Из-за склона горы полковнику не видно, где сейчас находится джамаат Азиза. Если ориентироваться по времени, он должен быть сейчас уже около устья пещеры. Если только не застрял на подходах, желая посмотреть, как сработает его хитрая задумка с обстрелом спецназовцев в спину. Скоротечный бой на фланге в любом случае должен достигнуть уха полевого командира, потому что уйти в пещеры он ещё не успел. Что он подумает? Что предпримет? И вообще предпримет ли хоть что-нибудь?
Азиз не знает о присутствии спецназовцев здесь. Согрин лично проверял, отличимы ли следы, оставленные его группой, от старых следов, оставленных боевиками. Вообще-то, они отличимы, если ты умело читаешь их. Но следов так мало, что надо знать о присутствии противника, чтобы обратить на них внимание, и долго их разбирать, чтобы понять – кто-то и что-то здесь делал, причём делал активно.
Услышав стрельбу, Азиз обязан насторожиться. Однако его настороженность не должна вылиться в поступки. Иначе он вообще не разделял бы отряд, желая затруднить преследование. Кроме того, как всякий командир, к тому же командир, воспитанный в восточных традициях, Азиз не может не проявить любопытства и не пожелать полюбоваться исполнением своей хитрой «лисьей» воли. Помнится, в пятнадцати минутах движения от устья пещеры, к которому движется джамаат, есть удобная для наблюдения площадка. Эта площадка удобна даже для обороны, это полковник Согрин отметил ещё ночью и тогда же решил, что, если здесь кто-то попытается организовать заслон, этот заслон легко можно забросать гранатами сверху. Стоит для этого послать пару человек в скоростной рывок по горизонтали. Может быть, Азиз сейчас именно на этой площадке. Ждёт, наблюдает, волнуется, как зритель на трибуне стадиона.
Согрин сам поднимает бинокль. Ему видно то, что происходит внизу, хотя и не видно, что происходит сбоку. Но сейчас главные события происходят внизу.
– Командир, дай «очки» поносить... – просит майор Сохно. – Хочу полюбоваться на своих рук дело...
– С биноклем под землю не заглянешь... – отвечает полковник.
Камень под локтями Согрина чуть заметно вздрагивает. И только потом доносится глухой отдалённый звук.
Звук повторяется. Майор улыбается, скривив физиономию, и шмыгает по-мальчишески многократно сломанным носом.
– Балбесы, одним словом...
– Что ещё взорвалось?
– Я подумал, что они с перепугу метаться начнут, и в проходе, не оттуда, откуда пришли, а с другой стороны, мину поставил... Противопехотку...
– Где ты её взял?
– Недалеко... Они сами ставили, я переставил... Кого не завалило, тот побежал... И под ноги не посмотрел... Вот и... Хладнокровия им не хватило... Теперь должно всех накрыть...
Полковник кивает. Есть у майора такая привычка – он делает больше, чем докладывает. Своего рода приятные сюрпризы... Впрочем, не всем приятные...
Бинокль полковник так и не отдаёт. Он сам смотрит за передвижением отряда подполковника Разина. И убеждается, что Разин миновал самый опасный участок. Ни одного выстрела в спину. Согрин, не оборачиваясь, говорит радисту:
– Попробуй связь... Здесь прямая видимость...
Радист «колдует» над рацией недолго. Слышится прерывистый писк, потом шум, потом тишина.
– Товарищ полковник... – протягивает Согрину наушники.
Тот, наконец-то, отдаёт бинокль Сохно, а сам прикладывает к уху наушник.
– «Волга», я «Рапсодия»... Как слышишь?
– Я «Волга»! Спасибо Толику! С меня коньяк. Взрывы слышал. Как с того света...
– Мы тоже... Где сейчас Азиз?
– Если маленький джамаат его, он залёг, не доходя до пещеры... Наблюдает... Смотрю в бинокль... Вот он, должно быть... Встал во весь рост... Стреляет... Бросает в нас автомат... Расстроился, бедняжка! Всё... Уходит... Сейчас поползёт дальше... Скатертью ему дорога... Лишь бы до тупика дошёл... Там ему только и останется, что сдаться...
Майор Сохно трогает полковника за плечо. Согрин оборачивается. Сохно протягивает бинокль.
– Ещё группа идёт. Из лагеря. Сбоку подбирается...
– «Волга»! К тебе сбоку из лагеря подходит какая-то группа...
– Это «Кречет»... Его там сменили... В группе «Кречета» ПНВ. Они первыми в пещеру пойдут...
– Добро. Я буду подпирать со своей стороны, чтобы перекрыть пути отхода.
– Действуй, Игорь Алексеич... Как с картой?
– Сейчас Кордебалет перенесёт обозначения на твой экземпляр. Выедет к тебе навстречу с двумя солдатами. Встречай. И поторопись. Пурга приближается. У нас наверху уже ветер вовсю гуляет.
