– Снаружи дом кто-нибудь охраняет?
– Кто его может охранять? Тоже крутые мафиози какие! Никого нет. Трое их в доме.
– Ясно. А теперь, Лена, давай вернемся к разговору в лесу, когда мы встретились после того, как бандиты хотели сжечь мой дом. Но сейчас речь пойдет не об этом.
– А о чем?
– О наркотиках. Лена, ты тогда сказала, что восьмого августа к Фоме приезжали гости. И что они кололи себе наркоту. Я ничего не путаю?
– Нет, так оно и было.
– Хорошо. А сейчас напряги, пожалуйста, память и вспомни, ничего эти гости, кстати, сколько их было, конкретно о наркотиках не говорили?
– Нет! Было их двое, они только ширнулись и сказали, что скоро вновь встретятся…
Коровина задумалась, сморщив узкий лоб:
– Хотя один из них, то ли Гном, то ли Клон, погонял точно не помню, отметил, что порошок из этой партии хорош.
– Так и сказал – из этой партии?
– Да, да! Так и сказал. А дружок его добавил, что грузин их дома таким не торгует.
– Что за грузин?
– Не знаю. Наверное, босс ихний.
– Так, а теперь скажи, ты хорошо знаешь Урода и Быка?
И вновь удивление мелькнуло на лице проститутки:
– Конечно. Вы же сами…
– Я имел в виду, кого из них двоих можно заставить стать стукачом?
– Вот вы о чем! Ну, это только Димку Кулагина. Урод только внешне понтуется. Строит из себя крутого, а сам трус последний. Это при Фоме он поднялся, а раньше в школе чуханом был.
– А Быков?
– Бык? Нет! Урод умный, хоть и косит иногда под дурачка, а Бычара натуральный балбес. Он по глупости своей не поймет, что от него хотят. И упрется даже во вред себе. Бык, он и есть Бык! Нет, Быкова вам не подмять. По крайней мере, быстро.
– Понятно. Спасибо за информацию. Что ж, думаю, настала пора нанести бандитам «визит вежливости».
Елена спросила:
– Вы их сильно бить будете?
Кузьмичев усмехнулся:
– А что? Тебе кого-то из них жалко?
– Нет! Никого не жалко. Фоме ввалите как следует! Это он крутит пацанами. Без него вся банда давно рассыпалась бы.
– Считай, заказ принят. А раз принят, то и выполнен будет на совесть. А ты давай, дуй домой.
– Может, подождать? Мало ли, милицию придется вызвать? У меня сотовый с собой.
– Милицию вызывать не придется! Скорее «неотложку», но это я и без тебя сделаю, если посчитаю нужным.
– И все же я дождусь вас.
– Ну, как хочешь. Только из кустов не высовывайся.
Владимир сквозь ветви кустарника оглядел темную улицу и в два прыжка достиг забора. Третьим перемахнул через него. Оказался во дворе, с тыла здания, с которым тут же сблизился. Сквозь окна первого этажа слышалась ритмичная музыка и громкие голоса. Смысл разговора понять было трудно, да и не так важно для Кузьмича. Он обошел дом. Вот входная дверь. Хорошо, что собаки нет. При той жизни, что вел Кулагин, любое животное сдохло бы здесь от голода и ядовитой атмосферы, распространяемой вокруг себя хозяином. Даже живучие крысы.
Владимир надавил на дверь. Она была заперта. На засов. Вопрос, какой засов стоит внутри? Удастся выбить его одним ударом или нет? Посмотрим окна. Они, как и с тыла, с фасада тоже оказались забраны витыми и крепкими решетками. Без специального оборудования не сломать. Значит, дверь. Что ж, рискнем. Кузьмич натянул поверх шапочки маску аквалангиста, отошел на метр и резким выпадом ноги ударил в дверь. Засов выдержал удар, а вот петли оборвало, и дверь раскрылась. Зажав в руке газовый револьвер, Кузьмич шагнул в коридор. Из дальней комнаты доносилась громкая музыка. Но бандиты, видимо, услышали посторонний шум, потому что в коридор вышел Быков. Вышел тогда, когда с ним уже сблизился Кузьмич. Выстрел в лицо Быку заставил того схватиться за глаза. А удар ноги в промежность, а затем в грудь отбросил скрючившееся тело на ковровую дорожку.
Кузьмичев ворвался в комнату. Мгновенно оценил обстановку. Фома сидел в кресле справа у столика, на котором в избытке стояли емкости с различными напитками. Его удивленная физиономия уставилась на дверь, в проеме которой возникла фигура в черном.
Прямо перед старшим лейтенантом встал Кулагин. Лицо Урода было покрыто синяками и еще свежими ссадинами. Но размышлять о происхождении побоев Кузьмичеву было недосуг. Второй выстрел и удар выставленным вперед пальцем в горло одновременно ослепили штатного сутенера Фомы и надолго вырубили его.
Фома вскочил, воскликнув:
– Кто ты?!
