– Товарищ полковник, давайте жить дружно, – поморщился Глеб. – И поменьше выяснять отношения и переходить на личности. Во-первых, я вам не прибор от всех неприятностей. Исправить здесь, победить там. Случаются неудачи – вы сами об этом не хуже меня знаете. Черная полоса, белая полоса…
– Да у тебя все полосы фиолетовые, – буркнул полковник. – Ты еще про законы подлости вспомни.
– Не бывает законов подлости, – меланхолично вздохнул начальник разведки Литвинец. – Бывают подлые законы…
– Ладно, к делу, – отрезал Дмитриенко. – А то все мы тут кандидаты психологических наук, пока за дело не взялись. Есть план, Холодов?
– Плана нет, – покачал головой Глеб. – Будем ждать очередных вестей от нашего странного киевского друга. Если группа «Гепард» намерена продолжать свое шествие по нашим тылам, то он об этом узнает. Будем стараться заманить их в засаду.
– Ты уж постарайся, – усмехнулся полковник. – Старатель, блин…
– Хауэра допросили?
– Допросили, – кивнул Литвинец. – Я лично присутствовал на допросе. Этот парень американский наемник, получает зарплату в своей частной фирме, но думаю, бухгалтерия альянса ему тоже доплачивает.
– Какого альянса? – не понял Глеб.
– Североатлантического, – ответил начальник разведки. – В прошлой акции эти двое не участвовали, в Родянске Бурковский со своими ублюдками работал самостоятельно. Испытание прошли успешно, принято решение их немного подучить. «Учителей» обезвредили, а обучаемые снова ушли невредимыми. Этот субъект может поведать много интересного – о системе обучения украинских военных, о количестве диверсионных групп, о лицах, занимающихся данным направлением работы, – но одного он точно не знает: где «Гепард» нанесет следующий удар. Увы, не знает – у парня повышенный болевой порог, если бы знал, то ответил бы… Группа мобильная, уже завтра может оказаться в любой точке наших республик, вплоть до границы с Россией. У них есть транспорт, документы, «легенды», нужная форма одежды, знание безопасных путей передвижения. Они умеют растворяться в пространстве, просто исчезать. Они ведут себя как оборотни, принимая тот или иной образ…
– Простите, что перебиваю, Захар Георгиевич, – сказал Глеб и, понизив голос, обратился к командующему: – Я по-прежнему считаю, что в руководстве группировки есть предатель, сливающий информацию противнику. Причем весьма осведомленный предатель. Захару Георгиевичу я уже об этом докладывал, не знаю, довел ли он до вас мои подозрения…
– Довел… – Павел Николаевич нахмурился. – Почему шепчешь, Холодов?
– Опасаюсь, товарищ полковник. – Глеб не смутился. – У стен есть уши, говорят.
– Есть, – усмехнулся Дмитриенко. – Они и послать могут, если что. Ты чего несешь, Холодов? Намекаешь, что моя берлога может прослушиваться?
– Во всяком случае, допускаю, товарищ полковник. Мы живем в электронно-технический век. Возможно все.
– Чушь, – отмахнулся Дмитриенко. – Вчера проверяли. Все чисто.
– И у меня проверяли, – проворчал Литвинец. – Но это ни о чем не говорит, Павел Николаевич. Я склонен согласиться с Холодовым. Существует опасение, что в этом штабе кто-то действительно передает информацию противнику. Группа Холодова дважды попала под удар «Гепарда», чудом легко отделалась. Поражает осведомленность диверсантов. Они узнают о наших планах раньше, чем мы сами…
– Просьба, товарищ полковник, – снова перебил Глеб. – Нужно задержать и изолировать Поповского с Басардиным. Причем сделать это быстро, пока не кинулись в бега. Я уверен, что один из них работает на ВСУ. Следить за ними рискованно, и нет времени, к тому же слежка может ничего не дать. И желательно не делать из этого шоу, чтобы не видели подчиненные.
– Ты уверен? – нахмурился Дмитриенко.
– Способ кардинальный, но в этом что-то есть… – замялся Литвинец. – Но я не верю, что парни могут предать или оказаться внедренными агентами. Мы докажем, что это не они.
– Неправда, – возразил Глеб. – Мы докажем, что это так. Другого быть не может. Нужно лишь дождаться следующей акции группы «Гепард». Киевский агент сообщит об этом по каналу защищенной связи. Группа пойдет на работу. Допустим, мы не узнаем точное время акции, но будет известно место. Этого достаточно. Связаться со своим человеком в нашем руководстве противник не сможет, но уверен, не отменит из-за этого акцию. Пустим дезу, что Поповского и Басардина срочно вызвали в Донецк. Да черт возьми, – Глеб усмехнулся, – пусть их реально вызовут, а по дороге без свидетелей приберут.
