться. Наконец Пилот открыл глаза. Началов вновь сел на приставленный к кровати стул.
— На вас было совершено покушение. Вы можете вспомнить, что именно произошло? — с ходу приступил он к допросу.
Герасимов молчал.
— Ах да, — спохватился Началов. — Извините, я не представился. Капитан Началов. Андрей Дмитриевич. Региональное Управление по борьбе с организованной преступностью… Хорошо, я по-другому задам вопрос. Вы видели, кто в вас стрелял?
Пилот отвернулся от Началова лицом к стене.
— Почему же вы молчите? Вы можете говорить?
И снова на вопрос Началова не последовало никакой реакции со стороны раненого.
— Врачи говорят, что вашему здоровью, к счастью, ничто не угрожает. Слава богу, что обошлось именно так. А могло бы быть намного хуже. Я понимаю, что вам не хочется, но со мной пообщаться все равно придется. Мне надо составить протокол. Так скажите, как это произошло?
— Я вышел из поезда. Пошел… Потом услышал выстрелы и боль… где-то сзади. — Пилот перевел дыхание. Говорить ему было трудно. — Я упал. И, кажется, потерял сознание. Больше я ничего не помню.
— А лица людей? Вы, может быть, помните, кто был вокруг вас, когда вы упали?
— Нет. Вообще ничего.
— А сразу, когда вышли из поезда, вы не осматривались вокруг? Вспомните, кого вы видели? — настаивал капитан.
Герасимов усмехнулся:
— Я же сказал, что не помню ничего.
Началов сделал запись в протокол. Несколько минут оба молчали. Пилот смотрел прямо перед собой в потолок. Началов корябал ручкой по листку бумаги. Наконец он поставил финальную точку.
— Последний раз спрашиваю, — сказал он сурово. — Лица! Кого вы видели около вагона?
— Никого конкретно. Я ни на кого не смотрел. Вышел и пошел к такси…
— Ладно, — оборвал его Началов. — Не хотите, как хотите! На остальные вопросы ответите позже. К вам пришлют сержанта.
Началов спокойно отложил папку с протоколом на прикроватную тумбочку. Он уже собирался встать, как вдруг круто изменил направление движения. Он резко подался вперед. Герасимов прикрыл глаза. Началов навис над Пилотом в двадцати сантиметрах от его лица.
— А теперь без протокола! — жестко произнес капитан. — Я знаю, кто ты такой на самом деле, Пилот! Ты — вор в законе! Так?
Герасимов невозмутимо смотрел Началову прямо в глаза. От резкого движения последнего трубка капельницы немного сместилась и доставляла теперь Герасимову ощутимую боль. Он поморщился.
