– Подтягивайтесь к группе! – сказал Седой и выключил «портативку», потому что связь по ней была больше не нужна.
– Командир, «духи» затихли… – сказал тихо Кум. – Сейчас пойдут. Группируются.
– Вижу, – ответил Седой. – Приготовились!
Подбежали и плюхнулись за бруствер Филин с Качком, густо запорошенные каменной пылью и землей.
– Ох и рвануло! – Филин никак не мог успокоиться. – Я думал, вылечу из промоины вообще!
– Все, Филин! – одернул его Седой. – Сейчас «духи» пойдут. Что у вас с патронами?
– Так я почти не стрелял! – ответил снайпер. – У меня десять пачек полных. Я расстрелял-то всего штук двадцать.
– Пулемет мой у Кефира, – сказал Филин. – А автоматных – пять рожков осталось.
– Отлично! – не скрывая удовлетворения, подытожил Седой. – А то у нас уже голод патронный начался. Качок, на тебя сейчас возлагаются большие надежды. Потому что… Потому что Суслик погиб.
– Как?! – в один голос вскрикнули оба.
– Снайпер снял. Когда Суслик уже поднялся на плато. Выпас и снял, – жестко ответил Седой.
– Ну, держитесь, твари! – скрежетнул зубами Качок, поудобнее устраивая ствол своей «СВДшки».
– Все, пацаны, началось! – резко сказал Седой, заметив движение между деревьями. – К бою!
Разведчики почти одновременно передернули затворы, вжимаясь в землю, словно врастая в нее…
Седой откинул колпачок с оптического прицела и прильнул к окуляру, осматривая позиции «духов», которые, сменив тактику, теперь перемещались короткими перебежками, укрываясь за деревьями… Никто пока не стрелял.
«Духи» быстро приближались. Три пулемета поддерживали их снизу огнем, но пули, цепляя ветки и стволы деревьев, меняли траекторию и только осыпали разведчиков сбитой с веток листвой.
До баррикады оставалось метров сто пятьдесят, и Седой повернул голову к снайперу:
– Ну что, Юрок, готов?
Качок, сосредоточеный на своем прицеле, только едва заметно кивнул головой.
– Тогда огонь! – скомандовал Седой. – Остальным пока не стрелять, пусть еще подойдут.
Снайпер сделал три выстрела с короткими паузами, затем еще два. Через минуту – снова серия из трех выстрелов.
– Минус семь, – сказал Качок. – Одного подранил, зараза…
В этот момент Седой тоже поймал «духа» в прицел и нажал на спуск. Боевик рухнул в траву, далеко отбросив автомат.
– Огонь! – крикнул Седой.
Вразнобой застучали одиночными автоматы разведчиков. Седой видел в прицел, насколько действенен огонь разведчиков, и подумал, что долго «духи» не продержатся – отойдут.
Поглощенный боем, он не сразу обратил внимание на шум в наушниках. Кто-то настойчиво вызывал Каскад.
Седой отполз в сторонку и надел наушники.
– Каскад, Каскад, я Воздух! Ответь! – услышал он долгожданные позывные.
– Каскад на связи, Воздух! Слышу тебя!
– Мы на подлете, Каскад! Пока наблюдаю сплошной лесной массив. В обозначенной точке буду через пять минут. Как понял?
– Понял тебя, Воздух! Увидишь плато – пятак диаметром пятьдесят метров. Мы на плато. Ведем бой с «духами», которые идут на нас из лесу с юго-западного направления. Пусть «крокодилы» прочешут лес ниже плато двести.
– Понял, Каскад! «Крокодилы» слышат тебя, можешь связываться с ними так же, как и со мной. Их позывной Заря.
– Заря, Каскаду. Как понял меня, Заря?
– Я тебя понял, Каскад. Мы идем выше, поэтому я наблюдаю вас. Ракетный удар нанести не сможем – вы в непосредственном контакте с противником, – но пулеметами пропашем, мало не покажется.
– Да нам бы только отсечь их и погрузиться без боя. У нас один «двухсотый» и один «трехсотый» тяжелый. Только отгоните их!
– Понял тебя, Каскад. Работаем. Готовь дымы для «тушки», она на подлете.
Седой сбросил на шею наушники и позвал Мухина, который самоотверженно палил из автомата, пряча голову за бруствером. Пригибаясь, капитан подбежал к Седому.
– Виталик, давай дымы, «тушка» на подлете!
– У меня нет дымов… – Мухин растерянно развел руками.
– Ну да, ты же не разведчик, откуда у тебя дымы? – подколол его Седой.
Он вынул из кармана разгрузки зеленый цилиндр и дернул кольцо. Из цилиндра повалил густой оранжевый дым. Он бросил его на центр плато, и тут же прямо над ними, разгоняя горячий воздух, пролетел «Ми-8т». Сделав круг, он зашел на посадку и стал медленно снижаться…
Пара «крокодилов», хищно опустив носы, неожиданно вынырнула из-за леса и заполыхала огнем из носовых пулеметов. Пули пошли настолько близко, что обдали разведчиков своим обжигающим дыханием, и те инстинктивно вжали головы в землю.