– Хорошо, так и сделаем, – подумав, согласился полковник. – Будете держать их в своем ведомстве, Захар Георгиевич. Обращаться с задержанными нормально, просто изолировать без объяснения причин. Охранять как зеницу ока. Ограничить доступ к телефонам и прочим средствам связи. Никаких бесед с конвоирами и надзирателями. Работайте, товарищи офицеры…
Через четверть часа капитан Поповский получил приказ: срочно в сопровождении трех бойцов прибыть в управление контрразведки и забрать в расположение своей части бывшего офицера 5-го отдела, бежавшего из украинского плена. Благонадежность товарища подтверждена, доставить его в Северодон и поставить на довольствие. Приказ был немного странным (управление располагалось в Донецке), но чего не случается на этой войне. Через пять минут после получения приказа Поповский выехал на «УАЗе» из расположения части, и больше его в этот день никто не видел. Капитан Басардин получил аналогичный приказ: сдать отдел заместителю и оформить командировку в Краснодон. В этом городе выявлена подпольная сеть сторонников украинской власти, и при этом у них хватило наглости окрестить свою организацию «Молодой гвардией»…
Обе машины остановили в сельской местности, пассажиров разоружили и увезли в неизвестном направлении, предложив не волноваться. Все это было зыбко, ненадежно, но Глеб был уверен, что только так стоило поступать в текущей ситуации. С некоторых пор он обладал полномочиями, которых у него ранее не было. Он лично, в сопровождении Мансурова и Барановича, прибыл к начальнику гарнизона майору Стреленко и вывалил на стол размноженные фото диверсантов группы «Гепард». Приказ полковника Дмитриенко! Раздать снимки всем патрулям в этом городе, всем часовым, несущим службу на объектах инфраструктуры, передать на дорожные посты. Внимательно осматривать въезжающих в город и прибирать всех, кто хоть мало-мальски похож на этих ребят! Без грубостей (мы же вежливые люди), но и без преступной мягкотелости. Эти типы очень опасны. Лучше взять невиновных, а потом извиниться, чем прошляпить диверсантов!
Он не был уверен, что «Гепард» прибудет в Северодон (создавалось впечатление, что это птицы большого полета), но подстраховаться был обязан. Через два часа, в компании тех же Мансурова и Барановича, он выехал из города на «Ниве» в восточном направлении. Хвоста не было. Подозрительные дроны из облаков не выглядывали. Он сам сидел за рулем, гнал по пыльной грунтовке. Час езды, городок Неверов, известный своим крупным машиностроительным заводом, производящим горно-шахтное оборудование. Изолятор районного отдела милиции находился на южной окраине, в почетном окружении складских и производственных помещений. Вся милиция городка перешла на сторону ополчения и в этой связи продолжала нести службу как ни в чем не бывало. О приезде военных из Северодона было извещено заранее. Начальник изолятора лично препроводил Глеба в узкое помещение камерного типа и оставил в одиночестве. В помещении был стол, стул и жесткие нары, крытые исхудавшим матрасом. Еще имелось квадратное отверстие, похожее на вентиляционное, но явно выполняющее другую функцию. Он с наслаждением вытянул ноги на тощем матрасе, забросил руки за голову. Просто отдохнуть, ни о чем не думая, расслабиться, отвлечься от всего сущего… Помещение было с секретом. Из него идеально прослушивалось все, что происходило в соседней камере. Заскрипели тюремные запоры, в камеру кого-то втолкнули. Ослы, просили же без рукоприкладства!
– Отдыхай, – буркнул конвоир и захлопнул дверь. Арестант со злостью пнул по ней.
– Идиоты, что происходит?! – прорычал Басардин. – Кто приказал?! Вы что творите?!
Избиения двери оказалось мало. Он злобно ударил по железной шконке, начал метаться по камере. Снова кинулся к двери, остервенело долбился в нее.
– Вы ответите за это! – рычал он. – Вы не можете просто так меня сюда бросить! Я офицер Вооруженных сил Российской Федерации, я требую свое начальство! Я должен увидеть полковника Дмитриенко и майора Литвинца!
Глеб с любопытством вслушивался в истерические нотки арестанта. Капитан Басардин был возмущен, растерян – просто раздавлен свалившейся на его голову ситуацией! Во всяком случае, он это убедительно изображал. Что творилось у него в душе, Глеб пока не понимал. Басардин свалился на нары, они истошно заскрипели. Пару минут он тяжело дышал, ворчал что-то под нос, потом затих. Видимо, задумался. Потом ругнулся от всей души и снова замолчал. Введение второго персонажа было расписано сценарием. Слишком расточительно держать одного арестанта в двухместном «номере». Вновь заскрежетала разболтанная дверь, втолкнули второго задержанного. Он прерывисто дышал и помалкивал. Глеб невесело усмехнулся – капитан Поповский, просьба любить и жаловать.
