Гайлер выполнил бы приказ Рёма, если бы знал, что Гитлер летит в Мюнхен не на своем самолете номер D-2600, а на другом, аналогичной модели. Гайлер знал, что самолет D-2600 накануне днем отправился из Эссена обратно в Берлин, о чем преспокойно доложил в штаб СА. Гайлер и не подозревал, что D-2600 перегоняет для ремонта в Берлин летчик Люфтганзы.
Переговорив с Вагнером, Гитлер немедленно отправился с аэродрома прямо в министерство внутренних дел Баварии, распорядившись арестовать и отправить в тюрьму полицай-президента Мюнхена СА-обергруппенфюрера Шнайдхубера, а также начальника личного состава СА и командира группы СА «Хохланд» СА-группенфюрера Шмида. Отдав приказ Вагнеру собрать по тревоге ударные отряды СС и баварской политической полиции БПП с целью произвести аресты руководителей СА и противников нацистов в Мюнхене, Гитлер помчался в Бад-Висзее. Прибыв туда в шесть утра, Гитлер и его спутники без труда проникли в пансионат «Ханзельбауэр», где находилось руководство СА: часть охранников отправилась на смену, а остальные были мертвецки пьяны — по вышеизложенной причине Гитлера никто не ждал.
Ошеломленных охранников разоружили и оставили под охраной шофера Гитлера СС-бригадефюрера Шрека. Когда Гитлер вышел из караульного помещения в зал, его увидел спускавшийся по лестнице начальник охраны Рёма СА-штандартенфюрер Юлиус Уль. Уль, вместо того чтобы приветствовать фюрера, выхватил пистолет, и в глазах Гитлера, да и всех приехавших с ним этот жест красноречивее всего показал, что именно планировали вожаки СА в пансионате «Ханзельбауэр». Сопровождавший Гитлера офицер полиции Хёгль ловким приемом обезоружил Уля и отволок его в караульное помещение. Гитлер спросил, где комната Рёма, но Уль не ответил, и Гитлер приказал найти и разбудить управляющего.
Между тем Лутце нашел гостевую книгу и выяснил номера, которые занимали руководители СА. Гитлер с полицейскими поднялся на второй этаж и застал Рёма с Хайнесом врасплох — да еще в компании с любовниками! Хёгль арестовал их, после чего Гитлер лично проверил все комнаты. Были арестованы все находившиеся в пансионате штурмовики, кроме личного врача Рёма, который залез под кровать. Разъяренный адъютант Гитлера хотел его там пристрелить, но Гитлер не велел трогать врача. Никто, кроме Уля, не оказал сопротивления.
Всех арестованных посадили в прибывший из города автобус и отправились на машинах в Мюнхен. Между тем по дороге стали попадаться грузовики со штурмовиками, которых Рём вызвал в пансионат. Если бы Гитлер приехал на встречу с Рёмом, как было условленно, к 11 часам, весь пансионат уже находился бы под тройным кольцом охраны вооруженных штурмовиков.
Гитлер разворачивал машины со штурмовиками и разъяснял, что «вопрос с Рёмом закрыт и вам больше не надо к нему ехать». Тех, кто проявлял упрямство, арестовывали и сажали в автобус. Когда Гитлер снова прибыл в Мюнхен, аресты шли полным ходом: эсэсовцы и полицейские арестовывали прибывающих на совещание штурмовиков прямо на Центральном вокзале и отправляли в тюрьму предварительного заключения Штадельхайм.
К десяти часам Гитлер прибыл в Коричневый дом, находившийся под охраной рейхсвера, и, убедившись, что в Мюнхене дело выиграно, приказал Геббельсу связаться с Берлином и дать сигнал к аресту «предателей» по всей стране. Геббельс позвонил Герингу и сказал одно-единственное слово: «Колибри».
Маленькая птичка открыла шлюзы кровавой вакханалии: Гиммлер поднял по тревоге все подразделения СС, а в отделениях СД вскрывали подготовленные Гейдрихом конверты с «черными списками». Террор покатился по оцепеневшей от ужаса Германии, приобретая на местах неуправляемый характер.
«Черные списки» составляли в основном Геринг и Гейдрих, согласовывая их с Гитлером. Гитлер кое-кого вычеркивал, то же делали Гейдрих и Геринг: дописывали одних, вычеркивали других. Так, Гейдрих внес в список шефа прусского гестапо Рудольфа Дильса, который был вычеркнут из списка Герингом. То же самое делали местные руководители СС, СД и гестапо, включая в присылаемые им списки своих личных врагов, в том числе и офицеров СС. Так, в Силезии были убиты заместитель полицай-президента Бреслау СС-штурмбаннфюрер Энгельс и бывший начальник штаба СС Силезии Зембах.
