Тобако сомневается всего несколько секунд. И предлагает решение:
– По этому вопросу у меня есть конкретное предложение. Есть у нас такой волонтёр... Человек с уголовным прошлым... Бывший старший лейтенант спецназа ГРУ, четыре ордена за боевые действия в Афгане. Орденов он, конечно, лишён, как и звания... Его тогда подставила ХАД[31], сводя личные счёты с кем-то силами нашего спецназа. Дмитрий Дмитриевич Лосев, мы его зовём Дым Дымыч Сохатый. Крупный специалист по акупунктуре. Знает все болевые точки на человеческом теле. Можно организовать такое дело... Дым Дымыч оставит в нашем сейфе лицензию на оружие. Вы его арестуете до выяснения. Будете звонить нам, как он вам и предложит, но не сможете дозвониться... Бывает же, что у нас все в разгоне... Организуйте ещё какое-нибудь дело, где он схож с подозреваемым... У него достаточно типичное лицо... При обычном качестве фотороботов это вполне подходящий вариант. Или хотя бы отправьте на экспертизу его пистолет. На идентификацию ствола. Это как раз сутки займёт. И хотя бы на эти сутки поместите Дым Дымыча в камеру с Шерстобитовым. Только в камере не должно быть посторонних. Стандартная ситуация. Здесь уж ни один прокурор не придерётся. Могу дать гарантию! Через сутки майор выложит всё с такими подробностями, которые никакой скополамин[32] его вспомнить не заставит.
Генерал в сомнении вертит в пальцах чернильную ручку «Паркер» с золотым пером.
– Сам-то он надёжный? Уголовное прошлое... Меня это, признаться, сильно смущает...
Андрей в ответ улыбается.
– У нас он допущен к самым серьёзным операциям, без ограничений... Прекрасно показал своё умение вести допросы в прошлую операцию с «сибирской язвой»[33]. Я могу лично за него поручиться. Доктор Смерть знает его ещё по Афгану и готов поручиться трижды, как за самого себя.
– Хорошо, как нам организовать это дело практически?
– Я пришлю его с полными инструкциями. Часа через полтора... Он позвонит вам из бюро пропусков. Там его и арестуете. Можете для соблюдения приличий протокол по всей форме составить, но в протоколе не отражайте его личный приход. Просто сотрудники заметили под расстёгнутой курткой кобуру. Это вызвало подозрение. Ну, ваши парни сами знают, как такие дела организовываются...
– Да, они сумеют всё оформить... И ещё... Пусть потом этот ваш Сохатый напишет в прокуратуру жалобу на грубое обращение. Мы попросим наших сотрудников извиниться перед ним. Пустяковая деталь, но она многое добавит в оттенки.
– Да... – Тобако соглашается. – Это пока наиболее прямой путь к информации. Что же касается остального... Здесь мы пока плаваем...
Генерал кивает серьёзно. Он разделяет точку зрения Андрея, но видит в будущем светлые стороны.
– Много зависит от успеха операции, проводимой спецназом ГРУ в горах Чечни. Если они сумеют освободить трёх похищенных компьютерщиков, надеюсь, их показания прольют свет на замысел террористов. У вас нет свежих данных?
– В ГРУ поехал Ангелов. Это бывший офицер спецназа. У него там хорошо отлаженные связи, и он сможет узнать больше, чем узнали бы мы с Костроминым и с Басаргиным, вместе взятые, действуя официальными путями. Как только появятся первые данные, я вам доложу.
– Хорошо. Но ещё необходимо свести разрозненные факты в единую систему. Мы имеем трёх голландских чеченцев, пытающихся выйти на прямую связь с тактическими ракетчиками, мы имеем похищение трёх компьютерщиков, так или иначе связанных по своей работе с вирусами и со взломами систем защиты сетей, мы имеем предположительно встречу глав государств «большой восьмёрки», которая планируется на территории России. Мы имеем косвенные данные о существовании плана террористического акта, направленного против «восьмёрки». Но как свести всё это в систему?..
Тобако улыбается:
– А на этот случай у нас есть аналитик Басаргин. Зря, что ли, его даже в Лион то и дело таскают, чтобы он сводил концы с концами в несовместимых внешне вопросах...
* * *
Полковник Мочилов встречает Ангела у дверей своего обширного кабинета, так приспособленного для рассматривания множества больших и подробных карт благодаря наличию длинного и громадного стола.
– Я ждал, что ты заглянешь, – говорит полковник, распахивая дверь пошире и приглашая Ангела войти. – Или ты, или Пулат, или Доктор... Посиди пока... Чайку попей... Чайник на подоконнике... Я быстро вернусь.
Ангел после долгой дороги от чая отказаться сил в себе не находит, заваривает в стакан сразу три пакета и со стаканом подходит к карте, расстеленной на столе.
