— Да?
— Да. Ладно, мистер Шутов. — Положив в чай сахар, Николай стал размешивать его ложкой. Делал он это довольно долго. — Забыл сказать. Вас спрашивал мистер Келли.
— Келли?
— Да. Он звонил сюда… — Посмотрел на сестру. — Наташа, когда?
— Около часа назад. Он очень озабочен вашей раной. Слышите, Майк? — Наташа посмотрела с укором. — Он обещал перезвонить. Скоро.
— Ладно. Будем ждать.
Не успел он допить чашку, как раздался звонок.
— Да? — Уланов поднес трубку к уху. — Точно, я, мистер Келли. Ничего особенного, приехал раньше. Да. Вроде бы восстанавливают в университете. Спасибо. Мистер Шутов тоже вернулся. Даю.
Взяв трубку, Шутов сказал:
— Джеймс, вы?
— Я… — В трубке раздалось тяжелое дыхание. — Майк, ну вы и задали мне жару. Я звонил вам час назад. И не застал. Наташа сказала, вы куда-то ушли?
— Да… Пришлось отойти ненадолго.
— Как рука?
— Что, вы уже знаете про руку?
— Майк, о том, что вчера здесь произошло, говорит весь Минтоукук. Вообще я не советовал бы вам так относиться к своему здоровью.
— А что?
— Раскатываете, когда вам нужно лежать. Биркин сказал, у вас повреждена кость?
— Может, повреждена. А может, и нет.
— Позвоните Доули. Он очень приличный врач.
— Позвоню. Только не нужно поднимать панику.
— Не знаю, что нужно. Нужно, чтобы с вами было все в порядке. Вы согласны?
— Спасибо, Джеймс. Согласен.
— Между прочим, мне только что звонил Макнэлли. И я рассказал ему все. Уж извините.
— Все в каком смысле?
— Все в том смысле, что вам впервые в истории Минтоукука удалось выйти на Стевенсона.
— Ничего себе удалось. Удалось, но я тут же его упустил.
— Упустили в наручниках. Как мне рассказал Биркин, Стевенсон прыгнул за борт в наручниках. Так?
— Так.
— Думаете… — В трубке раздался шорох. — Думаете, он выплыл?
Над ответом Шутов подумал несколько секунд. Сказал:
— Думаю, нет. Но мне от этого не легче.
— Почему?
— По простой причине. Я очень хотел бы взять его живым.
— Живым? Может быть, Майк. Может быть. Но если хотите знать мое мнение…
— Хочу.
— Так вот, Майк: для меня Стевенсон в течение года был головной болью. И я бы с большим удовольствием взял его именно мертвым. А не живым.
— Джеймс, все же мы с вами полицейские.
— Полицейские. Но поверьте, это был бы лучший исход для Минтоукукского национального парка. Самый лучший. — Шутов задержался с ответом, и Келли добавил: — Майк?
— Не знаю, Джеймс. Что случилось, то случилось.
— Да уж. Ладно, Майк. Выздоравливайте. И заходите в гости, как только почувствуете себя лучше.
— Спасибо.
— Зайдете?
— Обязательно. Передайте огромный привет Китти.
— Спасибо. Передам.
— И спасибо за звонок. Слышите, Джеймс?
— Ладно, Майк. Чего там. Счастливо.
После того как они закончили завтракать, Уланов сказал:
— Наташа… Я хотел бы поговорить об этом.
— О чем об этом?
— Об этом. Пока мистер Шутов здесь.
— Коля… — Наташа сказала это тихо, глядя в стол. — Не нужно ни о чем говорить. Со мной ничего не будет. И… оставим этот разговор.
— Наташа, я не могу оставить этот разговор.
Наташа посмотрела на Шутова:
— Майк, извините. То, о чем говорит Коля, наше семейное дело.
Собрав посуду, перенесла ее к буфету. Посмотрев ей в спину, брат сказал:
— Наташа, это никакое не семейное дело. Сейчас, когда я уеду в Анкоридж, оставаться здесь, в Грин-кемпе, тебе нельзя.
— Почему? — Она сказала это, не оборачиваясь.
— Опасно.
— Почему же опасно? — Повернувшись, посмотрела на брата. — Почему?
— Нол вернется.
— Коля… Он не вернется.
— Вернется. Он достанет тебя, даже если мистер Шутов расставит здесь всех своих полицейских.
— Он не достанет меня. Никогда не достанет.
— Достанет. Мистер Шутов, вы ведь имели дело с Нолом Стевенсоном?
— Имел.
— Может быть, вы что-то скажете Наташе?
— Скажу.
Ее ответный взгляд он выдержал легко. Выдержал, потому что очень хотел, чтобы она его поняла. Хотел с невероятной силой.
— Наташа, я считаю, Николай полностью прав.
Кажется, она все-таки его поняла. Сказала:
— Вы… так считаете, Майк?
— Считаю. Я знаю твердо: оставаться здесь опасно.
