Поначалу все было тип-топ. Полтора часа Джо дипломатично торчал в зале, а в это время я в его комнате успел трижды перепихнуться с темпераментной грудастой Иркой.
Затем ввалились Джо и Мент с водкой и закусоном, а Ирка удалилась производить комплексное обслуживание остальных членов… команды.
Пристойное застолье продолжалось совсем недолго — до третьего тоста. Для каждого, кто носил погоны, третий тост — святое дело. Если вы попали в компанию даже самых отъявленных военных, можете себя чувствовать в относительной безопасности, пока не выпит третий тост. До этого момента никто из вояк не зарядит соседу справа дуршлагом по черепу и не станет приставать к жене соседа слева.
Я позабыл про это правило и остался с соратниками после третьего. В результате имел место долгий и нудный базар на тему: «Как нехорошо подставлять товарищей по оружию!» Результатами разборки явились тяжкие оскорбления, хватания за грудки, метания в стену бутылок и над всем этим действом зависла перспектива кровопролитной рукопашной схватки с непредсказуемым финалом.
Терпеливо выждав, пока синусоида разборки в очередной раз упадет в мертвую точку, я витиевато послал соратников на детородный орган и стремительно удалился прочь — пошел мириться с полковником.
Следующие два дня особым разнообразием не отличались: мы занимались пассивным наблюдением и ожидали развития событий.
Похороны вора прошли довольно скромно и даже не освещались СМИ. Более того, информация об автокатастрофе с четырьмя трупами, пропаже воровского «общака» и гибели стародубовского пахана почему-то замалчивалась. Создавалось такое впечатление, что стародубовским СМИ глубоко плевать на столь вопиющие — я бы даже сказал, сенсационные факты.
— Очень хорошо! — успокоил меня Шведов, когда утром третьего дня я не обнаружил в местной программе теленовостей ничего касающегося нас и поделился с ним своими недоумениями по этому поводу. — Значит, все идет по плану. Сейчас смотаемся в одно местечко и кое-куда звякнем…
После завтрака мы с шефом переоделись в спецовки, экипировались кое-какими приспособлениями и, прихватив с собой противогаз «РШ-4» и одетого в хорошее платье Клопа, прошвырнулись к речному вокзалу, у которого располагалось здание ГТС.
Клоп вошел в здание и спустя пять минут вернулся, имея на лице счастливую улыбку, а в правой руке листок с каким-то корявым чертежом.
Затем мы выдвинулись в центр города, где заехали в большой двор посреди трех шестнадцатиэтажек, стоящих буквой «П». По этому двору нам пришлось бродить минут десять, пиная мусор — пока не обнаружили чугунную крышку люка, на которой было выбито: «ГТС — № 16».
Я поднял крышку, сел на край люка, свесив ноги внутрь, и начал с умным видом перебирать пучок цветных проводов, которым меня снабдил полковник, изображая кипучую деятельность. Шведов забрался в люк, извлек из монтажной сумки телефонную трубку и, сверяясь с корявым чертежом, принялся тыкать зажимами в колодку.
Опыт — он и в Африке опыт: буквально через десять секунд Шведов натянул противогаз, накрутил номер и препротивнейшим голосом загундосил в трубку:
— Лабаз? А-а-а-а… Кто-кто: конь в пальто! Доброжелатель это — слушай, не перебивай. Ты, родной мой, лучше не ходи на похороны. Не оскверняй своим присутствием последние минуты усопшего. А то мало ли… Есть люди, которые хорошо стреляют — а вот нервишки у них не в порядке. А тут такое потрясение… Короче — не ходи… — И отсоединил зажим от пары.
Спустя минуту мы уже рулили по шоссе в направлении своей усадьбы. Думаете, это полковник скуки ради развлекался таким образом? Ничего подобного. В одном из трех домов, окружавших двор, проживал в пятикомнатной квартире правая рука и лучший кореш Парапета — Петя Вихров по кличке «Рыжий». Это его телефонной парой воспользовался полковник, чтобы позвонить Лабазу.
В 12.00 мы с полковником посетили городское кладбище и наблюдали церемонию похорон вора. Как я уже упоминал, похороны были довольно скромные: присутствовали около двух десятков человек.
В это же время, только в разных местах кладбища, хоронили Ляльку, Дрофера и обугленные останки лабазовских «быков». Лабаз на церемонию не явился.
