Они подошли к группе, где шла оживленная беседа и раздавался смех. Как оказалось, мужчины травили другу другу анекдоты. Именно сейчас собирался начать свой рассказ Цыган. Они решили его послушать.
— Как вы знаете, Василий Иваныч и Петька «не любили выпить». Встречает однажды Василий Иваныч Петьку в дупель пьяного и давай его воспитывать:
«Мать-перемать, скотина такая, опять напился до чертиков!».
«Никак нет», — возражает Петька, а сам на ногах не стоит.
«А ну, дыхни мне в нос!» — требует Чапаев.
Петька изо всех сил как дыхнет, аж свалился от усердия, а Чапаю хоть бы хны!
«Дыхни, говорит, еще раз!»
Петька встает, тужится — опять как дыхнет, опять с копыт, а Чапаеву ни хрена — не чувствует перегара и все тут, а видит, что пьян его ординарец в дрободан.
«Слушай, Петька, я тебя не буду наказывать, но колись, гад, ты кирной или нет?»
«Честно, не накажешь?»
«Слово Чапаева!»
«Ладно, — раскололся Петька, — засосал поллитру самограя».
«А чего ж от тебя запаха нет?»
«А я теперь по-новому потребляю».
«Расскажи — как?»
«А зачем тебе?»
«Видишь ли, Петька, — говорит Чапаев, — я все-таки командир дивизии. Приходится с начальством встречаться. Особенно по утрам. Идешь к нему со всей душой, а он тебя в карцер, собака, или отворачивается с гнусной мордой».
«Мне, — говорит Петька, — понятна твоя проблема. Тебе как —словами рассказать или на практике показать?»
«Желательно, — говорит Василий Иваныч, — чтобы я практику прошел».
«А у тебя для практики есть что кирнуть?»
«Литр самогона».
«Тогда пошли со мной».
Приводит Петька Чапаева к баньке, маленькой такой, покосившейся.
«Заходи, говорит, Василий Иваныч, и слушай. Ты меня, говорит, не с той стороны нюхал. Тут у меня на столбе клизма висит, литровая. Наливаешь внее самограя, конецтрубки вставляешь себе в задний проход и — полный кайф! Все нутро в спирте, ты — пьян, а запаха — ни грамма!»
«Ну ты, говорит, Петька, гений! Толковую механику замостырил! Теперь, говорит, постой там у баньки, чтоб сюда никто из моих солдат не зашел, пока я буду заниматься вливанием».
Вышел Петька, стоит возле баньки, охраняет. Пять минут охраняет, десять минут охраняет — нет Чапаева. Через полчаса выходит —потный, красный как рак, а Петька его спрашивает:
«Ты чего, Василий Иваныч, в баньке-то застрял?»
«Да это не я, — говорит Василий Иваныч. — Понимаешь, самограй-то я быстро засосал, а вот когда стал «закусывать» огурцом, то задержка произошла — лезть не хотел».
Громкий смех слушателей был платой Цыгану за его анекдот.
— А кто знает, почему «Запорожец» на заводе перестали красить в черный цвет? — подхватил эстафету трепа другой гость своей загадкой. Не услышав ответа на вопрос, довольный неосведомленностью собравшихся, он сообщил:
— Чтобы его не путали с правительственными машинами!
Разглядев в веселой компании своих детей, Валете Лесником договорились, что разговор с Сергеем они отложат на следующее утро. Действительно, после анекдотов, шуток и смеха не хотелось говорить о плохом.
За время празднования именин Лесника Стокоз-младший познакомился поближе с его сыновьями, узнал, что у них за предприятия, какие запущены производственные линии и что они выпускают, и понял, что дела компании «Гончаров-Шмаков и сыновья» не просто процветают, это слишком мягко сказано, поскольку на счетах ее руководителей лежат десятки миллионов долларов, и что он со своим капиталом в подметки этой компании не годится. А ведь совсем недавно он искренне считал себя очень богатым человеком!
Такой вывод его не разочаровал, а обрадовал, так как в Леснике он видел не только друга отца, но и своего покровителя. А иметь богатого покровителя кому неприятно?