Кузьмичев не ринулся на главаря местной шайки. Он, держа того в поле зрения, обошел комнату, подошел к современному музыкальному центру. Удар рукояткой револьвера по его серебристой поверхности оборвал метавшуюся по комнате дикую музыку.
Фома схватил со столика нож, с софы покрывало. Им он намеревался прикрыть глаза от газовой атаки. Но Кузьмич больше не думал стрелять. Он вложил револьвер в карман-кобуру, двинувшись на сына главы районной администрации.
Тот закричал:
– Не подходи! Порежу!
Нож в его руке дрожал.
Офицер спокойно приближался.
И тогда Фома, не выдержав, сделал выпад: выбросил руку с клинком вперед, целясь Кузьмичу в грудь. Ничего более глупого в данной ситуации не умудренный знаниями правил рукопашного боя местный бандит придумать не мог.
Владимир, отклоняясь влево, спокойно ушел из-под удара, одновременно предплечьем собственной левой руки отбил вооруженную руку противника и захватил ее в захват за кисть. Врезал ногой Фоме в пах, выбив нож ударом правой ладони. Обезоруженный бандит взвыл от боли, опустившись на колени. Схватив его за грудки, Кузьмич рывком поднял противника на ноги. Взглянул в расширившиеся от боли и страха глаза бандита, нанес повторный удар коленом в пах. Фома закатил глаза, обмяк.
Владимир взял со столика бутылку из-под вина, вылил ее содержимое на голову поверженного противника. Фома, застонав, пришел в себя. Вновь рывком Кузьмич поднял его, бросив в кресло.
Наотмашь врезал бандиту звучную пощечину.
Фома замотал головой.
Кузьмич тихо спросил:
– Оклемался, сучонок? Или нуждаешься еще в паре увесистых оплеух?
Сынок главы администрации пролепетал:
– Кто вы?
– Не узнал? Надо же, а совсем недавно беседовали, хотя ты пьян был, как свинья!
– Кузьмичев?
– Признал!
– Но что вам надо? Я не понимаю…
Кузьмич прервал речь Фомина:
– То, что было надо, я уже получил, теперь хочу предупредить тебя, ублюдок! Ты очень сильно обозлил меня! Пытался убить, наемников подсылал, дом приказал сжечь вместе с семьей. Я не хотел поначалу связываться с таким дерьмом, как твоя отмороженная бригада. Но пришлось изменить решение. Таких, как ты, надо давить! Давить, как клопов вонючих! Сегодня ты получил первый урок, скажем так, предупредительного характера. Второго урока не будет. В следующий раз я вас, щеглов, всех завалю! И подыхать будете в муках! Ясно тебе, дятел коматозный?
Фома прохрипел:
– Ясно…
– Ты понял, о чем я вел речь?
– Понял! Но… ничего против…
– Заткнись! Закроем эту тему. Теперь о другой! Ты со своими дружками, что корчатся рядом, организовал блядство на дороге! Так вот, продолжите это дело, пеняйте на себя. Сами в петухах окажетесь и лично будете задницы дагерам в кабинах подставлять! Это ясно?
– Да.
– О нашей беседе дружкам своим лучше не распространяйся! Необязательно им знать, кто навестил ваш гадюшник, понятно?
– Понятно!
– И учти, Фома, игры кончились. Не заставляй меня прибегать к крайним мерам, погибнешь! Ну, кажется, и все. Теперь отдохни немного!
Кузьмич, как ранее Быка, ударом пальца под кадык вырубил и Фому. Поднялся. Осмотрел комнату. Обставлена она была шикарно. Интерьер современный, модный, электронная техника, включая аппаратуру домашнего кинотеатра последней модели. Стояли два кресла и диван, обитый натуральной кожей. В углу у зашторенного окна старший лейтенант заметил биту. Это было само то, что сейчас требовалось. Какое-то движение из коридора привлекло внимание старшего лейтенанта. Там же Бык, и он наверняка уже пришел в себя! Кузьмич бросился к двери. Он заметил, как по коридору метнулась тень. Бык бежал на выход. И ему оставалось всего несколько спасительных метров. Но пущенная по коридору бита врезалась беглецу в голень, сбив бандита с ног. По инерции Быков врезался головой в косяк двери.
Кузьмичев подошел к нему. Бык находился без сознания, из рваной раны на лбу обильно сочилась кровь. Ничего, не смертельно. Бесцеремонно схватив бандита за правую ногу, старший лейтенант потащил обмякшее и оставляющее за собой широкий кровавый след тело Быка к ванной, где и закрыл бандита.
Вернулся в комнату.
Урод также начал проявлять признаки жизни. Он поднялся на четвереньки, одной рукой держась за горло, другой протирая глаза и беспрестанно кашлял. Кузьмичев вытащил его на кухню. Включил в кармане диктофон, рывком поднял шокированного нападением Кулагина, бросив его на табуретку. Лишь чудом Урод не улетел в угол.
