Варяг замер. Никто в жизни еще не приказывал ему, кого любить или ненавидеть. Отношения же со Светой неожиданно приобрели для него исключительную важность. Причем до этого мгновения он даже не подозревал, насколько они важны для него. И потом, одно дело, когда он сам себе запрещает видеться с ней, а другое — приказ со стороны. Ну нет! Тут они ошиблись. Встречаться со Светкой или нет — решать только ему.
Старик в этот момент с интересом наблюдал за окаменевшим лицом Варяга. Усмехнулся и переменил тему.
— В общем, проблем у тебя будет предостаточно, парень. Чтобы максимально обезопасить тебя, мы придумаем тебе биографию, в которой выдумка будет так или иначе сплетена с реальными фактами. У тебя будет реальная фамилия. Сам выбери. Как и имя-отчество. А в общих чертах твоя биография будет такая: ты родился за границей, папаша твой служил в Западной группе войск, там же ты закончил школу и некоторое время жил в Дрездене.
— Но это же можно проверить! — вырвалось у Владислава невольно.
— Пусть проверяют! — старик презрительно махнул рукой. — Мы подготовим почву. У нас есть нужные люди и там… — он многозначительно упер палец в потолок. — Они помогут… Кроме того, сейчас наступает такое время, что проверять тебя не будут — у них других хлопот полон рот. В общем, тебе волноваться нечего. На тебя отныне будет работать вся наша система безопасности.
Оставив Варяга переваривать впечатления от встречи, старик, сопровождаемый Ангелом и Аликом, вышел. Все трое проследовали к небольшому лифту, в кабину которого вошел один старик. Ангел и Алик быстро поднялись на этаж, где успели к открываемой дверце. По ковровой дорожке прошли в большую комнату, обставленную в стиле девятнадцатого века. Ангел помнил, как был удивлен, узнав, что это была абсолютная копия кабинета царя Николая Второго. И только телефоны на столе были уже из нынешнего века. Особенно один, без циферблата, который, как подозревал Ангел, был из породы «вертушек», то есть был присоединен к правительственной связи.
Зашли. Хозяин сел. От благодушия его, которое он проявлял в разговоре с Варягом, не осталось и следа. Сидел — властный, хмурый, тяжело переводил взгляд с одного на другого.
— Ну что можете сказать? — спросил он.
Ангел пожал плечами:
— Я все, что знал, уже доложил.
Старик посмотрел на Алика. Алик был у него своего рода начальником контрразведки. Возможностей у него было не меньше, чем у государственных спецслужб. Только он меньше разбрасывался на пустяки.
Алик невольно повторил жест Ангела — пожал плечами.
— Абсолютно чист. Никакой компры. Я разослал ксивы по всем колониям. Везде дали самые лестные отзывы. Это просто поразительно. Если бы я сам лично не занимался, я бы подумал, что дело нечисто — не может человек быть таким… незапятнанным. Но так оно и есть. Я думаю, мы нашли того, кого искали. Этот далеко пойдет, не остановишь.
Старик согласно кивнул. Он был согласен. Но и ставки были высоки, ошибки быть не должно.
— Глаз с него не спускай. Телефон в комнате продолжай подслушивать. И вообще все телефоны на случай, если ему взбредет в голову позвонить из другой комнаты. Парень энергичный, но, видать, своевольный. Ему пока недостает внутренней дисциплины. Вишь как встрепенулся, когда я про его кралю разговор повел… Но с годами это пройдет. Если хоть что-то заметишь — немедленно доложи. Он еще здесь побудет под нашим наблюдением недели три-четыре, пока швы после операции не заживут, так что время что-нибудь обнаружить будет. А нет — и слава богу. А теперь ступайте. Мне еще до вечера отдохнуть надо, — сказал старик, чувствуя, как запульсировал затылок и боль в правом боку, словно голодный хищный зверь, стала тяжело ворочаться, готовясь впиться в живое тело…
Вечером зашел к Варягу Ангел. Уже начало темнеть, но еще почти незаметно: лишь появлялось ощущение, что в комнате стал сгущаться воздух, оседая по углам легкой тенью.
Когда от него ушел старик с мужиками, Варяг прилег на диван и, утомленный прошлой разгульной ночью, да и нынешними впечатлениями, тут же уснул. Проснулся незадолго до возвращения Ангела, но продолжал лежать, наблюдая за осой, кругами летавшей под потолком. За окном пели какие-то птицы, во дворе изредка начинал урчать автомобильный мотор, доносились голоса охранявших двор быков.
Ангел плюхнулся в кресло и потянулся к сигаретам на журнальном столике.
