— Вот тебе и кресло, Костя…
— А подсумки на хрена? — спросил тот вымученно.
— А на всякий случай… Чтобы задницу твою раненую прикрыть, если кто стрелять вдруг начнет…
Он поднял своего обезноженного друга за подмышки и усадил в это «кресло»:
— Жестковато, конечно, но ты потерпи…
Потом Док снял с пулеметчика его «песочную» «афганку», а вместо нее надел на его плечи второй «РД»… Затем, расстегнув полностью плечевые лямки «кресла», на котором сидел его друг, уселся между ног Кота и, пропустив брезентовые концы через свой поясной ремень, затянул их так туго, как мог…
— Ну вот, Котяра… Твою задницу я к себе уже пристегнул… Теперь еще и тебя самого осталось, и пойдем отсюда…
Он надел на свои плечи лямки второго «РД», который был за спиной раненого друга и точно так же был набит пустыми магазинами, и так же, как и у первого рюкзака, максимально затянул их, а потом еще и стянул их между собой, но уже на своей груди, специальной брезентовой перемычкой…
И спасибо огромное советскому ВПК, который изготавливал эти десантные рюкзаки из крепчайшего брезента, чтобы он не улетел во время прыжка с парашютом…
Кот был намертво «приторочен» к спине Дока…
— Ну что, земеля? «Нет коня — садись на меня»?.. Пойдем потихоньку?
Мишка связал форменной курткой ноги раненого под коленями и впереди себя, чтобы они не болтались и не мешали ему при ходьбе, и теперь попытался встать…
— Ы-ы-ех-х-х!
И опять огненные павлины полетели перед его глазами… И его качнуло так, что Док едва не упал, но успел схватиться рукой за стенку…
— Черт, Кот… Ты сколько весишь?
— Не знаю… — ответил слабый голос за спиной. — Около восьмидесяти, наверное…
— А ты перед боем посрать успел? А то мне что-то кажется, что половина этого веса — говно!
— Успел… Как теперь только срать буду, не знаю — всю жопу разорвали…
— Хорошо еще, что я из тебя лишнее железо повытягивал, а то еще тяжелее было бы… Твою мать…
Павлины, кружившие в глазах, наконец-то исчезли, и Мишка, нагнувшись, подхватил с земли пулемет и повесил его на шею:
— В хозяйстве пригодится…
4.45
Рассказывать о том, как шли эти двое от перевала?..
О том, как давили врезавшиеся в Мишкины плечи лямки разгрузки?..
О том, что Миша уже через десять минут попросту перестал осознавать действительность и просто плелся зигзагами по дороге, словно пьяный, сгибаясь под весом раненого друга и болтавшегося на шее пулемета?..
О том, что Костя Белый, раз за разом приходя в сознание, просил оставить его, видя, какие нечеловеческие усилия прилагает его друг, чтобы спасти его жизнь?..
Или о том, что через полчаса этих потуг Мишкино сознание затуманилось, и он вдруг, совершенно уже ничего не соображая и не понимая того, что рядом могут быть «духи», напропалую меняя слова, загорланил во все горло:
Я — Док, «истребитель»,
живот мой гудит,
Горы — моя обитель,
Но Кот, который за мной сидит,
Считает, что он — «истребитель»!
…Что можно рассказать о тех минутах, которые растянулись для этих двоих отчаянных героев в целую вечность? И найдутся ли у кого слова, чтобы рассказать, что пережили они той ночью в этих проклятых горах? Думаю, что вряд ли!.. Хотя… Рассказать о том «боевом выходе» еще есть что!..
— Чух-чух-чух-чух!!! — перемалывали воздух большие лопасти прямо над головой Дока. — Чух-чух-чух-чух!!!
А он… Он уже даже этого не слышал…
Его сознание уже отказывалось реагировать даже на этот такой родной и долгожданный звук!..
…Он видел большую зеленую «стрекозу», которая приземлилась в стороне, в пятидесяти метрах от дороги, уже освещенной первыми лучами солнца. Видел, как из нее на землю высыпались человечки, одетые в знакомую и такую родную «песочную» военную форму, но…
Док просто посмотрел на все происходящее отстраненно, так, словно его все это совершенно не касалось, и пошагал, сгибаясь под своей ношей, дальше:
«Тренируются пацаны… Эх, молодняк-молодняк!.. — думал он, еле-еле передвигая натруженные, дрожащие и гудящие от усталости, как два трансформатора, ноги. — Ниче, салаги!.. Тяжело в учении — легко в гробу!..»
— Стой! — орал кто-то за его спиной.
Но Мишка никак не мог остановиться и продолжал идти дальше, словно сломанный робот, у которого напрочь «подвис» основной процессор…
— Стой, Док! Стой! Все!
Какая-то сила резко развернула Дока на сто восемьдесят градусов, и он увидел прямо перед собой знакомое лицо…
— Все, «замок»! Ты пришел!.. Ты вышел, Миха! — улыбался ему человек, но Миша его почему-то никак не мог узнать. — Пойдем!
