– Вам кого? – спросил охранник, выйдя из будки.
– Я к Григорию Ивановичу, Игорь Зотов. У меня назначена встреча.
– Да, пожалуйста, проезжайте. Он вас уже ждет.
Гость оставил машину у входа и только собрался постучаться, как дверь открылась.
– Проходи, проходи. Присаживайся, – Диваков пропустил гостя вперед и закрыл за ним дверь.
С Игорем Зотовым они были знакомы недавно, года полтора-два. Военный пенсионер, отставник, Зотов не представлял бы для строительного магната никакого интереса, если бы не его связи в военных кругах, точнее, с военными учеными. В советское время он каким-то боком был причастен к узкому кругу людей, занимавшихся разработкой и испытанием секретных мин, предназначенных для проведения диверсий в тылу врага. На тот момент врагом номер один являлась Америка. Но Советский Союз развалился, финансирование было заморожено, почти все разработчики удачно устроились на Западе либо ушли в бизнес. А все опытные образцы мин начальство приказало утилизировать. Вот только, как обычно бывает в России, руки до этого не дошли. Вскоре о минах подзабыли, и они благополучно продолжали пылиться на складе. Как-то Зотов, проводя очередную инвентаризацию, наткнулся на них и решил, что незачем ценному грузу пропадать зря. В результате поиски клиента вывели его на компанию Дивакова – та активно занималась строительством в Москве и отличалась просто акульими аппетитами.
Незадолго перед тем, как в городе ни с того ни с сего начали рушиться дома, Зотову решили организовать алиби. На всякий случай, если кто-то заметит пропажу ящиков с минами и начнет копать под него. Официально он вместе с сыном по обычной путевке отправился за границу на отдых. Но папаша с сыночком тут же вернулись в страну по поддельным документам.
– Что-нибудь выпьешь? – предложил Диваков. – Виски, ром, водка…
– Нет. Я за рулем. Да и здоровье уже не то, – покачал головой старик и сел в кресло напротив хозяина.
– Что ж, тогда сразу перейдем к делу. Знаешь, затем я тебя вызвал?
Зотов пожал плечами.
– Все очень хреново, Игорь Игоревич. Я вам создал все условия, плачу большие деньги, а вы халтурите. Вы сами уверяли, что ваш сын Денис – очень серьезный и ответственный человек. Так?
– Да, говорил.
– А мне кажется, что он идиот. Ведь перед ним стояла очень простая задача – убить этого приятеля Выгодина, как его… Богдана Князева. Что могло быть проще? Почему он остался жив на кладбище во время похорон? – рявкнул Диваков и со злостью ударил кулаком по столу. – Может, вы думаете, что это все детские шалости?
– Григорий Иванович, – сглотнув подступивший к горлу ком, произнес старик, – я прекрасно понимаю, насколько все серьезно. Но мы не предвидели, что Князева может кто-нибудь сопровождать. К тому же на нем оказался бронежилет.
– Послушайте, даже я, человек далекий от всей этой грязной работы, знаю, что, если хочешь убить кого-то наверняка, нужно целиться в голову.
Зотов неподвижно сидел в кресле и с каменным лицом выслушивал упреки в их с сыном адрес.
– Из-за вашей «профессиональной» работы нам пришлось избавиться от архитектора и пиротехника, иначе могли сболтнуть лишнее. А они, между прочим, могли еще пригодиться. Черт, ни на кого нельзя положиться! – Диваков нервно расхаживал из стороны в сторону. От злости лицо его побагровело. – Ты хоть понимаешь, что произойдет, если правда вылезет наружу? Знаешь, какие люди стоят за мной наверху? Ты даже не представляешь себе этого. Если журналисты что-нибудь пронюхают, такой скандал поднимется, что от тебя, меня и много кого еще поважнее и влиятельнее останется мокрое место.
– Не надо на меня орать, – злобно прошипел Зотов. – Я вам не мальчик для битья. Оставьте этот тон для своих подчиненных и шестерок. Если бы не я и не мои мины, все ваши проекты и копейки не стоили бы.
– Ладно, ладно, не будем кипятиться. Давайте спокойно все обсудим. Возможно, я перегнул палку, но и вы меня поймите. У нас был договор, и вы его не выполнили, так как Князев живой и невредимый спокойно разгуливает по городу, – попытался разрядить обстановку Диваков. Со стариком не следовало идти на открытую конфронтацию. Как-никак, в одном он прав – именно благодаря его минам и работает вся схема.
– Я хочу кое-что вам сообщить, – с невозмутимым лицом продолжил Зотов и поднялся из кресла. – Я не говорил этого раньше, так как не был до конца уверен.
