– Сережка! Хватит меня грузить! – перебила меня Сашка. – Хочешь остаться без обеда?
– Это запрещенный удар! – воскликнул я. – Бьешь по самому больному месту?
– Ничего, тебе полезно поголодать, – мстительно сверкнула глазами девчонка. – Может, станешь хоть чуточку серьезнее!
Я попытался задобрить Сашку.
– А у меня для тебя что-то есть!
– И что же это? – небрежно спросила девушка, снова принимаясь за картошку. – Еще один способ запоминания прочитанного? Японский? С харакири?
Я торжественно достал из кармана Сашкин загранпаспорт.
– Казанова, ну, не злись. Вот твой новый паспорт. С визой. Ты рада?
– Рада до одури, – проворчала девчонка, все еще обиженная на меня за розыгрыш. Она взглянула на мое умоляющее лицо и смягчилась:
– Ладно. Спасибо. Я уже и не верила, что ты поможешь.
– «Великие дела нужно совершать, а не обдумывать их бесконечно». Юлий Цезарь, – снова процитировал я. – Я заслужил прощение и вкусный обед?
Время до ужина прошло в мире и согласии. Каждый занялся своим делом. Сашка наводила порядок в двух дальних комнатах, которыми давно никто не пользовался. Я же обзванивал своих учеников и договаривался о переносе занятий. Мы дружно не вспоминали вчерашнюю вечернюю прогулку. И хотя внешне между нами все оставалось по-прежнему, я чувствовал, что, на самом деле, многое теперь стало по-другому. Эта простая девчонка, случайная знакомая, все больше входила в мою жизнь. Я привык к ее присутствию, к ее заботе обо мне. Сашка не спрашивала, что можно, что нельзя. Она просто брала и делала: готовила, стирала, убирала. На правах хозяйки ругала меня за неряшливость и поручала купить то, что нам обоим было необходимо.
Вчера во время прогулки я понял, что броня, в которую я заковал свое сердце, пробита. Я чувствовал настоящее счастье, обнимая Сашку, ощущая ее тепло. Эта девушка вдруг стала для меня самым близким и дорогим существом на свете. Я ломал голову над тем, что мог означать тот неожиданный поцелуй у подъезда. Просто мимолетная ласка? Благодарность за приятный вечер? Или что-то более серьезное? И как мне быть со всем этим? Ведь Сашка в первый же день нашего знакомства ясно дала понять, что мне не на что рассчитывать.
«Не на то время тратишь! – внушал я себе. – Нечего мечтать о несбыточном. Как написано у Ямамото Цунэтомо? „Всю энергию следует отдать Пути самурая, ни к чему стремиться больше не нужно“. А проще говоря: иди своей дорогой и принимай жизнь такой, какая она есть. Хватит томиться в любовной неге. Тоже мне – Ромео с седыми подмышками! Лучше бы поскорее догадался, кто этот волк, который к людям в дома забредает, пока этот волк тебя не сожрал».
За ужином я обратил внимание, на то, в чем Сашка была одета. Ее старенькие дешевые джинсы совсем износились. Не лучше выглядела и футболка. Я заметил, что девушка следила за собой, часто стирала свои тряпки и, пока они сушились, ходила по квартире в моем банном халате. Больше у нее ничего не было. На мой вопрос, где ее вещи, она ответила, что из жилища водителя камаза забирать ничего не захотела. Отправилась в новую жизнь, в чем была, надеясь, начать все сначала.
– Слушай, Казанова, – начал я, пока девушка разливала вермишелевый суп по тарелкам, – а не пора ли тебе приодеться?
– Глумишься? – насторожилась Сашка, демонстративно беря увесистую поварешку поудобнее.
– И в мыслях не было. Я серьезно.
Сашка невесело усмехнулась.
– Ты же знаешь, что у меня денег нет. Опять решил разыграть?
Я отложил ложку в сторону и предложил:
– Давай завтра походим по магазинам и немного прибарахлимся, а? Купим все, что нам нужно в дорогу. Мне дали аванс.
Девушка с сомнением посмотрела на меня.
– И что я буду тебе должна? Давай-ка, Серега, начистоту!
Я улыбнулся.
– Ничего.
И предупреждая дальнейшие разговоры, со смехом произнес:
– Конечно, на гардероб как у Анджелины Джоли не рассчитывай, но что-нибудь, поприличнее твоего китайского ширпотреба, купим.
Получив в благодарность увесистый шлепок по спине, я, довольный, приступил к еде. С учетом зияющей пустоты нашего холодильника, ужин оказался вполне сносен. Кроме вермишелевого супа с фрикадельками, Сашка приготовила на второе картофельное пюре и откупорила последнюю бутылку пива. На десерт было большое яблоко, аккуратно разрезанное на две равных части. Наше пиршество достойно увенчал крепкий индийский чай.
– Спасибо, синьорита Казанова, – поблагодарил я девушку, когда от ужина осталась только груда грязной посуды. – Вы в очередной раз спасли сына родины от голодной комы.
Сашка ответила мне довольной улыбкой и приказала, вставая:
– А теперь пусть сын родины вымоет посуду и вообще наведет здесь порядок!