— Спасибо, мистер Шутов. — Уланов встал. — Наташа, давай об остальном поговорим после?
— Давай. — Она снова повернулась спиной.
— Ты вроде должна сделать мистеру Шутову перевязку?
— Должна. — Посмотрела искоса. — Сейчас сделаю. Ты на участок?
— Да. Времени мало.
Подойдя к двери, обернулся:
— На всякий случай, мистер Шутов, если не увидимся — счастливо.
— Счастливо, Ник.
Как только дверь за братом закрылась, Наташа повернулась. Подойдя к ней, он остановился. Было слышно, как скрипят ступени — это спускался Николай. Дождавшись, пока скрип ступеней прекратится и хлопнет ведущая на веранду дверь, обнял ее. Она обняла его в ответ. Через несколько секунд, сделав вид, что пытается вырваться, прошептала:
— Ты не хочешь остаться? После того, как Коля уедет?
Сказал в самое ухо:
— Хочу… Очень хочу…
— Но… — Высвободившись наконец, она посмотрела на него в упор. — Но тогда почему? Почему ты все это говоришь?
Ну и глаза, подумал он. Не глаза, а серо-зеленые пропасти, в которые хочется броситься, не думая ни о чем.
— Потому что… — Он не знал, что сказать. — Потому что мне, именно мне это очень нужно.
— Тебе?
— Мне. Это нужно и тебе. Но главным образом нужно мне. Понимаешь?
Прищурила глаза.
— Не понимаю. Но… — Встряхнула головой. — Но пусть будет, как ты говоришь.
— Спасибо. Ты переедешь отсюда, как только Коля уедет. Переедешь ненадолго. Дня на два, на три. Не больше. Можешь это сделать для меня?
— Ну… — Глубоко вздохнула. — Ладно, могу.
— И… у тебя есть куда перебраться? На эти несколько дней?
— Есть. — Она сказала это после некоторого колебания.
— И… где это? В Дэмпарте?
— Нет.
— А где?
— Тебе обязательно знать?
— Обязательно.
— Зачем?
— По той же самой причине. Это нужно мне. Мне лично.
— Ладно. — Помолчала. — В полумиле отсюда, в лесу, есть сторожка. Наша. О ней никто не знает. Думаю, даже Нол не знает. Я буду там. Там меня никто не найдет.
Что ж, подумал он, сторожка, о которой она говорит, нисколько не расстроит его планы. Больше того: то, что какое-то время Наташа поживет в этой сторожке, при определенном раскладе может сыграть ему на руку.
— Подходит? — спросила Наташа. — Тебе? Что я буду там?
— Подходит, но при одном условии: ты мне ее покажешь. Желательно прямо сейчас.
— Конечно. Только давай я тебя перевяжу.
Сторожка, которую Наташа показала ему после перевязки, была совсем небольшой. По виду это была хижина с одним окном. Тропинка, ведущая к строению от дома Улановых, уходила вверх от пригорка, в тайгу; домик, к которому вела тропинка, в самом деле был скрыт в зарослях так, что, если бы не Наташа, Шутов при всем желании не смог бы его заметить. Внутри домик был оборудован вполне прилично, там был даже небольшой душ, устроенный за занавеской. После того как они вернулись к причалу, Шутов на всякий случай осмотрел ближний сруб — тот самый, в который пытался вчера проникнуть Гусь. Внутри сруб выглядел так же, как тот, который Шутов уже проверил — те же нары, тот же стол, та же печь. Но в отличие от дальнего сруба этот выглядел нетронутым. Никаких следов поисков, ям или дырок, проткнутых ломом. В закутке между печью и стеной стояли метла, связанная из множества веток, и большая садовая лопата.
Выйдя из сруба, он попросил Наташу позвонить ему в Кемп-крик через два дня утром — в день, когда будет уезжать Николай.
Сел в катер. Пока судно шло к протокам, несколько раз обернулся в сторону Грин-кемпа. Каждый раз он видел Наташу, стоящую на причале с поднятой рукой.
На следующий день, проснувшись и позавтракав, он вышел из дому еще до шести утра. Кемп-крик спал. Было погашено даже окно в отделении, в котором, он знал, сегодня дежурит Лоусон.
Пройдя по тропинке, идущей вдоль берега, поежился. На нем была только куртка, рассветы же здесь давно были холодными. Река казалась пустынной. Пустынной выглядела и подступившая вскоре тайга. По тайге, пока он не увидел подходящее для ожидания место, ему пришлось пройти около двух миль. Продравшись сквозь кустарник, остановился возле прибрежных валунов. Почти тут же услышал слабый звук мотора. Минут через пять увидел идущий на средней скорости вдоль берега катер. За рулем сидел Танук. Увидев его, инуит подошел к берегу; подождав, пока Шутов сядет рядом, круто переложил руль. Чуть отойдя от берега и включив полную скорость, сказал:
