– Ха-ха! Да, так и запишите: убийство подушки! – не терялась Шпонка.
Неожиданно раздался звонок в дверь. Савушкин пошел открывать.
На пороге стояла Настя.
– Привет!
– Тихо! – шепотом предупредил Савушкин. – Мы – малознакомы… Как малосольные огурцы в бочке. И не говори, что ты – журналистка.
– А кто? – тоже шепотом спросила Настя.
– Не знаю. Сама придумай.
Вместе они вошли в квартиру. Увидев на полу разорванную подушку, летающий пух, Варвару в красных пятнах, Настя только и смогла вымолвить:
– Ого!
– Понятая, назовите себя, – предложил Белозеров.
– Иванова Анастасия Ивановна.
– Профессия?
– Кондиционер! – ответила Настя.
– Что?! – удивился Белозеров и посмотрел на Никиту.
– То есть кондитер, – всплеснула руками Настя. – Конфетки леплю.
– Возражений нет против кондитера? – строго спросил Белозеров.
– Нет, – скривившись, ответила Шпонка.
Белозеров заметил:
– Нас интересуют не столько вещи, сколько документы на собственность квартиры, письма Марии, содержимое ее письменного стола, информация на жестком диске компьютера.
Варвара махнула рукой.
– Идите в ее комнату, смотрите сами. Я в ее вещах не рылась.
Сыщики прошли в комнату, понятые остановились у дверей, следом с прозрачной папкой с документами вошла Варвара.
– Вот приватизационные документы на квартиру. Вот мой паспорт.
Белозеров повернулся к видеокамере, которую включил Кошкин.
– Ноутбук. Изымается для съема информации на диске. – Повернувшись к Варваре, спросил: – Сохранились ли какие-либо письма?
– Не знаю, – раздраженно ответила Варвара. – Посмотрите в ее столе.
Белозеров открыл стол, выдвинул ящики. Но там лежали только книги, учебные тетради, канцелярская мелочь.
– Сейчас молодежь писем не пишет! – поучительно заметила Варвара. – Все интернетствуют! Бездуховность…
Тут у Савушкина зазвонил мобильник.
– Слушаю, – ответил он. – Что?! Девушка? Убита? Где? В подвале? Говори адрес! Улица Колодезная, 33. – Закончив разговор, повернулся к коллегам: – Едем!
– Туши камеру, – распорядился Белозеров.
– Запись окончена. Время… – привычно пробубнил Сергей, глянув на часы. – 21 час 15 минут. Оператор видеозаписи С. Кошкин.
Белозеров прихватил ноутбук, папку с документами, спросил:
– Что там?
– Убийство!
Не дожидаясь лифта, все как горох сыпанули вниз по лестнице. Несколько хлопков дверей, и машины кавалькадой ринулись к месту происшествия. Замыкающей в своей машине была Настя. Через несколько минут подъехали к многоэтажке на Колодезной.
Сразу увидели стоявших истуканами у входа в подвал мужчину и женщину с метлами – соответствующей национальности и в соответствующей униформе.
Савушкин первым выскочил из машины, за ним, тенью, Кошкин.
– Ты вызывал милицию? – сурово спросил Савушкин дворника.
– Я, однако! – кивнул тот.
– Где труп?
– Там, – показал дворник на вход в подвал.
– Пошли! – Савушкин подтолкнул дворника.
Дворник отскочил в сторону.
– Не-е, я не пойду!
Савушкин оставил попытку.
– Убийца не выходил?
Дворник покачал головой:
– Нет! Не выходил!
– Не выходил?! – рявкнул Савушкин. – Да ты, наверное, сбежал от страха! В спецовку не навалил? Пошли!
Матильда Жановна было дернулась идти за ними, Никита тут же пресек эту попытку.
– Все остаются здесь! Серега, пошли.
Оба достали пистолеты, а Кошкин приготовил и видеокамеру с фонарем. По ступеням осторожно спустились вниз. Дверь подвала была приоткрыта, на петле висел открытый навесной замок. Кошкин включил фонарь на видеокамере.
Савушкин громко крикнул:
– Это милиция! Выходи с поднятыми руками! Считаю до трех: раз! два! три!
Ответом была могильная тишина.
– Вперед! – тихо скомандовал Савушкин.
Никита рванул первым, за ним – Кошкин с видеокамерой на плечевом ремне.
В первом подвальном помещении не было ни души. По коридору они пробежали дальше и, в конце концов, уперлись в запасный выход – узкую дверь с английским замком. И тут оба одновременно увидели кровавую дорожку: рубиновые капли ярко отражались в свете фонаря. Дверь оказалась закрытой.
– Никого, – констатировал очевидное Савушкин. – Судя по каплям крови, упырь уволок девчонку с собой. Скорей всего, через эту же дверь они и вошли сюда…
– Естественно, ведь на той двери висел наружный замок, – заметил Кошкин.
По кровавым каплям Савушкин и Кошкин вернулись в первое подвальное помещение. Следы крови привели в самый угол.
В подвал спустился Белозеров.
– Ну что?
Савушкин почесал нос.