– Они что, охренели?! – заорал Кум.
– Расстояние между нами и «духами» слишком малое! – крикнул Седой. – Они вынуждены вести огонь впритирку!
– Что толку от их пулеметов? – крикнул Кефир. – Лупанули бы «НУРСами»!
– Вот тогда бы нас точно накрыли! А по поводу пулеметов вы зря, рядовой Кефаев! – вмешался капитан Мухин. – У них четырехствольные «ЯкБ», калибра 12,7, 1400 патронов боезапас. Они там сейчас даже лес выстригут. Я бы хотел летать на «двадцатьчетверке»…
– Ух ты! – осклабился Кефир. – Вот это мощь! А я и не знал.
«Тушка» тем временем мягко опустилась на землю…
Техник выбросил трап, и Седой, стараясь перекричать шум вертолетных двигателей, крикнул:
– Кум и Филин – на прикрытие, остальным грузиться! Сначала Суслика и Макосея!
На землю спрыгнул летчик и пару раз присел, разминая ноги. Они обнялись с Седым, и летчик спросил:
– Ну как вы тут, Седой? Прорвались?
– Да видишь, как… – Седой кивнул головой на тело снайпера, которого разведчики грузили в чрево «тушки». – Да раненых четверо, один тяжелый. Ты, как в воздухе будем, крикни на базу, чтоб «санитарки» подогнали. Пацанов сразу в госпиталь надо.
– Сделаем, Седой! – ответил летчик, хлопая его по плечу. – Ты-то сам чего кривишься?
– Да, блин, контузию поймал опять! Голова раскалывается.
– У меня есть промедол; может, ширнуть тебе?
– А списывать как будешь?
– На тебя и спишу. Я ж не себе его ширять буду!
– Ширни, братишка, а то уж совсем невмоготу.
Летчик лихо, на одних руках забросил свое тело в салон и через минуту спрыгнул с тюбиком в руке.
– Сам сделаешь или помочь? – спросил он Седого. Тот лишь молча забрал у него шприц и сразу всадил его себе в бедро…
Разведчики заканчивали погрузку, забрасывая в салон тощие РД и оружие. Когда крайним шагнул на борт Кефир, Седой крикнул группе прикрытия:
– Кум, отходи! Филин, прикрываешь! – и шагнул на трап.
* * *
В этот день Саид потерял двоих братьев. Первым погиб младший, Ризван – растяжка взорвалась в двух метрах от него, буквально разорвав его тело в клочья. Во второй атаке погиб старший брат Саламбек: снайпер попал ему в переносицу. Упав на колени у тела старшего брата, Саид завыл волком, потому что он оставался последним в семье и ему предстояла тяжелая участь – сообщить престарелым родителям о смерти сразу двоих сыновей. Но безжалостный амир Абу-аль-Дауд, который приехал в Чечню зарабатывать доллары и которому было наплевать на потери моджахедов-чеченцев, рывком поднял его на ноги своей железной рукой и прохрипел: «Иды воевай, сука!»
В последней атаке пуля русского попала Саиду в ногу, прострелив насквозь мягкие ткани голени. Он свалился как подкошенный и остался недвижно лежать, когда остальные моджахеды начали отход. Никто не обратил внимания на него, посчитав мертвым.
Он слышал шум вертолетных винтов и начал потихоньку подбираться к брустверу. Когда он достиг бруствера и осторожно выглянул из-за верхнего бревна, увидел лишь одного русского, который отходил, пятясь, к вертолету, не спуская глаз с леса.
Саид вскочил на ноги, стреляя в русского одной длинной очередью, забыв в угаре мести о том, что при такой стрельбе только одна пуля может попасть в цель, а остальные уйдут вправо и вверх…
Он увидел, как дернулся пулемет в руках русского, и тело Саида словно пушинку отбросило назад – на склон. Саид сползал по уклону на спине, пока его тело не уткнулось в дерево. Там он и остался умирать, истекая кровью…
* * *
Филин был уже у «вертушки», когда у бруствера неожиданно возник «дух», паля из автомата. Выучка разведчика оказалась более высокой – он стрелял прицельно, видя, как пули пробивают грудь боевика. Тело врага отбросило назад, и тот исчез из поля зрения.
Филин шагнул к трапу и вдруг упал на колени, выронив пулемет и ткнувшись головой в землю.
Из вертушки выпрыгнул Кум и, взвалив тело Филина на плечо, в два прыжка поднялся на борт.
Технарь убрал трап, и «вертушка» начала набирать высоту. Тут же по днищу гулко застучали пули боевиков, не причиняя, впрочем, никакого вреда бронированной машине.
Седой стащил пропотевшую разгрузку с плеч Филина и увидел край пули, пробившей грудную мышцу и застрявшей в ребрах. Удивленный, он развернул разгрузку и все понял: пуля «АКМС», разбив вдребезги рацию, от которой остался только пробитый зажим, пробила насквозь снаряженный магазин в разгрузке и, потеряв силу, застряла в теле. Но ситуация была почти та же, что и у Макосея: кровь, даже через пробку, образованную пулей, ручьем текла из раны.
