Сотрудники Бюро не обратили никакого внимания на красные точки в Айдахо. Но они пристально взглянули на места баз ПВО в Монтане.
– Что это за базы? – спросил Уэбстер.
Адъютант пожал плечами.
– Весь период своего существования они были временными. Их создали в шестидесятые, и так они и прожили до наших дней. Если честно, мы не рассчитывали, что им придется вступить в дело. Ракет на Аляске было более чем достаточно. Мимо них не смогла бы пролететь даже муха. Но вам ведь известно, как обстояли дела в то время. Осторожность никогда не бывает лишней.
– Какое там было вооружение?
– На каждой базе по батарее зенитно-ракетных комплексов «Пэтриот». Некоторое время назад мы их свернули. Продали Израилю. Остались только «стингеры» – знаете, такие переносные комплексы, какие применяет пехота.
Уэбстер удивленно посмотрел на него.
– «Стингеры»? Вы собирались сбивать советские бомбардировщики переносными пехотными системами?
Адъютант нисколько не смутился.
– А почему бы и нет? Не забывайте, эти базы были в основном для самоуспокоения. Дальше Аляски не должно было пролететь ничего. Ну а «стингеры» – не такая уж плохая штуковина. Мы поставляли их тысячами в Афганистан. С их помощью были сбиты сотни советских самолетов. Точнее, в основном вертолетов, но суть от этого не меняется. Главное – это головка теплового наведения, так? Нет никакой разницы, запущена ракета с грузовика или с плеча рядового.
– И что происходит сейчас? – спросил Уэбстер.
– Мы сворачиваем эти базы. Вот почему генерал прибыл сюда, господа. Мы выводим оборудование и личный состав сюда, в Петерсон, после чего состоится торжественная прощальная церемония.
– Где находятся эти базы? – спросил Макграт. – Те, что в Монтане? Мне нужно знать точное место.
Пододвинув карту, адъютант сверился с примечаниями.
– Южная – среди полей неподалеку от Миссулы. Северная – в горной долине, в пятидесяти милях от канадской границы, рядом с маленьким поселком Йорк. А что? В чем дело?
– Пока что не знаем, – ответил Макграт.
* * *Адъютант показал, где можно позавтракать, после чего предложил дождаться генерала. Джонсон появился в столовой после яичницы, но до тостов. Оставив тосты недоеденными, все вернулись в комнату для персонала. Джонсон сильно изменился по сравнению с тем лощеным человеком, которого Уэбстер видел вечером в понедельник. Ранний час и напряжение последних трех дней состарили его на двадцать лет и заставили сбросить двадцать фунтов. У генерала было бледное как полотно лицо и красные глаза. Он производил впечатление человека, находящегося на грани отчаяния.
– Итак, что нам известно?
– Мы считаем, нам известно почти все, – ответил Уэбстер. – В настоящий момент оперативная информация позволяет предположить, что ваша дочь была похищена членами незаконного военизированного формирования из Монтаны. Нам более или менее известно местонахождение их базы. Где-то в одной из горных долин на северо-западе штата.
– Похитители вышли на связь?
– Еще нет, – ответил Уэбстер.
– Так в чем же смысл их поступка? Чего они хотят?
– Пока что это нам неизвестно.
Джонсон рассеянно кивнул и спросил:
– Кто они?
Макграт раскрыл папку, которую держал в руках.
– У нас есть четыре фамилии. Три из них принадлежат похитителям, и у нас есть достаточно веские свидетельства насчет того, кто является предводителем этого формирования. Некий Бо Боркен. Это имя вам что-нибудь говорит?
– Боркен? – задумчиво повторил Джонсон. – Абсолютно ничего.
– Хорошо. А про этого человека можете что-нибудь сказать? Его зовут Питер Белл.
Макграт протянул Джонсону полученный с помощью компьютера снимок Белла за рулем «лексуса». Генерал долго всматривался в лицо и наконец покачал головой.
– Этот Белл мертв, – сказал Макграт. – Ему не удалось добраться до Монтаны.
– Очень хорошо.
Макграт протянул Джонсону следующий снимок.
– Стивен Стюарт?
Генерал уделил снимку какое-то время.
– Никогда его не видел.
– Тони Лодер?
Всмотревшись в лицо Лодера, Джонсон снова покачал головой.
– Нет.
– Эти трое и Боркен – из Калифорнии, – объяснил Макграт. – С ними может быть еще один человек по имени Оделл Фаулер. Вам оно знакомо?
Джонсон беспомощно махнул рукой.
– И есть еще вот этот тип, – сказал Макграт. – Мы не знаем, кто он такой.