– До встречи. Я перестраиваюсь на другую волну. Надо доложить обстановку.
Полковник отдаёт радисту наушники, смотрит на майора Афанасьева. Тот дышит на пальцы и снова начинает работать цветными карандашами.
– Шурик! Долго ещё?
– Минут пятнадцать... Успеваю?
– Как раз укладываешься... Даже пять минут имеешь в запасе.
Сохно устаёт лежать на снегу. Встаёт во весь рост, расправляет тяжёлые плечи.
– Командир... Надо бы осмотреть... – кивает вниз, где распластаны на снегу боевики, угодившие в засаду. – Документы и прочее... Снегом завалит, не откопаешь...
Согрин согласен.
– Действуй.
Майор с места как стоял, так и прыгнул на склон. Опять играет, с горки скатывается «на пятой точке».
– Прикройте его на случай... – командует полковник солдатам.
Те поворачивают стволы в сторону гряды, откуда джамаат появился. Если есть тропа, значит, по ней иногда ходят. Время, конечно, для прогулок неурочное. Но если сам себя беречь не будешь, то и бог тебя не сбережёт.
Полковник наблюдает за действиями майора. Он замечает сверху опасность, поднимает оружие, но Сохно сам осторожен и видит всё, что творится вокруг, так же хорошо, как то, что происходит прямо под его носом. Раненый боевик, сдерживая дыхание, чтобы себя не выдать, на колено приподнимается и автомат, отлетевший при падении в сторону, подтягивает. Майор, только чуть-чуть полуобернувшись, делает скачок и быстрым движением бьёт ножом в горло, хотя только что ножа в его руке не было. И тут же обыскивает. Что-то вытаскивает из кармана, морщится и бьёт уже мёртвого ногой в лицо.
Сохно возвращается с целой стопкой документов и бумажников. И небольшой целлофановый мешочек несёт. Бросает всё это на снег. Полковник смотрит на мешочек, и брезгливо отодвигает в сторону, начинает рассматривать документы.
– Что там у него? – спрашивает младший сержант Басов, которому не видно мешочек из-за плеча полковника. Радисту просто любопытно, за что майор ударил ногой мёртвого.
– Золотые коронки. Зубы пленным вырывал... И кольца... Обручальные и женские, с камнями... В крови... С пальцами отрубал... И даже помыть не потрудился... Коллекционер... Все наёмники... Ни одного чеченца. Арабы и один негр.
– Негра я снял, – говорит сержант Волков.
– А я коллекционера, – в тон ему отвечает Басов.
– Ранил, – уточняет Сохно.
– Ранил, – радист согласен. – Да разве разберёшь, кто ранен, кто убит... Вы, товарищ майор, тоже не сразу поняли, что он ранен.
Сохно ничего не отвечает младшему сержанту, садится на камень, и начинает подтачивать нож маленьким оселком. Майор любит холодное оружие больше огнестрельного. И ножи коллекционирует уже много лет.
Согрин, просмотрев документы, убирает их в сумку-планшетку. Туда же складывает бумажники. Сумка раздувается. Полковник не убирает её, потому что Кордебалет как раз заканчивает работать с картой и сворачивает большой лист в стандартное положение для планшета.
– Готовь свою команду, – велит полковник Шурику.
Тот кивком поднимает двух десантников, с которыми работал в пещерах.
Планёрка прерывается телефонным звонком. Доктор смотрит на номер, что высветил определитель.
– Не знаю, кто...
– Ответь, – распоряжается Александр.
Доктор снимает трубку:
– Да... А что вас интересует? К нам? По какому поводу? Не знаю... Не знаю... Нет, у нас таких гостей не было. Я же говорю вам, к нам никто не приезжал. Поищите их в ближайшем публичном доме... Может быть, их принимают за клиентов, может быть, они сами принимают клиентов... Я не хамлю. Просто вы мешаете мне работать. Я же говорю, здесь таких не было. Всё. До свидания...
Все смотрят на Доктора.
– Назвался дежурным по отделению милиции. Говорит, что к нам утром выехали их сотрудники. Хотел с ними поговорить. А выехали эти сотрудники, чтобы поговорить с нами по поводу нашего криминального соседа гражданина Басаргина...
Тобако тем временем уже проверяет звонок через ноутбук, где сохранены все служебные программы бюро. Компьютер выдал ответ сразу.
– Ты правильно послал своего абонента... Это номер бара «Три каштана» – и расположен он совсем в другом конце города. По крайней мере дежурный по отделению не побежит туда съесть пару бутербродов в свободную минутку.
– Значит, «гоблинов» уже ищут... – говорит Пулат в лёгкой мечтательной задумчивости. – Как люди культурные, мы не можем позволить себе такое хамское отношение пусть даже к посторонним туманным личностям. Я предлагаю проехать в бар и полюбопытствовать, кто таковы эти любители наводить справки по телефону... При личном общении нам, возможно, удастся наладить более тесный контакт, к удовольствию сторон.
