Вадим Россик - Репетитор

Мое чувство близкой опасности, выработанное за много лет службы, не подвело меня и на этот раз. Неприятности ждали нас дома. Когда мы, нагруженные вещами и, купленными по дороге, продуктами, поднялись на свой этаж, я напрягся. Едва заметных условных меток, которые я никогда не забывал оставлять на дверях, не было. Кто-то, в наше отсутствие, открывал квартиру. Я передал, недовольно заворчавшей, Сашке свою сумку и шепотом велел ей не двигаться. Девушка, недоуменно глядя на меня, застыла на месте. Я внимательно осмотрел дверь и, не увидев ничего опасного, стараясь действовать, как можно тише, повернул ключ в замке. Велев Сашке ждать меня на площадке, я легким толчком ладони открыл дверь и вошел внутрь.

В прихожей все было, как всегда. Вещи на своих местах. Ничего не исчезло, ничего не добавилось. За стеной слышен был гул, работающего у соседей, пылесоса. Неслышно ступая, я прошел по коридору к кухне. Тот, кто побывал в коридоре не оставил никаких следов, но теперь я точно знал, что здесь был кто-то чужой. Запах. Едва уловимый запах табака указывал на это.

Подойдя к приоткрытой кухонной двери, я сразу заметил то, отчего по спине у меня прокатилась волна холода. От ручки на другую сторону двери уходила тонкая проволочка. Я слишком хорошо знал, что означает эта едва различимая проволочка. Одним концом она крепится к ручке двери, а другой конец прочно прикручен к чеке гранаты, закрепленной на кухне у порога. Стоит потянуть на себя дверь, чтобы ее открыть, как чека выскочит и через несколько секунд раздастся взрыв. Обычная, так называемая, растяжка.

Я быстро, но, соблюдая максимальную осторожность, проверил остальные помещения. Хотя больше ничего угрожающего я не нашел, было заметно, что квартира подверглась обыску. Кто-то, пользуясь нашим отсутствием, проник сюда, тщательно осмотрел все комнаты и, уходя, поставил смертельную ловушку на кухне. Логично. Куда в первую очередь пойдут люди, вернувшись из магазина? Конечно, на кухню, к пустому холодильнику.

Выйдя на площадку, я жестом велел, ничего непонимающей, Сашке следовать за мной и стал спускаться по лестнице. Я не собирался играть в сапера и пытаться разрядить гранату. Нужно было, как можно быстрее, покинуть опасное место. Сашка возмущенно пыхтела у меня за спиной, таща тяжелые сумки, но пока молчала. Я с удовлетворением отметил ее сообразительность. Она не стала приставать ко мне с дурацкими вопросами: «А что случилось? А почему мы уходим? А почему ты ничего не объясняешь?..» Видимо отложила выяснение отношений до подходящего момента.

Приоткрыв дверь подъезда, я окинул взглядом двор. Ничего подозрительного. Мирный московский двор. Послеполуденный зной. В песочнице возятся детишки в панамках, рядом на лавочках лениво беседуют их, утомленные солнцем, мамаши. Вдоль стен вереницами стоят разномастные автомобили жильцов. Я обернулся к Сашке.

– Слушай внимательно, Александра Булкина. Объяснять все, сейчас нет времени. Чтобы нас не убили, нужно побыстрее отсюда исчезнуть. Если хочешь еще пожить и увидеть отца, делай, что я говорю.

Сашка кивнула. Ее серые глазищи от волнения потемнели и стали еще больше. Девчонка решительно сжала губы, покрепче ухватила сумки и вопросительно посмотрела на меня.

– Говори, что делать, Сережа?

– Сейчас мы гордо, как «Варяг», идем к выходу со двора. Держись чуть сзади меня, но не отставай. Если начнется заваруха, меня не жди. Уходи, я тебя догоню. Если разминемся, встретимся на станции метро Пушкинская. Это там же, где Тверская. Мы там были сегодня. Вот, возьми деньги.

Я сунул Сашке несколько купюр. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пока девушка прятала деньги в карман. Все, готов!

Мы покинули подъезд и быстрым шагом, почти бегом, пошли наискось налево через двор к проходу между домами. Сашка тяжело дышала за моим правым плечом, но не отставала. Мы были всего в нескольких метрах от выхода на улицу, когда я заметил, как у неприметного темно-синего форда, припаркованного справа, опускается тонированное стекло задней дверцы. Я еще не осознал опасности, но рефлексы уже сработали. Развернувшись вправо, я, одним движением, впихнул Сашку в просвет между машинами, вдоль ряда которых, мы бежали. Девушка оказалась под прикрытием раньше, чем в окошке форда появился винтовочный ствол с насаженным на него глушителем. О Сашке я позаботился. Пора было подумать и о себе любимом.

