— Прибалт?
— Как ушел из-под наблюдения, так до сих пор сидит в посольстве. Это точно. Я мужикам информашку передал, пусть дальше сами работают. Остальное — рутина, начальству неинтересная. Справку за прошлый месяц я подготовил. Если надо, можно торжественно зачитать вслух. Для внеочередного отчета сгодится.
— Бумажку мне сейчас дашь, там будет время пробежать глазами. Та-ак. По «хлопушкам» сдвиги намечаются?
Барышников тяжело вздохнул.
Белов и сам знал, что сдвигов быть не может. Два непонятных взрыва в Москве стали классическим «висяком». Два безоболочных заряда рванули в пустых троллейбусах. Жертв не было, если не считать легких порезов от вылетевшего стекла у водителя. За это и прозвали «хлопушками» — звук был, а результата — ноль. И столько же смысла.
Использовали обычные армейские толовые шашки. Вощеную бумагу с них содрали, серийных номеров не установить. По нынешним временам премудрость не великая, по телевизору и не о том расскажут. Хуже другое: тол, как выяснили эксперты, оказался еще времен Отечественной войны. Такой находят «черные следопыты» и продают всем желающим. Был бы тол современным, по химическому составу легко установить завод-производитель, хоть маленькая, но зацепка. А так — «висяк». Отпечатков пальцев, естественно, никаких. Изолента каждый раз разная и, как сказали эксперты, наматывалась разными людьми. Значит, искать надо минимум двоих. За взрывами стояли или нахватавшиеся вершков лохи, или серьезные профи, четко сработавшие под лохов. Во вторую версию Белов верил больше, но печальный опыт подсказывал, что раскручивать ее на свой страх и риск не стоит. Вполне могло оказаться, что распутываешь не клубок, а дергаешь за хвост свернувшуюся в кольцо змею. Дело Кирилла Журавлева напрочь отшибло тягу к служебным подвигам. Слишком дорого они, оказалось, обходятся близким.
— Хорошо на Западе. — Барышников, кряхтя, развернул кресло, сев лицом к Белову. — Там не успеет рвануть, как звонят и говорят: «Берем ответственность на себя». Понимаю, могут и дезу толкнуть, но и то хлеб. Играют ребята по правилам. Война так война. А у нас…
— Радикалы молчат? — перебил Белов.
— Клянутся, что не они. Можно верить. У патриотов кто не бывший агент, тот бывший наш. Естественно, мелочь лопоухую и шизиков я не имею в виду. Если бы патриоты погорячились, давно бы стук пришел.
— «Висяк» в духе времени. — Белов сделал глоток, достал сигарету. — Я же с розыскного начинал. В конце семидесятых примерно такой же «висяк» нарисовался. Но с точностью до наоборот. Позвонил один шизик и сказал, что на Киевском вокзале заложена бомба. В багажном отделении. Даже номер ячейки, гад, указал. Ну, естественно, все встали на уши. Вокзал освободили от публики, чтобы начальству места хватило. Генералов понаехало — ты бы видел! Рвани «закладка», вакансий на руководящие посты открылось бы столько, что пришлось бы объявлять новый партнабор в органы. Короче, открыли ячейку. А там полпакета молока.
— И дальше что? — Барышников, известный коллекционер и лучший рассказчик комитетских баек, навострил уши.
— А дальше… — Белов закурил. — Как сам понимаешь, начались трудовые будни. Дело взяли на самый высокий контроль. Был у нас такой Сема. Умный мужик. Как на грех, ему это дело и сосватали.
— По маркировке определил, с какого комбината молоко. Потом установил, в какие магазины пошла партия. Пальчиков на пакете, естественно, не было. Разослал запросы по территориалам: кто из подопечных шизиков, диссидентов и бывших власовцев выезжал в эти дни с места жительства. — Барышников закатил глаза к потолку. — Потом… Суп с котом.
— Соображаешь. — Белов грустно вздохнул. — Партия распродавалась в магазинах Киевского района. Что в те годы творилось в магазинах, надеюсь, еще не забыл? Сам догадываешься, куда посылали Сему, когда он пытался узнать у продавцов, видели ли они кого-нибудь подозрительного. А начальство клевало его в задницу через день. Пока сообразили, что ордена за раскрытие угрозы теракта не светят. …И прошел почти год. Надо дело закрывать, а как, если опер по нему уже все ноги стер и два тома бумаги настрочил? Сему за недобросовестность тихо перевели в провинцию и уже без него спровадили дело в архив. И мораль не в том, что Сема погорел ни на чем, это отдельная печаль нашей жизни. А в том, что целый год нам жить не давали спокойно из-за полупустого пакета.
