«Что за ерунда?» – пронеслось в его воспаленной голове, и он, опершись рукой в корень стоящей рядом сосны, поднялся на ноги. И тут же почувствовал сильнейшую боль в печени. Неужели задохнулся от бега? И в это мгновение в глазах у Алхоева потемнело, и он упал. Открывая глаза уже на земле, он услышал частое прерывистое дыхание, раздающееся где-то в стороне и над ним. Повернув голову, он увидел черный силуэт.
– Быстро бегаешь, Магомед, – переводя дыхание, сказал Стольников.
– Ах ты, – прокряхтел Алхоев, вставая сначала на колено, а после и на ноги, – гад… Лицо…
– Ну, лица твоего я, предположим, не вижу, однако точно могу сказать, что с носом у тебя полный беспорядок.
Потрогав распухшее лицо, Магомед убедился в том, что он не сломан, хотя разбит основательно.
– Нехорошо на людей в темноте нападать, капитан…
– Это кто мне говорит такое?
И Алхоев, ощутив в груди боль, снова полетел на землю, но теперь уже спиной. Ремень соскочил с плеча, и баул упал на землю. От только что восстановленного дыхания снова не осталось и следа. Ощущение было такое, словно его сбил паровоз.
– Может, решим вопрос по-хорошему, Сашья? – приподнимаясь и нащупывая за голенищем «финку», полюбопытствовал Алхоев. – Ты ведь не представляешь, какие люди стоят за мной…
Если глаза не могли привыкнуть к темноте тогда, когда он бежал – пейзажи постоянно менялись с темных на светлые, то теперь Алхоеву, стоящему во мраке со спрятанным в рукаве ножом, были хорошо видны не только очертания силуэта разведчика, но и его белое, слегка покрасневшее от быстрого бега лицо.
– Я сейчас спрошу в последний раз, Магомед. Вопрос ты знаешь. Если я не получу ответа, ты умрешь. Потому что дальше расспрашивать тебя нет смысла.
– Интересно, как ты меня убивать будешь? Голыми руками?
– Я убил бы голыми руками, но уже и без этого не уверен, что отмою их.
Алхоев опустил взгляд и рассмотрел руки капитана. Они были пусты.
– Здесь – двадцать миллионов. Пять забери себе. Проведи меня мимо своих.
– Во-первых, я им уже не свой. Во-вторых, чего это так мало?
– Хорошо! – забирая в ладонь «финку» все дальше и дальше, заторопился Алхоев. – Пятьдесят на пятьдесят! Десять – твои! Это твоя зарплата за триста лет службы!
– Я теряю терпение, Магомед…
– Хорошо, хорошо, – рукоять «финки» удобно легла в ладонь Алхоева. – Твои неверные под землей. Если от лаборатории, в которой ты побывал, идти по коридору с навигатором в руке, то дорога приведет тебя к запертому стальному сейфу размером с трехкомнатную квартиру. Там Костычев планировал складировать керий. Только я не знаю, зачем ФСБ столько керия. Из одного килограмма этого металла можно сделать взрывное устройство, способное стереть Грозный с лица земли. Видимо, у вас в правительстве большие планы, Сашья.
– Кстати, керий радиоактивен?
– Разве я нес бы его на себе, если было бы так? – Алхоев, вставая, рассмеялся. – Я бы дал тебе поносить.
– На складе, где мои люди, есть вентиляция?
– Нет, Сашья. Ее там нет.
– Скотина!
Алхоев бросился на Стольникова, оскалив зубы. Напоролся на кулак капитана и отлетел назад.
– Знаешь, Алхоев, о чем я подумал… Страшнее для тебя не смерть, а плен. Верно? Сидеть до конца жизни в камере «Черного лебедя», хлебать баланду и унижаться перед вертухаями. Поэтому вот что я решил…
Отойдя на шаг назад, Стольников поднял руку с «ПСМ» и нажал на спуск. В лесу раздался сухой треск выстрела, еще раз.
Изумленно выпрямившись, Алхоев прижал руку к ноге, отнял и стал рассматривать кровь.
– Ты?.. Ты меня… ранил?..
– Конечно. Побегай теперь с простреленной ногой. Если сможешь. А это я возьму… – пинком повалив полевого командира на землю, Саша сорвал с него жилет. – И это.
Взвалив на спину баул, Стольников в последний раз посмотрел на Алхоева.
– Ты сейчас похож на своего брата.
– Не оставляй меня здесь, сволочь!
Улыбаясь, Стольников повернулся и побежал. Промчавшись около трех километров на одном дыхании, он перешел на шаг, отдышался и остановился.
Забросав баул с долларами и ящик с керием землей, нарытой «финкой», Саша вынул из кармана жилета Алхоева навигатор, забрал автомат и, накинув на плечи жилет с магазинами, побежал в сторону бункера.