К сожалению, огнестрельного оружия у меня не было, но и полностью безоружным я себя не считал. Из квартиры я прихватил боевой нож, который прятал в гостиной. Незваные гости его найти не смогли. Схема, устроенного на меня нападения, стала ясна. Наверху, в квартире несчастной жертвы, устанавливается растяжка. На тот случай, если она не сработает, внизу подстраховывает снайпер, комфортно устроившийся в авто.

– Не высовывайся из-за машин! – крикнул я Сашке и изо всех сил припустил вперед, уходя с линии огня. Я здраво полагал, что являюсь главной целью убийц. Разделавшись со мной, они всегда успеют прикончить девчонку.

Невидимый стрелок поймал меня в прицел и нажал на спуск бесшумного оружия. Я непременно был бы убит, если бы за долю мгновения до выстрела, не притормозил свой бег. В свое время полковник Сундуков сгонял с нас, уже не зеленых курсантов, а опытных диверсантов, выполнивших по нескольку сложных заданий, по семь потов, отрабатывая технику проведения скоротечных огневых контактов. Каждый элемент, каждое движение этой страшной науки были оплачены кровью сотен и тысяч безвестных героев. И Сундуков – лучший специалист бывшего Союза по комплексной безопасности, на созданных им самим курсах доводил наше владение наукой выживания до степени искусства. Сейчас эти навыки спасали мне жизнь.

Пуля пробила стекло, стоящей впереди «копейки». Я спрятался за автомашину и оглядел поле боя. Сашка, прикрываясь автомобилями, стала пробираться ко мне. Я сделал ей знак рукой, чтобы она оставалась на месте. Мамаши у песочницы наконец-то заметили, что недалеко от них что-то происходит. Они повернули головы в нашу сторону и пытались понять, что случилось. Некоторые уже подзывали к себе детей из песочницы. За них я не переживал. Весь детсад находился достаточно далеко за спиной у стрелявших.

Форд со стрелком тронулся с места и неторопливо стал приближаться к старым жигулям. Видно с нервами у нападавших было все в порядке. Зато Сашка не выдержала. Когда она увидела, что зловещий форд совсем рядом, девушка бросила сумки и кинулась ко мне. Безжалостный убийца опять открыл огонь по машинам, за которыми, уже не прячась, бежала Сашка. Слышны были только тихие хлопки и стук, попадающих в металл пуль. Сашке оставалось жить считанные секунды. Спасти девчонку я мог только одним способом – атаковать самому.

Я стремительно перескочил капот «копейки» и, обойдя «Фокус» слева, распахнул заднюю дверцу. В машине находились двое: один за рулем, второй на заднем сиденье с винтовкой. Величайший воин Страны восходящего солнца Миямото Мусаси, по прозвищу Кенсэй – Святой Меча, учил своих последователей: «Скрещивая меч с мечом противника, не заботься о том, рубишь ты сильно или слабо; просто руби и убей врага. Всегда стремись убить врага. Не пытайся рубить сильно и, конечно, не думай о том, чтобы рубить слабо. Ты должен быть озабочен лишь тем, чтобы убить врага». Эти слова точно описывают состояние, в котором я находился в тот момент, когда оказался один на один с убийцами. Острый как бритва тяжелый боевой нож мгновенно распорол горло стрелка и, продолжая траекторию движения, без задержки вошел в затылок водителя. На широкую грудь человека с винтовкой хлынул поток крови, заливая белую футболку с надписью «Harvard University». Я услышал его предсмертный хрип и вывалился на ходу через незакрытую дверь автомашины обратно на улицу.

Нога водителя продолжала давить на педаль газа и автомобиль, управляемый мертвецом, набрав скорость, врезался все в ту же многострадальную «копейку». Она загорелась первой. Через несколько мгновений огонь перекинулся на темно-синий форд. К полыхающему костру отовсюду уже собирались люди.

Ко мне подбежала перепуганная Сашка, обняла и прижалась к груди. Девчонка вся тряслась, побелевшие губы не могли вымолвить ни слова.

– Ничего, Казанова, перезимовали зиму, перезимуем и лето! – пробормотал я, осторожно гладя худенькую вздрагивающую спину.

Вдали завыли сирены пожарных машин. С каждым мгновением их вой становился все громче. Я подхватил наши сумки и, под этот душераздирающий аккомпанемент, потащил Сашку к ближайшей станции метро.