– Здесь он, видно, и прирезал девчонку. Серега, зови всех сюда! Дворников, понятых… Чертовщина какая-то, Дмитрич…
Кошкин кивнул, поднялся наверх, и через минуту в подвал спустилась целая делегация. Все были возбуждены от предвкушения перестрелки, погони за убийцей и сокровенной мечты лично поймать злодея. Но Кошкин всех разочаровал. Тем не менее тайна подвала оставалась неразгаданной, и все сгорали от любопытства.
Настя первой сбежала вниз по лестнице, за ней – величаво – теща. И уже за ними боязливо дворник и его жена. Кошкин снимал все подряд на камеру.
Савушкин спросил Белозерова:
– Дмитрич, разреши, я начну.
Белозеров кивнул, зная, что пока «горячо», лучшего спеца по допросам не сыщешь во всем Подмосковье.
Савушкин вплотную подошел к дворнику.
– Имя, фамилия…
– Абдул Носиржонов, – торопливо ответил дворник.
– А ваша? – спросил Савушкин женщину.
Дворник махнул рукой:
– Э-э, ей не нада! Это жина…
– Ну и будешь один расхлебывать! Рассказывай все по порядку.
– Какой порядок? – всплеснул руками дворник. – Девушку убили!
– Долго будешь пыль гнать? – перебил Савушкин.
– На мой двор всегда самый лучший порядок! – продолжал разглагольствовать Абдул. – Хочешь, грамоту покажу?
– Кошкин, выключи камеру! – тоном, не предвещающим ничего хорошего, приказал Савушкин. – Рекламная пауза. Сейчас будем «пиарить» дворника. Сам напросился.
– Потом отпиарим жену… – без эмоций добавил Кошкин.
– В хорошем смысле этого слова, – пояснил Савушкин.
– Эй, ты чего говоришь? – испугался дворник. – Меня пярь, жину не надо пярить!
– Ты на что милицию вызвал? – гробовым голосом, усугубленным подвальным эхом, вопросил Савушкин. – Ты мужик или нет? Или, как болонка, уже набздел от страха?
– Я – мужчина! – Дворник гордо выпятил грудь.
– Кошкин, включай камеру!
Кошкин так же без эмоций исполнил приказание. Вспыхнул красный глаз видеосъемки.
– Да, значит, так, – кашлянув, начал Абдул. – Надо било новый метелка взять. Метелка подвал лежит. Замок, значит, открыл, зашел, о, смотрю, фонарь большой светит. И девушка в крови вся. Горло зарезано. Ай! И на цепи она, рука на цепи… А там, – Абдул показал в сторону угла, – очень сильно темно. У-у-у… И тут, где темно, выходит мужик в красный такой халат, и колпак на голове, вот такие дырки.
Дворник показал кружочки пальцами, перевел дух.
– С какими еще дырками? – сурово вопросил Савушкин.
– Ты ОМОН знаешь, да?
– Слышал.
– Во такие во… – показал еще раз дворник. – Выходит и очень мне страшно говорит: иди сюда, красавчик, я тебя тоже зарежу! Я посмотрел вокруг: кто красавчик – я?!
– Ну а дальше? – поторопил Савушкин.
– А дальше стою, ноги почему-то не ходят. А тут жена, глюпый женщин, сюда идет, приходит… да? Абдул, говорит, еще лопату надо забрать… Увидела тут все – как закричит. И тут я сразу хорошо побежал.
– Опиши девушку, какая была? Платье? – продолжил допрос Савушкин.
– Волос – светлый. Блондинка. Платье белый, кружочки такой были.
Савушкин кивнул, обратился к женщине:
– Как вас звать, уважаемая?
– Наиля, – ответила дворничиха.
– Наиля, вы видели все то, что рассказывал сейчас ваш муж? Убитую женщину и убийцу в красном балахоне и маске?
Дворничиха кивнула:
– Видела. У девушки цепь с замком на руке была и вот тут, – Наиля показала на балку, – прицеплена. Платье белое было, узор горошек такой… Она – блондинка, да. Очень молодая. 18-19 лет. Я так испугалась и сильно закричала, дернула Абдула за руку, мы вместе убежали.
– Абдул, – язвительно уточнил Савушкин, – слушай, жена ведь тебя из ступорного состояния вывела, а ты ее ругаешь.
– Щто такое – с-ту-порное? – спросил дворник.
– Ну, с тупого состояния – то же самое, – пояснил Савушкин.
– А-а, тупой? – Абдул радостно закивал. – Понял…
Потом до Абдула дошел смысл, и он накинулся на жену на родном языке.
– Халды чабуреги, вай-вай, манта плов? Шайтан ханум кичи дурунды метелка! (Что в дословном подстрочном переводе означало: «Ты что тут – самая смелая и умная? Ты – глупая женщина, ты – всего лишь младшая метелка!») Супруга не осталась в долгу.
– Шалдырас, агу, сивирисюки! (Что означало: «Хоть бы раз спасибо сказал!») – Ладно, хватит сюсюкать, – остановил семейные разборки Савушкин, – пошли наверх. А свет тут есть?
