ногами, утомленно проходили отступающие пехотинцы. Тяжелораненых везли на машинах.
— Господи, откуда они? Гарри, взгляни!
— Что за хрень? Что происходит? Черт побери. Парни, вы не туда идете! Эй, приятель, расскажи, ты откуда?
Коллинз вцепился двумя руками в шинель солдата. Раненый остановился. В глазах страх, опустошенность.
— Боши налетели откуда ни возьмись, смяли нас. Уходите отсюда быстрее, мы еле унесли ноги.
— А мы только едем… Приятель, дай патроны, они тебе не пригодятся, — Коллинз нагло полез в подсумки, забирая боеприпасы. Солдат не сопротивлялся.
— Эй, у кого есть патроны?
— Патроны есть? Давай, Давай. А гранаты есть? Давай гранаты…
Десантники налетели на бредущих солдат, забирая оставшиеся боеприпасы.
Мощный сигнал джипа, ехавшего по дороге, подстегнул колонну отступающих. Она быстрее двинулась на запад. Джип с визгом остановился. Офицер утомленно вылез из машины, но глаза радостно блестят.
— Я боеприпасы привез! 101-я, разбирай!
— Подождите, — оборвал галдеж подчиненных исполнительный офицер второго батальона капитан Ричард Уинтерс, прошел вперед к машине. — Лейтенант, вы наш спаситель. Откуда вы?
— Лейтенант Хайс, 10-я бронетанковая. Ваш генерал связался с нашим штабом, просил помочь. Вот я здесь.
— Молодец, лейтенант. А чем они вас долбанули?
— А всем, чем можно: «Тиграми», «Пантерами». Пехота сыпала без конца.
— А мины есть?
— Сделаю еще одну ходку, но надежды малы. Танковая дивизия фрицев выходит на южное шоссе. Будет несладко. Думаю, завтра они будут здесь. Похоже, город окружают. Поспешите, осталось пятьдесят миль.
— Мы десантники, лейтенант. Мы всегда в окружении, — глаза Уинтерса потемнели, заиграли желваки, руки сжались в кулаки.
— Удачи вам, капитан!
— Спасибо… — Уинтерс обвел тяжелым взглядом подчиненных, выкрикнул с надрывом: — Разбирай боеприпасы. Живее! Живее!.. По машинам!
— Американцы! Американская колонна! Едут! — прокричал наблюдатель КП резко, звонко, отстранился от бинокля. Встревоженные глаза бегают по заснеженным мохнатым елям.
— Тише, крикун! Белок распугаешь, — одернул Виктора появившейся из-под разлапистой ели начальник разведки. Взгляд суровый, уставший.
— Так они едут, командир? — недоумевал снайпер.
Сержант прильнул к биноклю, навел резкость. К форту медленно приближались серо-зеленые «Студебекеры». Шли плотно, бампер к бамперу, на дверях и капотах белые звезды. В авангарде колонны — бронированная машина разведки. «Это они, — подумал разведчик. — Только бы не спугнули». Обернулся на шорох.
— Галстян?
— Я, товарищ командир.
— Бегом за комбатом, американцы идут! Через двадцать минут будут у развилки.
— Есть! — ответил разведчик и шустро, без промедления, протаранив густой ельник, обжигая лицо, руки, вынырнул на опушке. У входа палатки разговаривали старшие офицеры. Заметив их, Галстян заспешил к ним.
— Не обманули нас фрицы, — произнес начштаба с сожалением, взглянув на часы и выпуская сигаретный дым. Стрелки показывали без четверти час.
— Ты о чем, Сергей Никитич?
— Абвер ловко сработал. Странно, однако… Разведка бежит, обернись. Время «Ч» наступило.
— Уже? — Новосельцев вздрогнул, развернулся кругом. Лицо посерело. Жестким взглядом встретил посыльного.
Подбежавший Галстян выпалил скороговоркой:
— Товарищ капитан!.. Американцы!.. Колонна американских десантников. Скоро будут у развилки. Меня начальник разведки послал.
Новосельцев без промедления ответил:
— Передай Симакову продолжать наблюдение. Всех поднять по тревоге. Приготовиться к бою. Я скоро подойду. Выполняйте!
— Пойдемте, майор, ротные на связи. Думаю, они сами уже обнаружили врага, ждут нашей отмашки.
Комбат рывком отвернул брезент, пригнув голову, вошел в палатку.