— Струсил, сволота, — удовлетворенно констатировал полковник, когда мы уезжали домой. — А о последствиях не подумал… Нехорошо получается. Вора пришли проводить все бригадиры и авторитеты. «Быков» хоронят — половина группировки Лабаза тут, а его самого нет. Нехорошо… Иногда можно и рискнуть, чтобы упрочить свое положение…
Спустя двое суток после похорон в стародубовский СИЗО пришел этап из Минвод, в котором совершенно случайно, естественно, оказался «центровой» вор — Махоня.
В последний раз Махоня так же — этапом — появлялся в Стародубовске в далеком 1990 году. Случилось это после ряда тяжких разборок, в ходе которых зарвавшиеся ребята из «новой братвы» завалили стародубовского пахана Лысого.
В тот раз Махоня посидел с недельку на ИТК-2, за каменным забором с колючкой, под бдительным оком контролеров и часовых. И ничего вроде бы не делал.
А спустя малое время его перевели откуда взяли — в Минводы. Стоило тратить казенные деньги, катать туда-сюда на «Столыпине» какого-то зечару!
За ту неделю в Стародубовске кое-что изменилось. Разборки отчего-то прекратились. Куда-то бесследно исчезли восемь человек из верхнего уровня криминалитета. Вместо них стали прилежно работать другие — более лояльные друг к другу и к местной «общине». В частном секторе сгорели пять домов вместе с хозяевами и домочадцами. Три автомашины с госномерами разлетелись вдребезги, а в машинах тех, именно в момент взрыва, имели неосторожность находиться какие-то нехилые чиновники. Один из замов начальника УВД объелся грибов и умер. Место Лысого занял уже известный вам Парапет. И все утряслось — в Стародубовске стало тихо.
Судя по информации Шведова, весть о прибытии Махони моментально облетела всех, кого это касалось. Многие ребята из «братвы» отчего-то задрожали и притихли. Наверно, почуяли, что грядет нешуточная разборка, которая никому не нужна.
Вор Махоня пробыл в СИЗО совсем недолго — его даже на зону не перекидывали. Видимо, ситуация была настолько недвусмысленная, что не было необходимости в детальном и скрупулезном разборе.
Спустя двое суток после прибытия Махоня так же — этапом — убрался восвояси. В течение недели все напряженно выжидали — что же будет?! Напряжение было вполне естественным: реакция пострадавшей стороны могла оказаться совершенно непредсказуемой.
Но вот неделя благополучно миновала, а ничего не происходило. Однако в СИЗО с очередным этапом пришла «малява» с «центрового» сходняка:
— на стародубовской «братве» поставлен всероссийский «крест» — пока местные своими силами не уничтожат группировку Лабаза.
Что такое «крест» — многие знают. А кто не знает, спросите тех, кто «торчал» — то бишь сидел, — они подробно объяснят. Шведов довольно потирал руки: стародубовская «братва» изрядно переполошилась.
План Шведова безотказно сработал по всем пунктам. Если бы мы затеяли войнушку с группировкой Лабаза две недели назад, последствия могли бы оказаться для нас весьма плачевными. Нет — мы, разумеется, нехилые хлопцы, круто экипированные, имеем навыки совместной работы…
Но! Во-первых, группировка Страдникова состояла из трех бригад, численностью до полутора десятков «быков» каждая. И все эти бригады работали в разных местах — собираться вместе им не было необходимости. Не думаю, что мечта полковника Шведова — собрать всех лабазовцев под одной крышей для их ликвидации — могла быть осуществлена. А мотаться по обширным пространствам гипотетического КОРИДОРА и отлавливать эти неуловимые бригады, сами понимаете, было бы равнозначно самоубийству.
Во-вторых, как я уже упоминал выше, к группировке Лабаза в Стародубовске относились очень неплохо. Даже если бы мы затеяли тягаться с ними по частям, не дожидаясь, когда они соизволят собраться в кучу, против нас бы ополчилась вся стародубовская «братва».
Я — был грех — с самого начала предлагал Шведову ликвидировать Лабаза и его приближенньк посредством работы снайперских пар. Старый и испытанный способ.
— Неделя работы — и в природе не останется следа от этой коридорной команды, — неосмотрительно заявил я тогда. — И с вором не придется затеваться (это бьшо еще до акций против Парапета).
— Чушь собачья, — невозмутимо опроверг меня полковник. — Ну, черт с ним — органы мы переиграем. Но больше двух-трех раз этим твоим снайперским парам работать не дадут. Если потребуется, на каждом чердаке, в каждом подвале и у каждой тропки возле города спустя три часа после нашего снайперского аккорда будет стоять по «быку» с автоматом и радиостанцией. У местной «братвы» сил на это хватит. И потом — я собираюсь здесь жить…
