Они прошляпили тот момент, когда из базового лагеря на борт «Лукреции» стали запрыгивать пираты, обтекали надстройку, крались, не открывая раньше времени огонь. А другая часть обескровленного отряда отправилась верхом, преодолела небольшой скалистый участок, краем зацепила джунгли и ударила во фланг окопавшимся Гурьянову с Татьяной! Спецназовцы закатывались в лес, теряя оружие, орала Татьяна, вокруг которой царил свинцовый рой, – они бежали вприсядку, буравя плотные заросли. Выстрелы делались глуше, звуки боя откатывались в лес.
– Ныряем! – ахнул Глеб, обнаружив, что черные фигуры автоматчиков в жутковатом молчании перепрыгивают с «Лукреции» на скособоченный катер. Два метра – не расстояние, однако у кого-то сорвалась нога, он разбил голову о фальшборт и отправился кормить морских хищников, изредка заходящих в бухту. Черные комочки отделялись от рук, совершающих маховые движения, летели по дуге. Дениска уже вываливался за борт, надрывая глотку от избытка адреналина, Глеб разбегался за ним – и вдруг досада, зацепился носком за вздыбленный фрагмент настила! – споткнулся и хлопнулся ничком, испытав пронзительную боль в грудной клетке. Вставать было поздно, гранаты уже прыгали по палубе! Да что за вечер сегодня незадачливый! Он распластался, уткнувшись носом в настил, заткнул уши…
И все же волна ударила такая, что его подбросило и куда-то зашвырнуло…
Трещала голова, болели уши. Стремительно менялись узоры калейдоскопа. Он машинально отмечал какие-то голоса, гавкала собака, сквозили нечеткие тени. Он понял, что находится в плену, но дошло это как-то отстраненно, без страха, как о самой обыденной вещи. А в общем-то ничего хорошего, и фраза «что Бог ни делает, то к лучшему» по отношению к данному явлению звучала бы как-то странно. И снова его поимели – второй раз за вечер – ЕГО! – майора спецназа, высококлассного специалиста, человека, о котором Григорий Ильич Бекшанский отзывался как о «самом лучшем, что мы имеем на сегодняшний день»! А потом смеялся, что о скромности этого человека можно говорить часами…
Причем поимели майора Дымова, похоже, бесповоротно. Над ним склонились трое неотчетливых демонов (не считая собаки), и он почему-то сразу подумал, что находится в кают-компании «Лукреции» – как не самый почетный пленник. И то ли в качестве подопытного кролика, то ли в качестве мясной туши – он лежал, привязанный к столу, ноги и руки были стянуты ремнями. Подпрыгивала мерзкая плюгавенькая собачонка – гавкала, рычала, норовила вцепиться в пятку. «Спокойно все в Багдаде, – лениво думал Дымов, – катер потоплен, «Лукреция» уперлась в него и не может выйти из бухты. Оборудование, судя по всему, повреждено, пираты понесли чудовищные потери. Возможность продолжения изыскательских работ под большим вопросом. Дениска, возможно, спасся. Гурьянова и Татьяну прогнали в лес, но натворили они тоже немало и, вероятно, живы. Не все так плохо, товарищ майор. Во всяком случае, имеется доля вероятности, что ты частично выполнил задание…»
Бубнили голоса. Поначалу они сливались в заупокойный фон, потом стали раскладываться на сегменты, каждый из сегментов обретал индивидуальность. «Рафаэль, уйми свои страсти, – убеждал рассудительный голос на идеальном «королевском». – Да, понимаю, ты хочешь порезать его на бефстроганов. Имеешь право. Но подумай – мы останемся без козырей. Владея этим парнем, ты можешь диктовать им свою волю. Предъяви ультиматум – мы сдаем им бойца, а они убираются с острова. Забудь про амбиции и гордость, у тебя осталось полтора десятка штыков, многие ранены. А эти творят с твоими людьми все, что им вздумается. Это русский спецназ, Рафаэль, они изобретательны, подготовлены и бьются до последнего. Подумай, дурная голова, о своей репутации, если уж не хочешь думать о золоте… Русские своих не бросают. На судне есть динамик, продиктуй им свои условия, они понимают по-английски, пусть подтянутся твои люди, пусть соберутся все на этом гребаном судне…»
Над ним склонялось обезображенное ненавистью лицо юнца. И Рафаэлю досталось в заварушке – щека была располосована, наспех заклеена пластырем. Он приставлял ствол пистолета к виску пленника, хищно смеялся, судорожно кривил губы, спускал курок, после чего звучал сухой щелчок, но Глеб даже не вздрагивал, поскольку ему было все равно. Потом к физиономии Рафаэля примкнуло кукольное личико его пассии Каролины, и получился двуглавый дракон. Девушка разглядывала пленника с огромным любопытством, и черт возьми, если половина этого любопытства не носила сексуальный характер! Потом в ее руке откуда-то взялись обыкновенные портняжные ножницы, и она стала щелкать ими в непосредственной близости от лица жертвы. Щелк-щелк… Он даже глаза не скашивал – смотрел перед собой не моргая. Девица разочарованно вытянула губы, потом в глазах ее заиграло лукавство, она вставила ножницы между ноздрями и резко нажала! Глеб взревел от боли, подбросил голову. Вот сучонка!