Он протянул генералу снимок большого парня. Джонсон посмотрел на фотографию, отвернулся. Затем его взгляд возвратился к снимку.
– Вы знаете этого человека? – спросил Макграт.
– Его лицо мне смутно знакомо, – ответил Джонсон. – Возможно, мне приходилось с ним встречаться.
– Недавно?
– Нет, не недавно. Некоторое время тому назад.
– Он имеет отношение к армии? – подключился Уэбстер.
– Возможно. Большинство из тех, с кем я встречаюсь, имеют отношение к армии.
Адъютант заглянул через плечо своего шефа.
– Мне это лицо ничего не говорит. Но надо послать снимок в Пентагон. Если этот человек как-то связан с армией, быть может, найдется кто-нибудь, кто служил вместе с ним.
– Переправьте снимок в военную полицию, – предложил Джонсон. – Этот человек – преступник, так? Существует вероятность, что у него уже были неприятности с законом, когда он служил. В таком случае его должны вспомнить в военной полиции.
За Ричером пришли через час после восхода солнца. Он дремал на жестком стуле, положив скованные наручниками руки на колени. Джозеф Рэй сидел напротив на страже. Ричер почти всю ночь размышлял о динамите. Старом динамите, оставшемся на заброшенных шахтах. Он представлял шашку в своей руке. Чувствовал ее вес. Подсчитывал пространство за стенами комнаты, в которой находится Холли. Мысленно видел, как оно заполнено динамитом. Старым динамитом, испорченным, с вытекшим нитроглицерином. Такой может взорваться сам по себе. Итого около тонны нестабильного динамита вокруг Холли, еще не до конца разложившегося, чтобы взорваться от неосторожного движения, однако готового сдетонировать от взрыва шального снаряда. Или шальной пули. Или даже просто резкого удара молотком.
Зашуршали шаги по гравию. К домику подошел маленький отряд. Дверь распахнулась настежь, и Ричер увидел шестерых охранников. Старший из них вошел внутрь и схватил Ричера за руку. Вытащил его на улицу, на яркий солнечный свет и поставил напротив пятерых мужчин, выстроившихся в ряд с автоматическими винтовками на изготовку. Камуфляжная форма, бороды. Ричер стоял, щурясь на солнце. Шесть дул нацелились в него, шесть человек, окружив со всех сторон, провели его через поляну к узкой тропинке, уходившей прочь от солнца в густой лес.
Через пятьдесят ярдов тропинка вывела на другую поляну – небольшой прямоугольник, поросший кустарником. Два сооружения из кедровых бревен, обшитых фанерой. Оба без окон. Охранники остановили Ричера, и старший указал стволом автомата на левую постройку:
– Дом командира.
Затем на правую:
– Гауптвахта. Старайся держаться от нее подальше.
Шестеро охранников рассмеялись смехом уверенных в себе людей, и старший постучал в дверь дома командира. Выждал мгновение и открыл ее. Ричера ткнули дулом винтовки в спину, заталкивая внутрь.
Там было очень светло. К свету электрических ламп добавлялся зеленоватый дневной свет, проникающий через замшелые окна в крыше. Внутри простой дубовый стол, такие же стулья, большие, с круглыми сиденьями, какие Ричер видел в старых фильмах про редакции газет или конторы банков. Никаких украшений, кроме флажков и вымпелов, прибитых к стенам. Над столом висела большая коричневая свастика, и этот мотив в черно-белых тонах еще не раз повторялся на других стенах. К доске на противоположной от входа стене была приколота карта Монтаны. Крошечный участок в северо-западном углу штата был обведен черной линией. На полу лежали стопки брошюр и пособий. Одна из книг, озаглавленная: «Высуши, и тебе понравится», была посвящена тому, как заготавливать продовольствие к длительной осаде. Другая являлась наставлением для партизан, в котором расписывалось, как пускать под откос поезда. В углу стоял книжный шкаф из полированного красного дерева, резко контрастирующий с остальной обстановкой. Полоска дневного света из раскрытой двери упала на шкаф и озарила коленкоровые переплеты и тисненные золотом названия. Это были монографии, посвященные искусству войны, переводы с немецкого и японского. Целая полка была отведена работам о Перл-Харборе. Работам, которые Ричер изучал давным-давно и в другом месте.
Ричер остановился в дверях. Боркен сидел за столом, сияя коротко остриженными белыми волосами. В ярком свете было видно, что черная форма местами стала серой. Некоторое время Боркен молча смотрел на Ричера. Затем махнул рукой, указывая на стул. Знаком приказал охранникам подождать за дверью.