Где-то там, в двух километрах от него, под землей, задыхались его бойцы.
– Только бы успеть, только бы…
Атамана, чье настоящее имя узнать теперь было невозможно, закопали в трехстах шагах от кладбища, в овраге с растрескавшейся землей. Забросав яму с телом землей и притоптав, шестеро горожан выбрались из оврага и направились к крепости. И когда до ее ворот оставалось не больше ста метров, один из них различил среди залитой солнцем равнины фигуру человека. Как и они, в домотканой рубахе и с короткой бородой, мужчина бежал медленно, словно преодолевая последние метры марафонской дистанции.
– Это же Васильев! – узнал горожанина один из похоронной команды, и все шестеро бросились ему на встречу.
Через десять минут изнеможенный мужчина, имя которого почти стерлось из памяти горожан за почти три года его отсутствия, был введен в городские ворота и предстал перед Пловцовым. Выслушав его, штурман понял, что группа Стольникова добралась до завода. Предприятие Алхоева не разрушено, но сильно пострадало и работать в прежнем режиме уже не может. Что касается самих людей, то о них горожанин по фамилии Васильев, захваченный людьми полевого командира и уведенный для работ тридцать два месяца назад, имел более точную информацию.
– Ваших людей Алхоев захватил еще вчера, – рассказывал он. – А потом привели еще нескольких, троих или четверых. Они были в крови. Капитана и прапорщика, которых вы описываете, я с ними не видел. Их поместили в подземное хранилище, это недалеко от цеха по отделению материала от породы.
– Материала? – спросил Пловцов. – Какого материала?
– Завод добывает породу, перерабатывает и отделяет серый, блестящий металл. Все называют его керием. Но не это сейчас главное для вас…
– А что?
– В хранилище отсутствует вентиляция. Я знаю это помещение, находиться там долго нельзя.
«Керий, керий…» – повторял старший лейтенант, понимая, что беглец прав, и не это сейчас главное.
– Соберите народ на площади перед администрацией! – приказал он троим старцам, которые и до появления отделения Стольникова, при Трофиме настоящем и при псевдо-Трофиме, занимали значимое положение в городе.
Через четверть часа Пловцов объявил всем собравшимся, что ему нужны двадцать крепких, вооруженных мужчин. Желающих набралось несколько сотен. Но штурману не нужна была армия, ему нужна была группа, которая смогла бы действовать скрытно. Отобрав среди собранного оружия десяток стареньких «АК» и винтовок, оставив город старцам, Пловцов повел группу к хранилищу. Беглец, так и не успевший отдохнуть за это время, двигался, как мог, быстро, но его бег вряд ли был быстрее скорости человека, идущего обычным шагом.
– Несите его по очереди, что ли! – Пловцов раздосадованно посмотрел на солнце. В дороге они были около часа, а горожанин все твердил: «Скоро, уже скоро…»
Вскоре штурман понял, что мужчина просто заблудился. Как только они оказались на местности, где начиналась «зеленка», и рельеф стал сильно пересеченным, группа остановилась.
– Где-то здесь, – бормотал мужик. – Это где-то здесь…
– Что здесь? Говори точнее!
– Здесь вход под землю! Я выбрался из коридора, и дверь закрылась, а когда оглянулся, не увидел ее! Да и до этого ли мне было! Но это точно – здесь!
– Господин поручик!
Пловцов никак не мог привыкнуть к этому обращению. Он спустился в овраг, откуда подал голос один из его группы.
– Смотрите! – мужчина бросил ему в руки автоматный магазин.
Сергей быстро осмотрел его. Внизу, у стальной пластины, удерживающей пружину магазина, белой краской были написаны две буквы: «РВ». Разведвзвод. Так обозначались автоматные и пулеметные магазины подразделения Стольникова. Это было подтверждение слов горожанина о том, что вход рядом. Если бы Алхоев собирался брать в плен не одного человека, а целую группу, он сделал бы это рядом со входом в свои владения. Нет нужды долго вести людей по равнине или через «зеленку».
– Осматривайте каждый куст, проверяйте каждый бугор!
Вскоре вход был найден. Один из мужчин заметил утоптанный пятачок земли, трава на нем полегла и пожухла. Вскоре Пловцов заметил и саму дверь. Располагалась она под углом сорок пять градусов, поэтому невозможно было ее называть ни дверью, ни люком. Скорее – лаз.
Но едва Сергей скинул жилет, чтобы приладить гранату ко шву между дверью и стальному блоку, к которому она крепилась петлями, внутри раздался неясный шум и лязг металла.
– Назад! – прокричал, откатываясь и поднимая автомат, штурман.
Несколько толчков понадобилось, чтобы тяжелый люк, качнувшись, отлетел в сторону.