Карта Чечни... Горные районы... Нанесённые красным и синим карандашами условные обозначения... Вдалеке от селений и от дорог... Несколько красных флажков отмечают на карте особо важные места. Нетрудно догадаться, что это и есть район действий групп подполковника Разина и полковника Согрина.
Ангел сразу определяет среди обозначений места десантирования, вероятно, с вертолётов, и маршруты движения. Зная не понаслышке, что такое горы, тем более зимние горы, понимает, какую задачу поставили перед спецназовцами. Наверное, из всех войск только спецназ ГРУ и в состоянии пройти такой маршрут и вести боевые действия.
А это что такое? Ангел соображает недолго. Он скорее догадывается, чем понимает, что отряд полевого командира Азиза под давлением группы подполковника Разина должен отступать к пещерам, где его собирается встретить со своей группой полковник Согрин. Мешок, который необходимо завязать...
Возвращается Мочилов. Убирает в сейф скрепленные степлером листы. Ключ в замке поворачивается со скрипом. Не хватает в этом кабинете Пулата. Пулат уже все замки смазал бы, чтобы не травмировать свой слух и поберечь механизм. Ангелу же до сейфа дела мало. Но именно из этого сейфа, взамен принесённого, полковник достаёт другой документ. Припечатывает ладонью к столу, фиксируя на нём внимание отставного капитана.
– Я так понимаю, что ты за этим...
– Естественно... – соглашается Ангел. – Хорошо бы только знать, что это такое...
– Это последнее донесение об обстановке в горах, где Разин обложил отряд Азиза.
– Тогда за этим... – Ангел маленькими глоточками пьёт чай.
Полковник замечает три бумажки, свисающие с края. Качает головой с осуждением.
– Чифиришь...
Ангел усмехается:
– Нет. Просто просыпаюсь... Всю ночь сегодня с Сохатым до Москвы пилили... Наши российские дороги сил не добавляют.
– Сохатый... Это Лосев, что ли?
– Да. Дым Дымыч.
– Он тоже с вами?
– Тоже.
– Какими путями?
– Волонтёры Доктора... Завербованы... и... привлечены к выполнению...
– А почему я ничего не знаю?
– Потому что мы уже не числимся в списках спецназа ГРУ...
Ангел поймал взгляд полковника и понял, что межведомственная ревность того мало волнует. У него на уме другое...
– Тем не менее и ты и Пулат обязаны ставить в известность куратора обо всех изменениях собственной биографии.
– Мы общее дело делаем, и делить нам нечего... А что касается остального... то... загадка нашей с Пулатом инвалидности пока так и остаётся неразгаданной. И неизвестно, будет ли она когда-нибудь разгадана... Я стараюсь забыть об этом, а Пулат уже старательно забыл...[34]
– Ладно, – неожиданно легко соглашается полковник. – Будем делать общее дело, а о загадке вспомним при случае. Кстати, есть у меня по этому вопросу новые данные. Но об этом потом, когда всё завершится. Итак...
– Итак?..
– Вот донесение из республиканского управления ФСБ. Там сидит штаб по проведению этой операции. Информация с грифом «особой важности». В самом управлении к ней имеют доступ только члены штаба – все люди из Москвы. Даже начальник управления и его заместители не знают подробностей. А у тебя допуск к этим документам есть?
– Если меня прислал Басаргин, значит, есть... Насколько я понимаю, в данном случае ГРУ работает по наводке Интерпола...
– Поверю, – соглашается Мочилов. – Согласно последнему донесению – пришло час пятнадцать назад операция близится к завершению. Отряд полевого командира Азиза, состоящий большей частью из арабских и африканских наёмников, уничтожен на две трети. Потери боевиков – около шестидесяти человек. Наши потери – восемь раненых. Причём тяжёлых только двое. Два солдата-десантника нарвались на нож бывшего офицера спецназа Талгата Абдукадырова. Ты не слышал о таком?
– Слышал. Лично не знаком, но знаю, что он давал офицерам уроки фехтования... Его комиссовали по психике...
– Да. Это он. Фехтовальщик... После десантников он попал на нож Сохно. Майор слегка подрезал ему скальп, но Талгат сумел убежать...
– Не верю, что кто-то мог убежать от Сохно, если Сохно не захочет его отпустить...
– Пещеры... Темно... Убежал... Мы подготовили в Интерпол официальный запрос на Талгата. Я, кстати, знаю его лично очень неплохо. И очень хорошо его знает подполковник Разин. Талгат у него служил... Майор Сохно, ещё будучи капитаном, тащил Абдукадырова на плечах под землёй... Это та история, когда... Ну, когда парня списали... Последние годы он жил в Лондоне. Это мы узнали пару часов назад. Пусть твой Басаргин постарается. Мы обязаны проследить за своим бывшим сотрудником.