– Какой хорошенький, – сказала Каролина.
– Чего это в нем хорошего? – ревниво проворчал юнец. – Сколько людей моих прикончил, мерзавец…
– Так ты бы и сам их прикончил – за то, что не справились, – хихикнула девица.
– Тоже верно, – признал юнец.
Глеб чувствовал, как кровью заливает лицо, но боль была терпимой. Ничего, генералу Карбышеву и Сергею Лазо было гораздо труднее. А потом эти двое куда-то пропали, и над ним склонилось хмурое лицо англичанина, по которому бегали серые тени. Несколько минут он скрупулезно разглядывал пленника, после чего еще больше помрачнел и сморщился.
– Вы можете назвать свое имя, звание, а также имя и звание того, чьим приказам подчиняетесь, и в чем состоит ваша миссия на этом острове?
– Конечно, могу… – прошептал Глеб. Было бы странно, если бы он не смог об этом рассказать.
– Я слушаю вас, мистер, – англичанин удивленно приподнял брови – он слышал от кого-то, что у русских имеется национальная забава – когда их берут в плен, то слова от них не допросишься.
– Но я воздержусь, хорошо? Я просто полежу, если не возражаете.
Физиономия англичанина вытянулась от разочарования. Он задумался, видимо, хотел ударить пленника, но потом решил, что желающих ударить здесь и так хватает, а он – работник интеллектуального звена.
– Но ход ваших мыслей мне нравится, Гарри, – прошептал Глеб. – Вы правы, когда не спасают пушки, спасает стол переговоров. Но только я не думаю, что мои товарищи согласятся на ваши условия. Они решат поторговаться, будут клянчить бонусы, выгодные условия сделки…
– Вы знаете, как меня зовут? – насторожился англичанин.
– Особая Лодочная Служба Ее Величества, Гарри… Там хватает грамотных специалистов, но не так уж много людей, бросивших службу, притворившись мертвыми, и посвятивших остаток жизни служению золотому тельцу…
– Не понимаю, о чем вы говорите, – растерялся чистокровный англосакс. – Вернее, понимаю, но это так витиевато… Вы знаете мою фамилию?
– Совершенно не важно, Гарри, знаю ли я вашу фамилию… – прошептал Глеб. – Трумен, Чаплин, Андерсон…
Он заметил, как дрогнула лицевая мышца. Неужели угадал? – поразился Глеб. Нет, не может быть, просто показалось…
– Важно, что ее знают мои коллеги – из тех, что не присутствуют в данный момент на этом острове…
И снова ему показалось, что в глазах англичанина забрезжил страх.
– Вам не кажется, что мы можем из вас кое-что выбить? – прищурился бывший работник морской спецслужбы.
– А у меня есть встречное предложение, Гарри. Вам нужно золото? Мы дадим вам точные координаты, где оно находится. Взамен вы не чините нам препятствий, достаете нам судно, на котором мы могли бы пересечь море Сулавеси, и расстаемся друзьями. Понимаю, что нужно время, но мы ведь не спешим, верно? В России нынче дождливо и ветрено, а здесь – красота. У вас своя половина острова, у нас – своя. Будем обмениваться фруктами и продуктами натурального хозяйства, дружить передовыми постами…
– Какой в этом ваш интерес? – недоверчиво поинтересовался англичанин.
– Интерес – в том человеке, которого вы выслеживали, когда трудились на Ее Величество. Но потом вы решили, что золото важнее, и… в общем, ваше право. Этот человек и те, кто находится при нем, поедут с нами. Выгодная сделка? Самое приятное, что лично вы ничего не теряете, а приобретаете именно то, чего хотели. А то, что Рафаэль и его команда получили под зад, – вас-то как касается?
Глеб блефовал, он просто тянул время. Ну, не могут его люди сидеть без дела и поплевывать в небо, когда командир страдает в застенках.
– А почему бы нам прямо сейчас, господин спецназовец, не выбить из вас то место, где затонула «Виктория»? Если вы, конечно, не водите нас за нос и точно знаете, где это?
– Можно, – согласился Глеб. – Но этим вы сильно рискуете, Гарри. У русских имеется добрая традиция мстить за своих соплеменников. Хотите продолжать войну? Не дорожите собственной жизнью? Гарри, на вашем месте я не стал бы затягивать с принятием решения. Вполне возможно, что мои люди уже окружили это судно и собираются идти на приступ…