— Будешь курить? — спросил он и тут же кинул пачку Варягу. Прикурил сам и вслед за сигаретами бросил и зажигалку. Странно, но Ангел с ночи стал как-то ближе, словно бы они с Варягом уже не один пуд соли съели и не один год были знакомы.
— Кто это такой? — спросил Варяг, выдувая струю дыма прямо к потолку. Он как лежал, так и остался лежать.
— А ты не понял? — ухмыльнулся Ангел. — Медведь это.
Но Варяг уже знал ответ, поэтому не удивился.
— Кажется, он умер давно и с почетом был похоронен, — заметил Варяг.
Ангел засмеялся:
— Мертвее не может быть. Его похоронили пять лет назад на Ваганьковском кладбище. Все честь по чести. На гранитном обелиске ты найдешь его фотографию, дату рождения и дату смерти. Даже гроб не пуст — положили туда какого-то бродягу. Кстати, ты ему пришелся по душе, я-то чую. Я всегда чую, когда Медведю что нравится или не нравится. Когда ему только нашептали о тебе в первый раз, да еще про твои таланты рассказали — и про кулачные твои бои, и про бунты на зонах, и про отрицалово твое, и про то, что английский волочешь, что обладаешь феноменальной памятью, да еще и хитер как змей, так он сразу предложил прекратить поиски. Мы же уже давно ищем кандидатуру, которая бы отвечала всем требованиям. Ты вот первый, кто подошел по всем статьям!
Ангел развалился в кресле, отчего еще меньше стал походить на святого. Стал пускать кольца одно в другое. Получилось.
— А откуда же у Медведя про меня такое досье? — изумился Владислав. — Ну там крохи какие-то — я еще понимаю, можно наскрести… Но так все в куче — и про английский, и про бузу на зоне… Эти фактики только у генералов в ГУИТУ в папочке собраны.
— А кто тебе сказал, что у Медведя нет гуитушных генералов на коротком поводке? Ты еще не знаешь Георгия Ивановича! — на полном серьезе бросил Ангел и сменил тему. — А вот объясни мне, что такое феноменальная память. Вот я сомневаюсь, что это такое. Хотя пацаны говорили, ты на слух можешь запомнить несколько сот чисел и повторить их в той последовательности, как они были названы. И даже наоборот. Правда? Или врут?
— Отчего ж. Я не только цифры запоминаю. Мне достаточно одного взгляда, чтобы сфотографировать все, что я вижу.
Варяг закрыл глаза и усмехнулся.
— Можешь сейчас спросить, что вокруг лежит или стоит, и я тебе доподлинно доложу. Готов?
Подумав, Ангел произнес.
— Что находится в правом углу?
— В правом углу телевизор «Сони» на тумбочке. С правого бока на телевизоре царапина, сверху стоит комнатная телескопическая антенна, хотя шнур от нее не подсоединен и валяется на полу. Левый ус антенны на одно колено не выдвинут. Угол ковра возле тумбочки был слегка загнут, отчего получилась большая морщина, словно под ним что-то лежит. Еще…
— Левый угол! — перебил его Ангел.
Варяг продолжал отвечать, словно перевернул страницу в книге, и начал читать заново:
— В левом углу висит репродукция размером полметра на… сантиметров двадцать пять, на высоте от пола около метра восьмидесяти. На ней изображен черномазый, который на кровати душит блондинку. Она в белой рубашке, а он в средневековом костюме с накладными плечами. В правом нижнем углу — подпись художника.
— Мавр, — задумчиво сказал Ангел.
— Что «мавр»? — не понял Варяг.
— Мавр душит свою Дездемону. Это «Отелло» Шекспира. Видал, может быть? Это пьеса такая?
— Не видал, в театры не хожу, я все больше по зонам…
— Да, — смущенно буркнул Ангел, помолчав в свою очередь. — Когда ты это успел запомнить?
— А мне не надо успевать. Мне достаточно просто взглянуть, и я все помню. Так же и книги. Раз прочту и тут же запоминаю. Кстати, кое-где в колониях были библиотеки. Мне однажды книжка попалась, там пьесы были. Хочешь, наизусть прочту тебе монолог твоего Отелло?
Ангел выпрямился и злобно посмотрел на Варяга.
— Так все ж таки знаешь Шекспира? И чего ты мне голову морочил?
— А хрен ли ты меня театрами в рожу тычешь? Ты ж знаешь, что я в столицах не жил! А там, где бывал, там все больше народная самодеятельность — пьески советских драматургов ставят к великим праздникам…
Ангел покачал головой:
— Н-да. Не ошибся Медведь… С пол-оборота заводишься. Так я о твоей памяти. Как это у тебя получается? Что ты, заранее запоминаешь или как?
— Или как. Просто живу, как все, но если надо что вспомнить, слегка напрягаю память и она мне тут же выдает. Либо текст, либо картинку.