По наколкам на теле мужчин и тому жаргону, каким они пользовались в разговорах между собой, Сергей понял, что на дне рождения Лесника (вора в законе, по утверждению отца) присутствовали не просто козырные воры, а авторитеты преступного мира. Значит, Лесник, если, конечно, пожелает, мог бы с помощью своих друзей предоставить ему и физическую защиту от Луки. Это ему тоже было приятно сознавать.
Поэтому, когда утром Валет сказал сыну, что с ним желает поговорить Лесник, Сергей охотно дал согласие на такую встречу. Правда, ему не очень понравилось, что отец рассказал своему другу, каким образом он избавился от Тракториста, но отец заверил его, что их секрет умрет в Леснике, так как больше никто о нем не будет даже упоминать. А рассказать об этом было необходимо, чтобы опираясь на полную информацию можно было принять правильное решение и дать толковый совет.
Конечно, Стокоз-младший не стал бы действовать, как отец, но теперь уже ничего не изменишь.
После завтрака Лесник вместе с Валетом и Сергеем уединились в зале, попросив близких не беспокоить их до конца беседы.
— Тезка ознакомил меня с той неприятностью, в какую ты попал. Твое положение, Сережа, тяжелое, но не безвыходное. Твой отец попросил, а я взялся тебе помочь, но только втом случае, если мы выработаем единый план действий. Такое мое условие тебя устраивает?
— Мне остается только согласиться с вашим вступлением, — сказал Сергей, понимая, что если они не примут единого плана совместных действий, то и сговора практически никакого не будет.
— Очень хорошо. Тогда послушай, как я вижу сложившуюся ситуацию. Лука может в любое время выйти на твоего шофера и через него, возможно, с помощью пыток, узнает, кто расправился с его предшественником.
— Не исключено, — счел нужным выразить свое мнение Сергей.
— В связи с такой возможностью тебе нужно предпринять контрмеры, чтобы опередить Луку. Или обрубить конец, связывающий тебя с шофером, для чего придется его ликвидировать. Либо, пока у вас там все в городе не утрясется, временно уехать к себе в поместье на Мальту.
— Убивать я больше не хочу, даже чужими руками. Угробив шофера, нужно будет заняться ликвидацией киллера. Такая цепочка может тянуться до бесконечности, пока меня самого кто-нибудь не ликвидирует.
— Твое решение я одобряю. Значит, остается единственный выход —вместе с шофером выехать из страны.
— Все это верно, Виктор Степанович. Выехать из страны нетрудно, но жалко бросать свою недвижимость, компанию «Уникум». Как только Лука узнает, что я скрылся от него за бугром, он может мне отомстить, уничтожив мой дом. Поджечь, например.
— Над решением этих вопросов я тоже подумал. После того, как от меня разъедутся все гости, я с сыновьями приеду к вам и посмотрю на твою компанию. Если твое предприятие не убыточное, то я его у тебя приобрету.
— Оно стоит не менее двух миллиардов, — предупредил Сергей Лесника, чтобы тот знал заранее цену и мог рассчитывать, располагает ли он соответствующей суммой.
— Цена его меня не волнует, — успокоил его Лесник, беспечно махнув рукой, как будто разговор шел о покупке игрушечного мотоцикла.
Не ожидавший такого поворота, Сергей признался:
— Но мне бы не хотелось продавать свою недвижимость!
— А придется.
— Почему?
— Вы с отцом сможете противостоять давлению Луки или нет? Между прочим, он может твой дом просто сжечь, как ты только что предположил, не дожидаясь твоего отъезда.
— Да, вы правы. Сил у нас маловато, а ума у него еще меньше, —вынужден был признать Сергей.
— А я его с дерьмом смешаю. Конечно мне это будет стоить крови и пота, но ради друга, — кивнул он головой в сторону Валета, — я согласен на такие хлопоты и издержки. Когда я справлюсь с вашим противником, — а подминать его под себя мне обязательно придется, — ты сможешь, если захочешь, выкупить у меня свою драгоценную недвижимость. Само собой разумеется, моя компания от таких сделок не должна понести убытков. Как говорится, дружба дружбой, а денежки врозь. Я уже слишком стар, чтобы по- глупому разбрасывать деньги и заниматься авантюрами. Пора себя поберечь, — посмотрев на кислое, недовольное лицо Стокоза-младшего, Лесник поинтересовался у него: — Сережа, ты чем-то недоволен? Может быть, у тебя приготовлено для меня более путевое предложение?