— Отвали, чувырло! — прохрипел Док пересохшими губами. — Меня там взводный ждет… И еще Кота в госпиталь надо…
— Ты чего это, Док?! Ты что, меня не узнаешь? — мужик отпрянул от Миши. — Ты контужен, что ли? Это же я, Ник!
— Ник там! — Мишка мотнул головой в сторону долины. — А ты, жопа, вали отсюда! Мне идти надо!.. Некогда мне…
— Сержант Парубец!!! — рявкнул мужик. — Гром-2!!! Ответь Грому-1!!!
И… Это подействовало… Словно какая-то пелена спала с глаз Мишки, и он уставился на лейтенанта:
— На приеме…
— Доложи обстановку!
— Перевал из кишлака Дайлакор перекрыт, Гром-1… — промямлил сержант. — Силами боевой группы в составе рядового Белого и сержанта Парубца уничтожено больше двух взводов «бородатых»… В составе группы есть потери — рядовой Белый тяжело ранен и нуждается в срочной эвакуации…
Мишка почувствовал, что кто-то срезал лямки рюкзаков, приспособленных им для раненого Кота, и… Наступила такая легкость, что казалось, он вот прямо сейчас возьмет, да и улетит в утреннее афганское небо, словно воздушный шарик…
Казалось… Только получилось на самом деле, что из этого «шарика» выпустили весь оставшийся воздух — Мишка попросту повалился на дорогу в пыль…
— Ты ранен, Док?!! — Лейтенант бросился к своему замкомвзвода. — Куда ты ранен, Миха?!!
— Все в порядке, Леша… — Мишка вытянулся на дорожной пыли во весь рост. — Я не ранен… Повезло…
— А чего ж у тебя вся форма на груди в крови? И лицо?..
Док мазнул ладонью по лицу и посмотрел на запекшиеся бурые сгустки:
— А-а-а, это… Это, командир, я гранатку кусал… Твердая оказалась — все зубы сломал…
— Какую гранатку? Ты чего, совсем сбрендил, парень?
— Да нормальную гранатку, лейтенант… Обыкновенную… Оборонительную…
— Ф-фу-ф!!! — шумно выдохнул лейтенант. — Ну, слава богу!.. А то я подумал, что у тебя совсем башню сорвало, Док…
— А я вот, командир, удивляюсь…
— Чему?
— Почему ее и в самом деле не сорвало?.. Загадка природы…
— Ладно, герой… Пойдем в «вертушку»… Пора в отряд возвращаться…
— А что Хармамад?
— А что Хармамад… Подержали мы его до утра… В одном из кишлачков заблокировали, а с рассветом вся наша рота во главе с Рашидом и прилетела… Под прикрытием звена «горбатых»…
— И что?
— Зачистили мы «генерала»… Наглухо зачистили, Миха…
— Ну, и хрен бы с ним, раз так…
— Вот и я о том же, «замок»… И это твоя заслуга!.. Твоя и Кота!..
— С чего бы это? Мы же просто на перевале сидели!
— Сидели, ага!.. И ни хрена не делали… И два взвода «духов» сами себя постреляли…
— Ну, потрудились маленько…
— Если бы это «маленько» к Хармамаду на помощь подошло, то тогда… Еще неизвестно, кто кого заблокировал бы…
— Ладно, командир… Потом разберемся, кто и чего делал… Я сейчас так спать хочу, что вообще ни хрена не соображаю…
Через несколько минут Док спал на жесткой лавке «Ми-8» глубоким сном человека, честно сделавшего огромное дело…
Часть четвертая
«Старую собаку невозможно научить новым командам»…
Сентябрь 2008 г. Москва.
Немного от автора…
За тот ночной августовский бой на перевале у кишлака Дайлакор сержант Михаил Парубец был награжден медалью «За отвагу»…
Может, ты, дорогой мой читатель, скажешь, что это несправедливо? И я буду полностью с тобой согласен!.. От всей души!!! Так же, как были согласны с этим абсолютно все офицеры «Лашкаргахского» отряда спецназа ГРУ, которые были посвящены в подробности этого «боевого выхода», от самого майора Крота и до его взводного, лейтенанта Алексея Николаева…
Лейтенант, кстати сказать, так просто не мог смотреть в глаза своего «замка» до того самого дня, когда в самом начале октября он уехал из Афгана на «дембель»… Потому что он сам за ликвидацию «генерала» Хармамада и его основного отряда численностью около полутора сотни «штыков» был награжден орденом Боевого Красного Знамени…
Командир отряда по «представлению» лейтенанта Николаева подписал тогда несколько «наградных листов», по которым сержант Парубец и рядовой Белый должны были в конце концов получить такие же, как и он сам, ордена… Только… Где-то там, в больших штабах, решили, что Коту, у которого уже была одна медаль, достаточно за ранение ордена Красной Звезды, а Доку…