И не обращая внимания на мой удрученный вид, вредина покинула кухню.
Я уже заканчивал уборку на кухне, когда зазвонил телефон. Глянул на высветившийся номер. Незнакомый. Однако голос, злобно захрипевший в трубке, я узнал сразу.
– Ты все не угомонишься, шнягер? Знаешь пословицу: любопытной Варваре дали по харе? Не строй из себя героя. Героями не рождаются, ими умирают. Последний раз предупреждаю – исчезни! И Саньку свою детдомовскую с собой забери!
Двадцать секунд. Отбой. Короткие гудки.
Нежная рука мягко, но настойчиво, потеребила меня за ухо. Знакомый женский голос ласково шепнул:
– Сережа, вставай, уже восемь часов.
Я чуть приоткрыл один глаз. Надо мной склонилась улыбающаяся Сашка.
– Кто рано встает – тот рано помрет! – сердито буркнул я, поворачиваясь к ней спиной.
Девица сменила тактику. Она резко дернула одеяло на себя и рявкнула:
– Вставай, сказала! Ну, что за мужик! Погода отличная. Солнце светит. Сам же обещал сегодня пройтись по магазинам. Я уже и завтрак приготовила.
Я вздохнул. Выхода у меня не было. Вредная девчонка все равно бы не отстала. Пришлось вставать.
За скромным завтраком, состоящем из яичницы с жареной колбасой и помидорами, мы обсудили, что купить. Немного одежды – благо, что сейчас лето, – пару спортивных сумок и обувь. Сашкины босоножки совсем развалились, да и у меня туфли уже давно просились на помойку. Немного смущаясь, девушка напомнила про белье. Я согласно кивнул.
– Конечно, купишь себе несколько лифчиков. Оружие должно быть в чехле!
Ловко увернувшись от Сашкиного тумака, я одним глотком допил кофе и встал.
– Ну, что? Рванули?
Для разминки мы зашли в пару дорогих магазинов на Тверской. Посмотрели на их элегантные цены и элегантно вышли. Единственный предмет роскоши, который я позволил себе там приобрести, были французские духи для Сашки. Девушка из скромности отнекивалась, но видно было, что шикарный парфюм ей очень понравился.
– Сам пророк Мухаммед говорил, что больше всего на свете он любил женщин, детей и духи! – заявил я, вручая Сашке изящную коробочку. – Это мой подарок тебе за твои хлопоты по дому.
Посовещавшись, мы решили отправиться в Лужники, на ярмарку. На станции метро Тверская сели на поезд и вышли на Боровицкой. Там пересели на Сокольническую линию и вскоре добрались до Спортивной. В Лужниках можно было найти все, что угодно и по вполне доступным ценам. Всю дорогу я внимательно следил, нет ли за нами «хвоста», но все было чисто. И все же, какое-то нехорошее предчувствие не оставляло меня с самого утра и заставляло не расслабляться. У меня уже появились первые подозрения, кто мог стоять за слежкой и звонками, но точно определить это я еще не имел возможности.
На ярмарке мы, не теряя времени, купили сумки, в обувных рядах – пару кроссовок, летние полуботинки для меня и туфли на высоком каблуке для Сашки. Девушка, одела черные лаковые лодочки, сделала пару шагов и пожаловалась мне:
– Да я на таких коблах вообще ходить не смогу. Полный онассис!
Я сделал строгое лицо.
– Так, сирота! Придется учиться. В Европу едешь. Не позорь мои седины, не буду говорить, в каких местах!
– Хнык! – серьезно глядя на меня, ответила Сашка, но туфельки взяла.
Затем мы углубились в ряды с одеждой и взяли мне деловой костюм с парой рубашек и галстуков. Сашка присмотрела себе джинсы, несколько кофточек-рубашечек и, по моему настоянию, красивое летнее платье. Когда она вышла из примерочной в этом платье и новых туфельках, у меня дух захватило. Пожилой торговец-кавказец, глядя на высокую стройную девушку с густой гривой пшеничных волос, восторженно зацокал языком и покачал головой.
– Ай-вай, какая дэвушка! Канфэтка-манфэтка!
Зарумянившаяся Сашка небрежно крутнулась у зеркала.
– Спасибо, Сережа. Теперь я вся в красоте!
Купив еще немного белья и кое-какие мелочи, мы закончили шоппинг. Сложили покупки в новенькие спортивные сумки, и пошли к метро.
Мое чувство близкой опасности, выработанное за много лет службы, не подвело меня и на этот раз. Неприятности ждали нас дома. Когда мы, нагруженные вещами и, купленными по дороге, продуктами, поднялись на свой этаж, я напрягся. Едва заметных условных меток, которые я никогда не забывал оставлять на дверях, не было. Кто-то, в наше отсутствие, открывал квартиру. Я передал, недовольно заворчавшей, Сашке свою сумку и шепотом велел ей не двигаться. Девушка, недоуменно глядя на меня, застыла на месте. Я внимательно осмотрел дверь и, не увидев ничего опасного, стараясь действовать, как можно тише, повернул ключ в замке. Велев Сашке ждать меня на площадке, я легким толчком ладони открыл дверь и вошел внутрь.
