жизни больше ничего не интересует. Но это не так. Хобби, насколько я догадывался, у Николаевича было – старый советский мотоцикл. «ИЖ» или «Урал» – не знаю точно. И не понятно было – ездит он на нём, или просто содержит. Но мотоцикл у него был. И была странная история, с ним связанная. Мало того, что мотоцикл у этого человека хранился в кирпичном гаражном кооперативе аварийного состояния, так и сам этот кооператив находился у черта на куличках. Аж за «Погостом» – примыкающей к нашему городу деревне. И ехать туда – на двух автобусах с пересадками. А потом ещё двадцать минут по лесу пешком идти. Какой вообще человек в две тысячи тридцатом году будет содержать в гаражном кооперативе! старый-престарый мотоцикл? Мало кто. И тем более, мало кто будет разыскивать мелкое ворье, которое этот гараж однажды вскрыло. Да, у Николаевича вскрыли гараж. Было дело.
Я, как и большинство рабочих, узнав о ситуации, лишь плечами пожал. Как по мне, вскрой кто-нибудь у меня такой гараж – я бы грабителям ещё и доплатил сверху. Чтобы вытащили оттуда весь хлам, да себе забрали. И мотоцикл в придачу. Ну в самом деле. Две тысячи тридцатый год на дворе, кому оно нужно: мотоциклы, гаражи? Но Николаевич грабителей нашёл. Просто нашёл их и… всё. Чем закончилась история – не понятно. Ни в полицию, ни в администрацию кооператива, ни в какие другие органы этот человек не обращался. Что там с теми грабителями стало – никто не зал. По заводу просто гуляла информация, что «Николаевич их нашёл». И народ эту информацию обсуждал с опаской, постоянно оглядываясь: не слышит ли кто, не идет ли мимо, упаси бог, тот самый Николаевич, мой начальник. История эта, с мотоциклом и грабителями, вообще быстро затихла и вспоминать её никто не хотел. Каждый раз, как речь заходила о гаражном кооперативе – в коридоре появлялась кособокая сгорбленная фигура и своей шаркающей походкой быстро шла навстречу. Он буквально нутром чуял, когда о нём говорят. И знал где конкретно.
– А теперь ещё и это вот, – прошептал я себе под нос, спешно изучая незеррилм с экрана телефона, – мой начальник пиромант-поджигатель, занимающий лидирующие места в рейтинге нейтралов.
Я проверил. Руководствуясь ожившими воспоминаниями, пересмотрел ещё раз топ-20. Худшие опасения могли подтвердиться. Прямых доказательств, что третье место рейтинга и мой начальник – один и тот же человек не было, но собственная паранойя и шестое чувство подсказывали, что я прав. К тому же, если и есть в этом городе человек, кто мог бы оказаться «живодером», «токсикоманом», «шовинистом-радикалом» и «буйным» в одном флаконе – так это он, такой вот нелюдимый, странный… субъект, всю жизнь работающий на одном заводе и арендующий гараж где-то на отшибе.
Я встрепенулся, попытался успокоиться, вернуть себе душевное равновесие. Вышло с огромным трудом и в самый последний момент. Молчаливая фигура под окнами девятиэтажки уже замахивалась в мою сторону стеклянным бутылём. В следующее мгновение я наблюдал за стремительным полётом зажигательного снаряда прямо мне в окно. Ускоренная направленным телекинезом, бутылка воспламеняющейся смеси залетела в квартиру как снаряд из пушки. Тут же громко хлопнуло, на всём этаже вылетели стекла в оконных рамах, а я с дымящимся бушлатом и горящими штанами выполз из квартиры и покатился на третий этаж, считая собственными ребрами ступеньки на лестничной площадке.
– Вот же… с-скотина! – шипел я от злости, пытаясь затушить собственные штаны и любимый сердцу чужой сворованный бушлат.
На четвертом опять что-то хлопнуло. Пахнуло газом. Я резко засобирался из подъезда. Что случается, когда в жилом доме взрывается газ, я знал из собственного опыта и ещё раз летать сквозь этажи желанием не горел. Подхватив верную фомку, заспешил обратно на улицу.
– Ну всё, кранты уродине! – сразу же донеслось моих ушей, стоило оказаться на свежем воздухе.
Засев у разрушенной хрущевки, двое солдат с замиранием сердца отсчитывали последние секунды до подрыва. Я их узнал. Та самая парочка, что с помощью «предметов» отправила в мир иной кровососа из "Лепехово". Теперь эти товарищи заложили светящиеся бруски недалеко от детского паровозика и к моему огромному ужасу именно туда направлялась вконец измотанная Настасья Павловна и её отряд мордоворотов.
«Только не это! Только не так!» – схватился я за голову. – «Надо что-то делать!»
– Лёха, там ребёнок!! – неожиданно всполошился один из армейцев, вытянул руку в сторону заминированного участка.
Я глянул в указанном направлении. Никакого ребенка не было.
– Вот чёрт!! – схватился за голову Лёха, будто там и вправду кто-то был. – Вот чёрт, чёрт!!
Я потёр заспанные глаза, проследил взглядом за обезумевшим Лёхой и его напарником – оба мчались к точке минирования из последних сил. В эпицентре подрыва и вправду стоял мальчик. Стоял, держал в руках один из светящихся брусков, смотрел на меня и загадочно улыбался. Я этого мальчугана, кажется, где-то уже видел. Совсем недавно.
– Брось!! Брось, кому говорят!! – в унисон закричали вояки, в затяжном прыжке устремились к ребенку и взрывоопасному предмету в его руках.
Паренек оскалился в кровожадной улыбке. В следующее мгновение рвануло так, что меня унесло обратно к подъезду и подняться на ноги получилось далеко не с первой попытки. Когда пришёл в себя – в центре двора уже зиял кратер метров десять в диаметре. Армейцев, как и всех, кто оказался поблизости, разметало по округе руками и ногами. Какие-то части тел даже на козырек соседнего подъезда закинуло. Вон, чья-то башка сейчас на землю скатится. Я тряхнул головой, присмотрелся. У края дымящейся воронки вновь стоял тот самый мальчуган, целый и невредимый. Стоял, держал в руках чью-то оторванную взрывом ногу и радостно улыбался мне черным провалом своего беззубого рта. Когда я наконец-то сообразил, что это за паренек и где я его видел, фигура помахала мне своей детской ладошкой и окончательно исчезла. Это он мне привет передавал? Не совсем понятно.
Я внимательным взглядом осмотрел ближайшее пространство. Взрывы, грохот, стрельба. Крики и стоны покалеченных. Зажигательный снаряд летит через крышу девятиэтажки. Опять. Сейчас приземлиться на головы вон тех армейцев. Придется и этих спасать. Всех спасать. Раз уж меня подрядили на спасательную миссию, то надо всё сделать до конца и на совесть. Я сконцентрировался.
– Мля! Снова эти каракули! – среагировали на алую письменность под своими ногами расторопные вояки. – Бежим, бежим! Сёрега, бежим!
«Куда вы, дурни?» – расстроился я такому неблагодарному поступку служивых. – «Я же вам помочь хочу!»
– Осторожно, Молотов! Молотов! – закричал второй армеец из той же группы, ловко сменил вектор движения своим сослуживцам. – В сторону, в