— Американцев так американцев, — буркнул под нос начштаба. Носком берца решительно раздавил докуренную сигарету, проследовал за капитаном.
В палатке царила обстановка таинственности и тревоги. Радист, сидя в полумраке, взволнованно колдовал над радиостанцией. Свист и шипение сглажены, частота настроена.
— Есть, товарищ капитан. На связи первая. Можно говорить…
Американская колонна, словно гигантский железный питон, подтягивая вороненые кольца, медленно вползала по обледенелой, петлеобразной каменке в предместье Нешато. Причем бронированная голова, достигнув развилки, ленивым взглядом прощупывала дорогу на Бастонь. Раздутое брюхо повисло на гребне, пыталось соскочить и следовать за головой. Хвост юзил беспокойно возле форта, настойчиво помогал сжиматься телу в кольца и двигаться вперед.
Десантники 101-й дивизии, уверенные в своей мощи и непобедимости, продрогшие и полуголодные, не заметили, как по периметру дороги в их сторону ощетинились десятки тяжелых пулеметов, готовых разорвать в клочья железного питона. Не обратили внимания на замаскированную батарею 75-миллиметровых орудий, застывшую в тягостном ожидании в форте. Прозевали ожесточенные взгляды сотен русских штрафбатовцев, которые из засады следили за продвижением полка, держали на мушке каждое звено гигантского военного организма.
Ошеломляющий, шквальный, неожиданный огонь разорвал тишину окрестностей Нешато, поверг в шок противника.
— Дуг-дуг-дуг-дуг, — заработали тяжелые пулеметы, изливая раскаленный свинец. Зашипели, переходя на душераздирающий свист, десятки мин. Вздрогнула земля от разрывов фугасных снарядов.
От яростного тротилового удара питон разваливался на десятки маленьких питончиков, которые горели, взрывались, гибли. Пламя перескакивало от машины к машине, зажатых в узкой петле. Раскаленным огнем пожирались тягачи, боевая техника, оружие, раненые солдаты. Кто сидел с краю бортов, успевал выпрыгнуть и скатиться в кювет, находясь в замешательстве. Кто оставался ближе к кабине, в центре — горел, вываливался, катался по снегу, безумно орал, пытаясь сбить пламя. Невообразимый хаос, паника охватили десантников с белоголовыми орланами. Стоны, проклятья, крики о помощи доносились со всех сторон. Американские солдаты с мизером боеприпасов метались, убегали в лес, скатывались с обрыва к озеру, укрывались под уцелевшей техникой.
— Рассредоточиться!.. К бою!.. В укрытие! — раздавались команды офицеров, не понимавших, что происходит. Враг был везде. Разрывы снарядов и мин волнами проходили по всем участкам колонны. Разящий пулеметно-автоматный огонь велся со всех сторон. Танго смерти Вагнера как никогда явственно, без фальши звучало в ушах обезумевших солдат. В смертельный круговорот вовлекались все новые и новые души 506-го американского полка.
Наиболее интенсивный огонь велся по первому и третьему батальонам. Второй находился на изгибе каменки перед лесом, принимал удар последним. Времени для ответных действий было больше.
— В укрытие! Все в лес! — кричал командир роты «Изи» лейтенант Харигер, размахивая кольтом.
— Взвод, за мной! Поднимаемся! Вперед! Вперед! Шевелите копытами, пока не перестреляли, мать вашу! — лейтенант Кафтан подгонял десантников истеричными воплями.
Подразделение, слегка прореженное свинцом, утопая в снегу, полезло в гору в спасительный ельник. Сто пятьдесят метров — и передышка от кошмара. Солдаты петляли, как зайцы. Пули, осколки настигали отдельных. Десантники падали, ползли, оставляя кровавый след на снегу, но двигались к заснеженному вечнозеленому пятну.
— Давай, давай, не отставай, — подбадривал Блейта рядовой Коллинз. — Первый взвод уже в лесу.
— Ложись!
Коллинз рухнул в снег, потянул за шиворот Блейта.
Рванула правее мина. Сыпануло смертельным горохом.
— Я ранен! Я ранен! Черт, вытащите меня отсюда! — орал верзила, зажимая пальцами хлещущую кровь из бедра.
— Это Грей! — Блейт поднял голову, выискивая товарища. — Гарри. Это Грей! Надо помочь.
— Санитары помогут. Вперед, Джимми. Ты слышал, что лейтенант
