Передвинув руку, шериф ткнул пальцем в следующую фотографию. Это был тот из нападавших, кто заталкивал Холли Джонсон на заднее сиденье «лексуса».
– Стивен Стюарт, – сказал он. – Малыш Стиви, или просто Стиви. Сын фермера, простоватый детина. Дерганый, нервный.
– Что у вас есть на него? – спросил Уэбстер.
– Ничего серьезного. Этот парень просто слишком туп, и отсюда все его проблемы. Шайка подростков набедокурит, и угадайте, кто не успеет скрыться, когда я подъеду? Малыш Стиви, вот кто. Раз двадцать я сажал его под замок в участке, но он пока ни разу не вляпался в серьезное дерьмо, если можно так выразиться.
Макграт указал на фотографию того из нападавших, кто сел на переднее сиденье «лексуса».
– А это что за тип?
Шериф ткнул пальцем в лицо на снимке.
– Тони Лодер. Вот это уже действительно плохой парень. Поумнее Стиви, но глупее нас с вами. Сейчас я покажу вам его дело. Может быть, вас, деятелей из Бюро, он и не заставит страдать бессонницей, но крепче спать вы тоже не станете.
– Ну а этот большой парень? – спросил Уэбстер.
Убрав палец, шериф покачал головой.
– Вижу его впервые в жизни. Это абсолютно точно. Такого я бы обязательно запомнил.
– У нас есть основания предполагать, что он иностранец, – продолжал Уэбстер. – Скорее всего, европеец. Возможно, говорит с акцентом. Все равно ничего не можете вспомнить?
– Никогда его раньше не видел. Я бы запомнил.
– Ну хорошо, – подвел итог Макграт. – Белл, Малыш Стиви Стюарт, Тони Лодер и таинственный незнакомец. Как сюда вписываются отец и сын Боркены?
Шериф пожал плечами.
– Старый Датч Боркен никуда не вписывался. В этом была его главная проблема. Он воевал во Вьетнаме, рядовым в пехоте, затем перебрался сюда. Привез с собой хорошенькую жену и пухлого десятилетнего сына, начал выращивать цитрусовые. Первое время у него получалось неплохо. Человек он нелюдимый, я его почти не видел. Однако кажется, жили Боркены достаточно счастливо. Затем его жена умерла, мальчишка начал вести себя странно, прибыль упала, фермеры потянулись в банки за займами, кредитные ставки возросли, земля истощилась, деньги кончились, вода в ирригационных системах подорожала, и все начали один за другим падать лапками вверх. Старик Боркен не смог этого перенести и сунул себе в рот дуло ружья.
Уэбстер спросил:
– А пухлый десятилетний мальчик и был Бо Боркеном?
Шериф кивнул.
– Совершенно верно. Очень своеобразный парень. Очень умный. Но одержимый навязчивыми идеями.
– Какими? – спросил Макграт.
– К нам стали приезжать мексиканцы. Дешевая рабочая сила. Молодой Бо насмерть стоял против них. Кричал о том, что надо сохранить Кендалл городом для белых. Вступил в общество Джона Берча.
– Значит, он расист? – спросил Макграт.
– Был расистом, – поправил его шериф. – Затем у него начался бзик по поводу международных заговоров. Он стал утверждать, что евреи захватили контроль над нашим правительством, а также над Организацией Объединенных Наций и всеми международными организациями. Правительство состоит сплошь из одних коммунистов, которые вынашивают какие-то секретные планы, весь мир против нас и так далее. Все строят заговоры против всех, и в первую очередь против Бо Боркена. Банки контролируют правительство – или наоборот, правительство контролирует банки? В общем, банками заправляют коммунисты, которые думают лишь о том, как бы погубить Америку. Боркен рассудил, что банк дал его отцу кредит только для того, чтобы затем разорить его, а ферму отдать мексиканцам, черномазым или еще кому. Он вопил об этом на всех углах.
– И что было дальше? – спросил Уэбстер.
– Ну, в конце концов банк действительно разорил Боркена. Боркен ведь не выплачивал кредит. Однако его землю не отдали мексиканцам. Ее выкупила та самая большая корпорация, которой здесь принадлежит все и которая, в свою очередь, принадлежит пенсионным фондам, то есть нам с вами, а вовсе не коммунистам, мексиканцам и кому бы то ни было еще.
– Однако мальчишка винил в смерти отца какие-то заговоры? – спросил Броган.
– Совершенно верно, – подтвердил шериф. – Хотя на самом деле это сам Бо загнал в гроб своего отца. Я так думаю, старый Датч смог бы пережить почти все, кроме того, что его единственный сын стал настоящим психом. Жестоким, эгоистичным, злым. Если хотите знать мое мнение, именно поэтому старик пустил себе заряд дроби в рот.
– И куда отправился Бо? – спросил Уэбстер.
– В Монтану. По крайней мере, я так слышал. Связался с какой-то правой группировкой, знаете, из тех, что любят оружие. Выбился в вожаки. По его словам, белый человек должен выпрямиться во весь рост и пойти в бой.