– Ну что там еще? Снова какая-нибудь неприятность? – озадаченно спросил Диваков, подошел к бару и налил себе в стакан виски.
– Я полностью с вами согласен, что мы с Денисом допустили оплошность при проведении операции по ликвидации Князева. Но тут есть один нюанс, – старик сделал паузу. – Дело в том, что с ним связалась ваша дочь Маша. Мы специально проследили за ней. У них теперь целая команда. Ваша дочь, Князев, какой-то парень и журналистка местного канала с оператором. Они все вместе шастают по подземельям в интересующих нас местах, вынюхивают.
– Вот это новость так новость, – от удивления Диваков со стаканом в руке застыл на месте. – Про пацана и журналистку я знаю, нейтрализовать их проблемы не составит. А вот от Маши я такого не ожидал. Как она вообще попала в эту компанию?
– Думаю, совершенно случайно. Смысла искать в этом случайном совпадении умышленный сговор против вас нет. Но меня беспокоит другое: что с ней делать? Тоже убирать? Ведь долго так продолжаться не может и рано или поздно она может узнать, что ее отец замешан во всем этом.
– Нет-нет, ни в коем случае ее не надо «убирать», – проглотив спиртное одним махом и не почувствовав вкуса, Диваков растерянно стоял посередине гостиной и пытался сообразить, что делать в сложившейся ситуации. – Давайте договоримся так. Вы продолжайте заниматься своими обязанностями, а я с ней разберусь сам.
– Хорошо. Мое дело – предупредить. Если что – вам разгребать. Меня-то официально здесь нет. По документам я отдыхаю на побережье под палящими лучами южного солнца, – мечтательно произнес Зотов. – Эх, скорее бы все это закончилось. Уехал бы на полгодика в какой-нибудь забытый богом райский уголок, жил бы в бунгало…
– А я бы на яхте на какой-нибудь необитаемый остров поехал.
– Кстати, насчет «закончилось», – прервал свои фантазии Зотов. – Сейчас заминированы еще два здания. Остаток суммы можете переводить на тот же счет.
– Погодите, как это два? Этого недостаточно. Мне нужны еще три «площадки» для строительства.
– Как и договаривались. Два последних – и все.
– У меня уже есть предварительная договоренность с партнерами, будущими арендаторами. Чиновники из гордумы тоже ждут от меня часть пирога. Поэтому кровь из носа, нужны еще три «точки».
– Григорий Иванович, я вас понимаю. Но мин нет, закончились. Не гранатами же вы будете эти «точки» забрасывать.
– А на складе в воинской части? Не может быть, что и там пусто, – возразил Диваков.
– Там, конечно, еще кое-что осталось. Но, сами понимаете, что их оттуда нужно привезти. А Князев с помощью кого-нибудь из служащих может контролировать вывоз.
– Вот видите, что значит безответственный подход. Убили бы его тогда – и не было бы теперешних проблем. Ладно, не буду больше грузить на эту тему. Уверен, вы сделаете выводы. А по поводу очередной партии – я, конечно же, хорошо заплачу.
– Плюс двадцать процентов к предыдущей цене, – сказал Зотов, не отрываясь глядя Дивакову прямо в глаза.
– Плюс десять.
– Восемнадцать.
– Предлагаю компромиссные пятнадцать.
– Хорошо.
Они пожали друг другу руки. Каждый от сделки получал свое. Один – крупные деньги на зарубежном счете. Другой – новые возможности для расширения своей строительной империи.
* * *
Маша вернулась домой поздно. Как-то неожиданно для себя разговорилась с матерью и просидела у нее в гостях до самого вечера. Они вспомнили свою прежнюю жизнь, до переезда в Москву. Обе пришли к вполне очевидному выводу, что все-таки хорошо, что в их жизни возник Диваков. Ларисе Глобиной это позволило вырваться из той дыры, в которой она провела все эти годы. Унылый провинциальный город, унылая работа с восьми до пяти. Серые будни, тянущиеся один за другим бесконечной чередой. А здесь бывший любовник сразу с барского плеча презентовал ей пусть и не шикарную, но квартиру. Теперь ту хрущевку в провинции можно сдавать и, хоть и скромно, но жить, забыв о работе и мыслях о том, как протянуть до следующего месяца. А перед Машей внезапное появление в ее жизни отца открывало большие перспективы. По словам матери, даже если она не поступит в этот ее «художественный университет», папка не бросит дочь на произвол судьбы и где-нибудь обязательно пристроит.
– Как мать? – спросил Диваков у дочери, как только она затворила за собой входную дверь. Он сидел в гостиной в кресле и смотрел по телевизору спортивный канал.
– Нормально, не жалуется, – Маша взяла с полки свой планшетник и сунула в сумочку. – А у тебя что нового?