— А тут рванули почти два месяца назад, а мы с тобой даже полразика мешалкой по промежности не получили, — сделал вывод Барышников. — Даже странно.
— И мне странно. — Белов выпустил струю дыма в потолок.
«Главный вопрос розыска — кому выгодно? Кому были выгодны две „хлопушки“, рванувшие в центре Москвы? Кому выгодно, что розыск идет в вялотекущем режиме? Добились ли они своих целей, или это была разведка боем? Странно, что такой опытный опер, как Барышников, ни разу не задал эти вопросы. Между прочим, и ты, Игорек, молчал. От греха подальше. Тем более странно, что СБП вдруг решила развить кипучую деятельность», — подумал Белов, но вслух ничего не сказал.
Про встречу с Дмитрием он решил пока молчать. Это англичане считают, что лучшая новость — это отсутствие новостей. Ничто так не раскалывает человека, как грамотно срежиссированная неожиданная встреча. Белов давно решил, что случайности в жизни, особенно в оперативном ремесле, практически исключены. То, что ему, «погорельцу» и первому кандидату в козлы отпущения, в замы сосватали именно Барышникова, за случайное совпадение мог принять только откровенный лопух. Таковым Белов себя не считал. Самолюбие не позволяло.
Спустя два часа он ввел в кабинет Димку Рожухина. Указал на кресло справа от приставного столика. — Располагайся. Будь как дома, но не забывай, что в гостях. — Белов остался стоять в дверях. — Кипяточку сообрази, а я схожу, восстановлю кругооборот воды в природе.
— В смысле? — Димка сел в кресло, аккуратно поддернув брюки.
— В смысле — в туалет. Чуть не описался от восторга, получив «цэ-у» руководства, — огрызнулся Белов.
Вернулся он с Барышниковым. Вошел первым, чтобы иметь возможность считать реакцию обоих.
— Ха, крестник! — Барышников не скрыл удивления и радости. — Вот это сюрприз. Какими судьбами?
— Зашел проведать. — Дмитрий проворно вскочил, протянул руку. — Здравствуйте, Михаил Семенович.
Барышников до хруста сжал его ладонь в своей лапе, хлопнул по плечу.
— А помнишь, как я тебя водкой отпаивал?
— Тогда все перенервничали, — зарделся Дмитрий.
— Особенно тот, кто с гранатой на балкон через стекло выпрыгнул. Ума не приложу, что бы мы с тобой делали, если бы та хата была без балкона. Осталось бы мокрое пятно песочком присыпать!
Белов наблюдал за ними со своего места, так играть невозможно, они с тех пор друг друга не видели, решил он.
— Мужики, облобызались — и хватит. Димка к нам прямо с совещания, так что не тряси его, старый, а то он все забудет.
Барышников стрельнул взглядом в сторону Белова, как кот, услышавший в углу скребок мыши. Одного намека ему хватило. Он как-то весь подобрался, словно закрутил до отказа тугую пружину, спрятанную внутри.
— Где ты теперь, сынок? — как бы мимоходом спросил он, усаживаясь в кресло напротив Дмитрия.
— Все еще в СБП, — ответил тот.
— Ясненько. — Барышников опять стрельнул кошачьим взглядом в Белова. — Там и оставайся, расти больше некуда.
Белов налил в чашки кипяток, свою кособокую кружку оставил рядом, остальные подвинул вперед. Поставил рядом банку кофе и сахарницу.
— У нищих слуг нет, мужики. Кофе делайте сами. — Он достал из стола початую пачку импортного печенья, высыпал коричневые кругляшки в сахарницу. — Это вместо обеда.
Закурил, наблюдая за Дмитрием и Барышниковым. Собирался. Проиграть первый разговор он не имел права. Встречу с Дмитрием у метро можно, дабы не впасть в паранойю, признать случайной. Но то, что он узнал на совещании, было заранее принятым решением. Первым ходом в игре, как подсказывала интуиция. Своей роли в ней он еще не знал, но в том, что ему явно не отводилась роль короля или на худой конец ферзя, был уверен. А вот Димку сразу же определили в слоны, или, как иногда говорят, — в офицеры.
«Интересно, как к этой новости отнесется Барышников? — подумал Белов. — Совпадения и странности множатся со скоростью шпанских мушек. Грядет большая игра. И Барышников это смекнет в момент. Ставки придется делать быстро, по наитию. Вот тут и увидим „ху из ху“ и „кто кого“!»
— С этой минуты и неизвестно еще сколько мы работаем вместе. Дима к нам приставлен в качестве офицера связи. Назовем это так, потому что другого определения подобрать не могу. — Белов сделал маленький глоток. — Так что, Барышников, попрошу фамильярности ограничить этим кабинетом и на личный состав не распространять. И так уже оборзели, дальше некуда.