– Кто-нибудь из этих ребят отправился вместе с ним?
– Вот эти трое точно. А большого парня, как я уже говорил, я вижу впервые в жизни. Но Малыш Стиви, Лодер и Питер Белл смотрели Бо в рот, словно маленькие роботы. Они уехали все вместе. У них было немного наличности, они забрали дома у Боркена все ценное и направились на север. Намеревались купить там дешевую землю и защищаться, от кого – не скажу, потому что, насколько мне известно, в тех краях никого нет, а если и есть кто, то только белые.
– Что в досье на Боркена? – спросил Уэбстер.
Шериф покачал головой.
– Почти ничего. Бо слишком хитер, чтобы попасться на чем-то плохом.
– И все же? – настаивал Макграт. – Он что-то делал, но только не попадался?
Шериф кивнул.
– Помните ограбление инкассаторской машины? Это случилось где-то на севере штата. Я слышал об этом деле. Тогда привязать Бо так и не удалось. Как я вам уже говорил, он слишком хитер.
– Еще есть что-нибудь такое, о чем нам следует знать?
Шериф задумался.
– Есть еще пятый. По имени Оделл Фаулер. Он обязательно должен быть где-то рядом с Боркеном. Можете быть уверены. Если Лодер, Стиви и Белл были посланы совершить какую-то пакость, можно не сомневаться, что Боркен и Фаулер сидели в тени и дергали за нитки.
– Еще что-нибудь? – снова спросил Уэбстер.
– Первоначально был еще и шестой. Парень по фамилии Пакер. Их было шестеро, водой не разольешь. Но Пакер начал увиваться за мексиканкой. Ничего не мог с собой поделать, по-моему, просто влюбился в нее. Бо приказал ему прекратить с ней встречаться. Они круто поссорились. Затем Пакер вдруг пропал, а Бо ходит как ни в чем не бывало и улыбается. Мы обнаружили Пакера в кустах, прибитым гвоздями к большому деревянному кресту. Распятым. Он был мертв уже несколько дней.
– И вы считаете, это дело рук Боркена? – спросил Броган.
– Доказать не смог, но я в этом уверен. И я уверен, что Бо уговорил своих дружков помочь ему. Он прирожденный лидер. Может уговорить кого угодно сделать что угодно, это я вам точно говорю.
* * *От Кендалла обратно в Мохаве – пятьдесят миль на машине. Из Мохаве до военно-воздушной базы Петерсон в Колорадо еще восемьсот тридцать миль на борту «лира». Итого три часа пути от двери до двери, поэтому в Петерсон самолет попал как раз к величественному рассвету в горах. За то, чтобы повидать подобное зрелище, люди выкладывают большие деньги, однако четверо сотрудников ФБР не обратили на него никакого внимания. Четверг, третье июля, четвертый день кризиса, а также отсутствие нормального отдыха и нормального питания полностью истощили их силы, и они могли думать только о работе.
Генерал Джонсон не сумел встретить их лично. Он находился где-то на огромной базе, встречая возвращающиеся с ночного дежурства экипажи. Его адъютант козырнул Уэбстеру, пожал руки остальным трем агентам и проводил всех в специально отведенное для них помещение. На столе был разложен огромный фотоснимок, черно-белый и отчетливый в мельчайших деталях. Какой-то ландшафт, похожий на лунный.
– Это Анадырь, город в Сибири, – объяснил адъютант. – Снимок со спутника. Еще на прошлой неделе здесь находилась крупная база бомбардировочной авиации, способной доставлять ядерные заряды. Взлетно-посадочная полоса была нацелена прямо на наши ракетные шахты в Юте. Согласно договору о сокращениях вооружений ее должны были взорвать. На прошлой неделе русские выполнили этот пункт договора.
Четверо сотрудников Бюро склонились над снимком, приглядываясь внимательнее. На фотографии не было никаких следов рукотворных объектов. Лишь неровные кратеры.
– Вот как? – сказал Макграт. – Похоже, русские взялись за работу с большим рвением.
– И? – спросил Уэбстер.
Адъютант достал из портфеля карту. Развернул ее и отошел так, чтобы видеть то же, что и сотрудники Бюро. На карте были изображены восточная часть Азии и западная часть Соединенных Штатов, с Аляской в центре и Северным полюсом вверху. Растопырив большой и указательный пальцы, адъютант измерил расстояние от юго-восточной оконечности Сибири до Юты.
– Анадырь здесь. Юта здесь. Естественно, нам было известно о базе бомбардировочной авиации, и мы предприняли адекватные ответные меры, в числе которых были крупные ракетные базы на Аляске, вот здесь, и цепочка из четырех баз противовоздушной обороны, вытянувшаяся с севера на юг как раз по маршруту полета от Анадыря до Юты, – вот здесь, здесь, здесь и здесь, через Монтану и северную оконечность Айдахо.
