– Отлично, – похвалил Лиховцев. – Сейчас будем пугать людей, – он ухмыльнулся. – Вот вам телефон, – он указал на потрепанный аппарат с вертушкой, – садитесь и при мне обзваниваете все фирмы и сообщаете следующее, – Сергей Петрович пальцем потер переносицу, стараясь сформулировать необходимую фразу. – Ассоциация частных товаропроизводителей области, в связи со смертью президента ассоциации, не в состоянии в ближайшее время обеспечить юридическую и правовую защиту, но считает своим долгом сообщить, что, по имеющимся у ассоциации данным, не далее как сегодня или завтра ваше предприятие может быть проверено санэпидстанцией. Цель проверки – не только выявить нарушения, но и закрыть производство.
– А не слишком ли круто? – Данилова скептически посмотрела на Лиховцева.
– В самый раз, – утвердительно кивнул он. – Мне надо, чтобы люди перепугались.
Ракитова смотрела на капитана как на сумасшедшего.
– Вы с ума сошли, товарищ капитан, – сказала она вызывающе.
– Не понял, – в голосе Лиховцева послышалась угроза. – Не надо оскорблять офицера милиции.
– Вы хотите, чтобы я называла им свое имя? – истерично выкрикнула женщина. – Я не буду заниматься такими вещами!
Капитан, не говоря ни слова, выложил перед ней фотографии трупов.
– Будете, если у вас есть дети, и даже если их у вас нет, все равно будете. Люди гибнут, а вы рассуждаете о том, стоит или не стоит. Я вас не прошу идти куда-то, как мы с вами вчера об этом говорили, и заниматься левым делопроизводством. Привезли список – будьте добры, обзвоните людей.
Ракитова придвинула к себе телефон, после чего было ясно, что женщина сделает все так, как ее просят.
На это занятие у нее ушло добрых двадцать минут. И все время капитан курил одну сигарету за другой. Дарья видела, что он нервничает, но предпочла оставить мужика в покое.
– Так, – произнес он после того, как сотрудница ассоциации сделала все, как ее просили, – можете возвращаться на свое рабочее место. Если будут спрашивать, по какому поводу вызывали в милицию, скажите, что давали показания, связанные со смертью директора. Спрашивали о том, какой был у покойного распорядок дня. Были ли застолья, пьянки, дебоши на работе. Если директор, как его… Ластов… будет спрашивать, почему именно вы, скажите, что внимание милиции привлек тот факт, что вы числитесь сразу на двух предприятиях.
Проинструктировав Ракитову, он позволил ей удалиться.
– И что теперь? – с непониманием смотрела на него Дарья.
– А теперь я на самом деле поеду по этим адресам вместе с сотрудниками санэпидемстанции и посмотрю, как нас будут встречать. Сейчас Шерстилов как раз договаривается о том, чтобы в экстренном порядке была создана представительная комиссия из самых придирчивых и самых гнусных инспекторов, которые будут закрывать цеха, увидев малейшее нарушение технологического процесса. Да даже если и не увидят, – добавил он. – Хочешь со мной или тут посидишь?
Дарья такой цирк пропустить не могла.
– Чего ты добиваешься? – спросила она, запуская двигатель.
– Чего добиваюсь? – переспросил он. – Чтобы все те, кто был уверен в своей спокойной жизни, начали резко искать себе крышу. И я больше чем уверен, что сегодня к двенадцати часам на одной из фирм нас будет ждать весьма теплый прием.
– И ты думаешь, что тот человек, который начнет бодаться с комиссией, и будет заказчик убийства Иванова?
– Однозначно.
– Ну, может быть, ты тогда с собой еще людей возьмешь, на случай, если случится непредвиденное?
Лиховцев нахмурился.
– Вообще-то там люди будут, но, если ты хочешь, можно взять Костина.
– Я смотрю, ты его совсем не жалеешь, – заметила Дарья.
– Ничего, пусть пашет, пока молодой.
Костин сел на заднее сиденье, отодвинув в сторону бумаги с показаниями опрошенных лиц, которые Дарья прихватила с собой.
Первым делом они направились к зданию областного управления санитарно-эпидемиологического надзора, где к ним присоединилась еще одна машина с инспекторами. Дарья с удовлетворением отметила, что с ними поедут еще двое мужчин и две женщины.
Рассчитывали на теплый прием, но все прекрасно понимали, что, как только на предприятиях поймут, что поблажек не будет и комиссия намерена остановить и закрыть производство, в этом случае начнется очень жесткий прессинг. Будут угрожать, будут предлагать деньги. Но Лиховцев не был настроен уступать. Он прекрасно знал, еще из армии, что претензии можно предъявить даже столбу. Почему не там стоишь? Почему не так стоишь? Почему не той длины и не того цвета? Ну и так далее.