Вызванный по тревоге Вахман прибыл к половине одиннадцатого в приемную Гейдриха, уже забитую эсэсовскими офицерами и сотрудниками гестапо. Вахман собирался в гости к знакомому архитектору, который по совместительству являлся информатором СД и поэтому случаю был одет в штатский костюм. Поскольку вызов был срочный, Вахман не стал терять времени на переодевание в мундир. Минут через десять в приемную вышел Гейдрих и высоким нервным голосом бросил несколько отрывистых фраз:
— Путч Рёма, о котором гестапо и СД давно предупреждали фюрера, должен был начаться сегодня утром. К счастью, фюрер внял нашим предупреждениям и лично арестовал верхушку заговорщиков из руководства СА во главе с предателем Рёмом. Введено чрезвычайное положение по всему рейху. Фюрер отдал приказ: действовать немедленно, решительно расправляясь с предателями.
Покончив с разъяснением политического момента, Гейдрих немедленно перешел к делу.
— Господа, я буду вызывать в кабинет командиров групп и вручать им списки с подлежащими аресту или иному обращению лицами. Если напротив фамилии указан адрес, куда его надлежит доставить, доставите его по этому адресу. Моабит, Плетцензее — это должно быть понятно, сдаете арестованных начальнику тюрьмы; ПА — внутренняя тюрьма гестапо, ЛФ — казармы лейбштандарта в Лихтерфельде. Если такой пометки нет, то… решаете вопрос с предателями на месте. Если есть возможность, то имитируете самоубийство, если такой возможности нет, то действуете по обстоятельствам. Выполнение каждого пункта списка завершать телефонным докладом лично мне. Итак, начнем!
Когда дошла очередь до Вахмана, Гейдрих с недоумением пролистал находившиеся в его руках листки бумаги, нахмурился, затем вспомнил и сказал:
— Ах, да… Они все еще у моего адъютанта. Список заберете у адъютанта в приемной! Кстати, почему вы в штатском? Впрочем, так даже лучше для дела. Хайль Гитлер!
Вахман забрал у измученного нервами и бессонной ночью адъютанта список с пометкой вверху листка «унтерштурмфюрер Вахман» и с приданными ему десятью эсэсовцами из лейбштандарта направился по адресам. В списке было всего три фамилии и одна из них показалась Вахману очень знакомой: Мур, Герман Мур. Неужели тот самый?! Нет, зачем ему было переезжать из Мюнхена в Берлин? Перед фамилией звание: СА-штандартенфюрер. Возможно, что он попал сюда по указанию кого-нибудь из руководства штурмовиков, чтобы «навести порядок». Да, учитель Герман Мур всегда умел наводить порядок: для бывшего капитана рейхсвера это было привычным делом!
Вахман внезапно ощутил прилив радостного ожидания: с таким чувством он просыпался в сочельник, если в течение года прилежно выполнял все требования бабушки и мог рассчитывать на долгожданный рождественский подарок.
Вахман уселся в грузовик рядом с водителем и сказал:
— Курфюрстендамм, пятнадцать.
Проезжая мимо Тиргартена, Вахман увидел, что район оцеплен эсэсовцами и полицейскими. Охота за предателями была в разгаре.
В ближайшей кондитерской Вахман купил коробку с пирожными, а в винной лавке — бутылку дорогого французского коньяка. Выпрыгнув из кабины грузовика, он приказал эсэсовцам взять под круговое наблюдение дом.
— Вы его узнаете легко: одноногий инвалид на протезе лет сорока пяти-пятидесяти. В любом случае через пятнадцать минут поднимитесь и войдете в квартиру. Вначале звоните, если в течение пяти минут не откроют, то ломайте дверь. И имейте в виду: он наверняка вооружен.
Вахман поднялся на третий этаж, держа в руке коробку с конфетами и под мышкой — бутылку коньяка. Прочитав на латунной табличке «Господин Герман Мур», Вахман улыбнулся и нажал на кнопку звонка. Выждав минуты две, он позвонил снова, с беспокойством подумав: «Неужели его нет дома?»
Но нет: щелкнул замок и дверь приоткрылась, удерживаемая прочной стальной цепочкой.
— Что вам надо?
Вахман сразу узнал этот голос: он никогда бы его не забыл. Сколько раз этот голос так же недовольно произносил: «Вы снова не знаете урока, Вахман! Дрянной мальчишка!»
— Это Вилли Вахман, господин Мур! Вы помните меня? Вы были моим учителем.
— Какого черта тебе надо, Вахман?
— Господин учитель, ваш суровый урок пошел мне впрок: я взялся за ум, поступил на государственную службу и теперь меня перевели в Берлин. Я узнал ваш адрес и явился выразить вам благодарность за все… отдать должное, так сказать!
Мур углядел через щель бутылку коньяка, и она явилась решающим аргументом. Загремела цепочка, и через несколько секунд дверь распахнулась.