Первым в списке было предприятие по производству макаронных изделий. В тот момент, когда две машины подъехали к проходной, на улицу вышла женщина и надела на лицо улыбку.
– Встречает, – отметил капитан, – это хорошо, звонки Ракитовой возымели действие. Пусть ищут, суки, себе прикрытие.
– Успокойся, – попросила его Дарья.
– Хорошо, будем работать спокойно. Костин, за мной.
Дарья осталась сидеть в «Фольксвагене», не изъявив желания знакомиться с производством. Она решила, что, если ей будет что-то интересно, она позже попросит капитана рассказать.
Первая инспекция продлилась чуть больше часа. Из здания все члены комиссии выходили с красными физиономиями, но не от пропущенных рюмочек водки под деликатесики, а от нервного стресса.
Когда капитан с лейтенантом сели в машину, оба стали тяжело дышать.
– Ну вы прямо как кони, – заметила Данилова.
– Да там мудак на мудаке, – не выдержал лейтенант.
– Разговоры, – тут же одернул его Лиховцев. – Крепко ребята бодались, но прикрыть мы их все равно прикрыли. Ты не представляешь даже, что только люди не делали. И ящик водки ставили. И каждому чуть ли ни по три штуки денег совали в руки. Ой, страна, ой, народ. Едем дальше, – тем не менее сообщил он. – Что у нас там в списке? Ага, кооператив по пошиву джинсов. Как он там, «Робин Гуд».
Дарья на середине дороги поинтересовалась, а как же капитан планирует встретиться с некими силами, которые постараются прекратить всю эту деятельность, если те, с кем они хотят встретиться, не знают, куда направляется комиссия.
– Не беспокойся, я не совсем глупенький мальчик. Когда уходили, чуть ли не на весь цех сказал, куда мы движемся. Сейчас, если, конечно, в этой среде существует какая-то взаимовыручка, в этот швейный кооперативчик уже звонят.
Тряпки, в отличие от производства макарон, намного больше интересовали Данилову, и она пошла вместе с инспекцией, выразив надежду, что, может быть, даже себе что-то и присмотрит.
Огромный цех, где работало, по приблизительным подсчетам Дарьи, человек пятьдесят, гудел от непрерывной стрекотни швейных машинок.
– О, да тут целое производство. Это далеко не кооперативчик. Представляю, какие тут обороты, – не скрывала удивления Дарья.
– И закрыть его куда сложнее, – посетовал Лиховцев, – это вам не продукты питания, здесь нормы ниже. Но надо было бы пожарников захватить, те бы этот улей сразу бы разворошили. Интересно, куда они все отходы свои свалили? – рассуждал вслух капитан, рассматривая симпатичных работниц предприятия.
Впереди сыщиков и Дарьи шли представители комиссии, которых сопровождали с поддельными дружелюбными физиономиями хозяева кооператива. Прибывшим с инспекцией товарищам предложили пройти в административное помещение, непосредственно в кабинет директора. Когда они зашли в небольшой по площади, но отделанный офис, все сразу же посмотрели на большой, красиво сервированный стол, на котором стояли не только пустые тарелки и фужеры. Дарья разглядела дежурное оливье, колбаску, икорку, шампанское, коньячок. Все как положено.
Директор кооператива, дородный мужик лет пятидесяти, с густой бородищей, предложил гостям немного покушать, а затем приступить к делам. Настрой у инспекторов был боевой, и поэтому они высказали вслух мысль о том, что вначале дело, а потом уже, если останется время и будет настроение, можно будет и за столом посидеть.
Для того чтобы найти несоответствие с санитарными нормами, потребовалось всего пять минут. Бородатый дядя переживал явно немалый стресс. Дарья ходила за небольшой кучкой, перемещающейся из одного угла цеха в другой или заходящей в какие-либо подсобные помещения, и думала, когда же все это дело кончится. Борода понимал неизбежность закрытия его производства, но все же продолжал предпринимать безуспешные попытки замаслить неожиданно свирепую инспекцию. Но у него ничего не выходило.
Комиссия вернулась в кабинет. Никто не притронулся к еде, потому как началось составление различного рода актов проверки, из которых следовало, что люди должны быть немедленно распущены по домам, а помещение приведено в нормальное состояние, соответствующее санитарно-гигиеническим требованиям.
Так незаметно прошел день. К концу подходила уже шестая проверка, а никто не стремился остановить или пригрозить разбушевавшейся комиссии. Чем больше они раскатывали по городу, тем меньше оставался запас прочности у Лиховцева. Дарья видела, что если снова никакого результата не будет, то ему потребуется не меньше недели, чтобы восстановить растраченную нервную энергию.
